Он хмыкнул. Умницы русские. Они каким-то образом сохранили связь с машиной и пытаются стряхнуть пыль с радиатора: так корова на пастбище отгоняет мух. Он проследил, как аппарат несколько раз, дергаясь, изменяет ориентацию, но пыли слетало совсем немного. А работа всех моторчиков вынудит его перегреться еще быстрее. Он удовлетворился проделанной работой – и тем, что выходило за пределы задания. Черт, в него ведь даже выстрелили.
Сколько тайн накопилось. В рукаве целая колода карт. И три дня пути домой, чтобы решить, как наилучшим образом разыграть их.
Он вылез из гамака и потянулся. Вчерашняя работка оставила синяки и царапины на его коленях, плечах и спине, тело запротестовало. Но ощущения были примерно как в подростковом возрасте на следующий день после борцовского турнира. Боль – всего лишь напоминание о победе.
– Руководитель, Чад проснулся. – Дж. У. наблюдал за переменами частоты сердечных сокращений на своем пульте.
– Понял вас, медик. Капком, пускай быстрее сверяются с заданием и готовятся к отлету.
Каз кивнул.
– Доброе утро, «Бульдог», мы надеемся, вы как следует выспались, а как только будете готовы, мы бы хотели перейти к действиям, изложенным на странице 7–9 раздела «Поверхность» летного задания: включению гиростабилизатора.
Чад подтвердил и стал щелкать переключателями. Пора мне заняться тем, что я лучше всего умею. Пора в полет.
В Москве Челомей услышал Миллера и с нетерпением стал ожидать, пока орбитальный аппарат исчезнет за Луной, чтобы другой астронавт, Исдэйл, не подслушал. Как только руководитель полета ЦУПа кивнул, директор нажал кнопку микрофона:
– Майор Миллер, слушайте меня внимательно. У меня план для вашего приводнения по возвращении на Землю. – Он быстро разъяснил ключевые пункты плана, разработанного вместе с КГБ и Кремлем.
Чад перестал двигаться и застыл, слушая Челомея и быстро оценивая его план. Светлана тоже слушала и наблюдала за ним.
Челомей сказал:
– Мне нужно, чтобы вы подготовились и выполнили эти действия. Если откажетесь, мы расскажем вашему начальству, откуда на самом деле поступали деньги, которые вы принимали за помощь от брата. – Он выдержал паузу, подчеркивая вескую угрозу, и добавил: – Если же, майор Миллер, мы поняли друг друга, то в следующем диалоге с Хьюстоном произнесите слово «Кремль».
Столько лет… вы использовали моего брата, чтобы меня скомпрометировать? Чад ощутил растущий гнев. Ах вы ублюдки! Он стиснул кулаки в перчатках на ровной приборной доске.
Я должен выиграть эту партию! Он принудил себя успокоиться, разум заработал в форсажном режиме; да, способ одолеть их все-таки остается. Если точнее, новое требование даже усилит его, Чада, контроль за происходящим. Он посмотрел на космонавтку, которая настороженно поглядела на него в ответ.
– Хьюстон, – сказал Чад, – как здорово, что тут, на Луне, Кремль и Америка сотрудничают в небывалой степени.
Каз вскинул голову и нахмурился. Странные слова в устах Чада.
– Понял тебя, Чад.
Челомей на другой стороне планеты улыбнулся.
Светлана стояла рядом с Чадом в кабине, наблюдая, как он листает страницы летного задания, и слушала техническую болтовню с Хьюстоном. Она представила себе геометрию старта, встречи и стыковки. Ей предложили перевод, но она отказалась, сочтя это излишним. Лучше просто смотреть, слушать, держать ухо востро. Она посмотрела на часы: все еще больше часа до отлета.
Она не выспалась, поскольку всерьез расценивала угрозу со стороны Чада: а вдруг бы он попытался ночью стянуть у нее пистолет? Когда же наконец забылась, рука ее по-прежнему стискивала оружие в кармане. И когда Чад откинул заслонку иллюминатора, разбудив ее, прочный металл никуда не исчез из ее пальцев. Важная победа: как только они состыкуются, вернется другое действующее лицо, астронавт Исдэйл, и постоянная опасность снизится. Всего лишь три дня и три ночи вытерпеть.
Чад выглядел хорошо отдохнувшим и быстро соображающим, как если бы сладко выспался. Даже после слов Челомея. Психопат он, решила она.
Во время перерыва в хьюстонских диалогах вмешался голос, говорящий по-русски. Снова Челомей из Москвы.
– Майор Миллер, мы знаем, что вы нас слышите, нет нужды отвечать. Мы полагаем, что вам в рутинном порядке придется еще открывать шлюз для выброса ненужных предметов на поверхность. Когда вы станете этим заниматься, кому-то из вас следует быстро подойти к Луноходу и стряхнуть пыль с радиатора. Мы только что установили, что аппарат перегрет. Это критически важно.
Светлана заметила, что руки Чада замерли на время, пока Челомей говорил, но выражение лица не переменилось.
Пыль на радиаторе! Она наклонилась, желая получше рассмотреть планетоход. Так вот почему тот задвигался! Но как на верхушку его что-то попало? Она вспомнила свое обследование вблизи. А была ли тогда пыль наверху?
Черт! Она не могла припомнить! Это он ее туда насыпал?
Светлана повернулась и осмотрела кучу предметов на полу кабины позади: пара сумок, полных мусора, и два ранца. Имеет смысл их выкинуть, чтобы с Луны лишний груз двигателю не поднимать. Но никто теперь наружу не сможет вылезти. Шланги присоединены к системам корабля.
Астронавт и глазом не моргнул, не отреагировал на требование Челомея и продолжал общаться с Хьюстоном по-английски. Она снова посмотрела на удалившийся Луноход, представляя себе, как тут все будет при старте. Потом проговорила быстро, и Чад не успел ее заглушить:
– Хьюстон, а мы при старте Луноход не запылим?
Чад выбросил руку и щелкнул переключателем, выключив передачу. Лицо его стало маской ярости.
– Не смей рот открывать! – заорал он.
Из его рта вылетела слюна и затуманила низ остекления шлема. Но он опоздал.
Переводчик ответил, передавая слова Каза:
– Майор Громова, аналитики тут внизу посмотрели и думают, что выхлоп двигателя верхней ступени будет направлен в основном горизонтально вблизи Лунохода, поэтому проблем с пылью не возникнет.
Отлично, подумала она, упрямо глядя в глаза Чаду. При старте пыль с аппарата сметет. Если Челомей и его люди прочли между строк, они еще ближе его подвинут!
Чад потянулся было возобновить голосовую связь, как тут снова заговорил Челомей:
– Спасибо, майор Громова, мы вас поняли. А если… – Русская речь мгновенно оборвалась: Чад выключил всю аппаратуру внешней связи. Он заговорил по интеркому, зыркнув на Светлану:
– Еще раз такое устроишь, и я тебя убью!
Он молниеносно вскинул руку, ударил ее по шлему, и голова Светланы стукнулась о поручень. Она быстро сфокусировала зрение: не разбился ли поликарбонатный колпак? Но нет, отделались новой глубокой царапиной снаружи.
– Поняла? – потребовал он по-русски.
Она настороженно посмотрела на него:
– Да.
Он отвернулся и пощелкал переключателями:
– Космонавтка кивает, Хьюстон, извините за паузу. Я готов откачать воздух и выбросить мусор, когда вы будете готовы.
Она убралась с его пути, а он открыл шлюз и вышвырнул предметы; Светлана смотрела в иллюминаторы, проверяя, поняли ли ее намек в Москве. И с удовлетворением отметила, что Луноход все еще движется в рваном темпе, приближаясь к ЛМ с каждым импульсом активности.
Она напряженно усмехнулась.
Он, конечно, тут главный. Но она выиграла еще одно сражение.
Конструкция «Бульдога» позволяла ему только одну попытку покидания Луны. Единственный ракетный двигатель должен был приподнять верхнюю часть модуля, чтобы та оторвалась, разогналась до скорости, достаточной для встречи с «Персьютом» на орбите, и пристыковалась.
Многое для этого должно было сработать тютелька в тютельку, в строгой последовательности. Если хоть что-нибудь поломается, Чад и Светлана навеки останутся на поверхности. А то и хуже: врежутся в нее. В любом случае Майклу придется лететь на Землю одному.
Процесс начался с двух ударов: это запасенная аккумулятором энергия инициировала подрыв пиропатронов. Более крупный рассек резьбовые гайки и опустил гильотину, перерезавшую механические связи с посадочным шасси. Они освободились. Меньший заряд раскрыл клапаны, и по маленьким трубопроводам, соединенным с топливными баками, хлынул гелий высокого давления. Он сжал летучие вещества, передавил их в двигатель, там они пришли в соприкосновение и мгновенно взорвались.
Двигатель заработал, рассыпая искры, «Бульдог» подлетел в небеса и стал удаляться от Луны.
– Есть тангаж при старте, Хьюстон. – Чад спокойно комментировал происходящее, а шестнадцать малых двигателей ориентации и стабилизации выдавали импульсы, переводя «Бульдог» с чисто вертикальной траектории к погоне за «Персьютом».
Каз на Земле внимательно следил за ситуацией по монитору на пульте и слушал, как техники дают подтверждения по интеркому.
– Тяга хорошая у вас, «Бульдог».
Светлану от внезапной активации двигателя вдавило в пол двукратной относительно Луны перегрузкой. Это практически все равно что снова стоять на Земле.
Она подалась вперед, глядя вниз в иллюминатор, пытаясь оценить влияние реактивной струи на Луноход, но не смогла. За считаные секунды нижняя часть посадочного модуля скрылась из виду, и они помчались на рандеву с «Персьютом», продолжая ускоряться.
Чад водил пальцем по таблице с высотами, скоростями и ускорениями, проверяя на всякий случай показания навигационного компьютера.
– «Бульдог» след взял, Хьюстон.
Радиоканал глушила статика.
Каз вызвал «Персьют»:
– Майкл, такое впечатление, что наш сигнал забивает их выхлопная струя, ну да оно и ожидаемо. Пожалуйста, передай, что все показатели в норме.
Майкл смотрел на Луну, держа камеру в руке и надеясь зафиксировать появление корабля.
– Хорошо, Каз. Я их еще не вижу.
Он повторил Чаду сообщение Каза.