– Вас понял, Каз, оба кажутся герметичными.
– «Бульдог», вам будет приятно услышать, что вам разрешают откачку.
Стравливание кислородной атмосферы модуля в вакуум, заключительная стадия подготовки к лунной прогулке.
– Вас понял, откачиваю. – Чад опустил руку куда-то в промежуток между их скафандрами и повернул кремальеру шлюза в положение «ОТКРЫТО».
– «Бульдог», мы наблюдаем сброс давления. Темпы в порядке.
У Светланы скафандр ощущался натянутым, словно воздушный шар. Она подвигала пальцами, поглядела на них, удивляясь удобству. А эта разработка лучше у них.
За три минуты давление в кабине упало до нуля. Чад постукивал кончиком пальца по манометру, ожидая, пока стрелка остановится.
– Хьюстон, манометр обнулился, открываю шлюз.
– Вас понял, «Бульдог».
Он повернул кремальеру, сильно приналег на створку, преодолевая сопротивление незначительных остатков воздуха, и толкнул дверцу внутрь; чтобы полностью открыть шлюз, потребовалось отпихнуть Светлану с пути. Солнечный свет полился в кабину, освещая их ноги в ботинках.
Он опять выпрямился и включил систему охлаждения обоих скафандров; распыленная вода тут же испарилась, точно пот, унося тепло тел.
– Водяные краны сублиматоров открыты, Хьюстон.
Дж. У. тем временем следил, как от усиленной физической активности растет пульс Чада.
– Руководитель, у Чада частота сердечных сокращений около ста сорока, пора бы перерыв сделать.
Джин Кранц кивнул, и Каз заговорил:
– Чад, подожди секунду, мы Светлану проинструктируем. – Двух зайцев убить. Он кивнул переводчику. – Светлана, это Хьюстон. Чад собирается выходить и настраивает первичное снаряжение. Мы хотим, чтобы ты оставалась на месте, пока слушаешь инструкции. Если перегреешься или замерзнешь, проинформируй нас. Вся прогулка по Луне займет не больше пяти часов. Ты поняла?
– Поняла, – ответила она.
Светлана пятилась, пока не уткнулась скафандром в мертвеца, чтобы Чаду хватило места развернуться и встать на четвереньки, вылезая наружу. Голос его звучал надсадно от натуги:
– Хьюстон, я лезу наружу.
Каз перевел взгляд на Дж. У., который вскинул большой палец.
– Понял, Чад, док одобряет твое сердцебиение. Извести нас, когда ОМО выдвинешь.
Отсек модульного оборудования должен был выдвинуться вниз из корпуса ЛМ, открывая доступ к необходимым инструментам и видеокамере, которая передаст изображения «Аполлона-18» в прямом эфире с поверхности Луны.
Чад ответил:
– О’кей, Каз. Выдвигаю ОМО. – Снова пауза, слышалось только его дыхание. – Есть.
Джин Кранц сказал:
– Оператор, как можно скорее телекартинку давайте.
– Работаем, сэр.
Все посмотрели на главный экран, до того пустой, где внезапно сформировалась уже привычная сцена: зернистый белый трап под углом отходит от темного ЛМ к серой лунной поверхности. Виднелись также объемистые белые штанины скафандра Чада и подошвы его ботинок на перекладинах трапа.
В соседнем зале Лора и ее селенологи придвинулись к мониторам, вперившись в первое телеизображение. Лора поняла, что расчет места посадки точен. Ее накрыла волна возбуждения. Все супер! Мы там, где и должны!
Внезапно картинку пересек быстро движущийся белый объект и следом другой – более медленный.
– Хьюстон, я скинул сумки со снаряжением. Спускаюсь на поверхность.
– Понял, Чад. Мы все на тебя смотрим через телекамеру.
Чад помедлил мгновение, сделал глубокий вдох, наслаждаясь происходящим. Все они смотрят. Смотрят на него! Он крепко сжимал перекладину трапа рукой в перчатке, чтобы почувствовать ее, ощутить реальность предмета. Повернув голову в шлеме, он огляделся, желая впитать ощущение. Я сейчас спущусь на Луну, черт побери!
Он слегка закачался в слабой лунной гравитации, нашаривая ногой последнюю перекладину, и зацепился за круглое основание посадочной опоры ЛМ. Держась одной рукой, развернулся, снова обрел равновесие и шагнул на поверхность.
– Хьюстон, голубоглазый американский парнишка стоит на Луне.
В Вашингтоне, округ Колумбия, все собравшиеся за столом не отрывали глаз от телевизора в углу.
Никсон выдохнул:
– Что он делает?
Ответил Сэм Филлипс – на правах эксперта Совета безопасности по космосу после стольких лет в НАСА во главе программы «Аполлон»:
– Майор Миллер установил телекамеру, а сейчас осматривает окрестности модуля. Вскоре он начнет переход к советскому Луноходу. Он соберет по пути как можно больше камней, чтобы геологи потом могли изучить их. – Лучше разъяснить начальству контекст.
– А женщина-космонавт ожидает внутри?
– Да, сэр, пока мы не свяжемся с Россией, а тогда она спустится из посадочного модуля на поверхность. – Он посмотрел на часы. – Примерно через час. Миллер тем временем установит американский флаг и убедится, что советский ровер не попадает в камеру, чтобы потом можно было транслировать запись миссии.
Ворчливый голос Киссинджера напоминал фагот:
– Господин президент, вам следует вначале поговорить с Миллером, причем отдельно, чтобы подчеркнуть американское превосходство.
Боб Холдеман вставил:
– Мы все специально так и организовали, сэр.
Никсон кивнул:
– Какие решения нужно сегодня принять?
Откликнулся Сэм Филлипс:
– Мы не хотели бы, чтобы у Советов появилось какое-либо преимущество при исследованиях Луны, а этот их новый ровер гораздо совершенней всех аппаратов, какие НАСА сажало на лунную поверхность. Он способен работать месяцами и даже годами, выживая в холоде лунных ночей благодаря встроенному обогревателю на полонии-210. Как только Миллер внимательно осмотрит его, пронаблюдает в работе и детально сфотографирует, потребуется, по нашим предложениям, вывести аппарат из строя таким образом, чтобы мы могли уверенно отрицать причастность к этому. Вне поля зрения камеры и так, чтобы космонавтка не видела. Все должно выглядеть так, словно Луноход поврежден, например, выхлопом двигателя «Бульдога», а не умышленно человеком.
Он по очереди посмотрел на каждого из присутствовавших за столом.
– Советы выходят на связь со своим Луноходом только в те периоды, когда большая симферопольская антенна обращена к Луне, и очередной такой отрезок заканчивается примерно через час. У Миллера на борту имеется болторез; кое-какие идеи, могущие пригодиться, появились и у нас. Если наше здешнее собрание это санкционирует, господин президент, то к моменту, когда завтра «Аполлон-18» стартует, Луноход будет умирать или уже умрет.
Никсон не шелохнулся, ожидая потенциальных возражений. Молчание.
Он поднял голову, посмотрел на Филлипса долгим взглядом и сказал:
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Сделайте это.
Внутри «Бульдога» Светлана напрягалась, выгибаясь настолько, насколько позволял скафандр, чтобы пронаблюдать в иллюминатор, чем занят снаружи Чад.
Голос из Хьюстона приказал ей ждать, но Москва дала четкие инструкции насчет определенного камня, который следовало забрать из Лунохода. Как долго до него идти? И можно ли доверять американцу? Выполнит ли он просьбу Москвы?
Нет.
Она следила за Чадом, пока тот спускался по трапу. Шлюз распахнут. Но как отреагирует Хьюстон, если она покинет модуль? Впрочем, при условии, что она будет оставаться вне поля зрения камеры, почем им вообще знать?
Ей явилась мысль. Светлана изучила расположение переключателей и размыкателей цепей в кабине. Английский она едва понимала, но дальновидная школьная учительница заставила выучить латиницу. Светлана сейчас безмолвно поблагодарила ее, шепотом произнося нанесенные печатными буквами названия в поисках двух определенных букв, – она надеялась, что инженеры не стали усложнять обозначения.
– Черт! – пробормотала она.
Как много! Почему было не уделить более пристальное внимание переключателям, которые Чад перещелкивал перед выходом наружу? Она помедлила, воссоздавая в памяти картину движений его пальцев.
Нашла ряд, помеченный «COMM», и стала его озвучивать про себя. Английский такой путаный… эта буква С как произносится, «с» или «к»? Она попробовала оба варианта и внезапно поняла, что «COMM», вероятно, значит communications – «связь». Техническое английское слово это было ей известно. Воодушевившись, она проверила все названия в ряду ниже.
Ага, вот и он, крайний на правой стороне. Именно то, на что она рассчитывала.
TV.
Телевизор. К этому протягивал руку Чад. Она быстро проверила остальные панели, просто чтобы убедиться, что только один переключатель помечен таким образом. Вернулась и внимательно осмотрела его. Дизайн стандартный, нужно просто сдавить двумя пальцами, а потом потянуть. Он выскочит и отключит питание телекамеры. В Хьюстоне не увидят, как она спускается по трапу.
Но когда лучше это сделать?
Она посмотрела в иллюминатор и не увидела Чада. Черт! Он уже к Луноходу ушел?
Она выгнулась еще сильней и заметила движение далеко слева. Чад все еще поблизости, вынимает что-то из-под ноги посадочного модуля. Объект имел две резиновые шины диаметром со столовую тарелку, и американец вытягивал длинные параллельные ручки, чтобы закрепить их в определенном положении.
Тачка, решила она. Для перевозки инструментов. И камней. Это значит, что он практически готов.
Светлана коснулась пистолета в кармане. Она тоже готова.
Габдул за пультом в Симферополе осторожно переместил рукоятку штурвала. Директор Челомей в Москве наблюдал телетрансляцию с Лунохода и требовал как можно более качественных видов; Габдул поворачивал Луноход таким образом, чтобы камеры смотрели в сторону посадочного модуля «Аполлона», стараясь одновременно не повредить Уголек внизу.
Вот! Теперь должно быть хорошо. Он остановился и проследил, как неторопливо обновляется черно-белая картинка – все ли правильно сделано?