От Шэнси до Хэбэя не встречал я
Редкостно благородного мужа
Славным именем Цзяо!
Храбр он и великодушен,
И, поистине, счастье
Видеть такого на государевой службе!
Так себе были стишки — рифма хромала, но господину Цзяо понравились, он даже покраснел от удовольствия.
— Вот, господин, соблаговолите принять. — Князь с поклоном протянул чиновнику заранее записанные стихи.
Цзяо Ли благосклонно принял подарок и, жестом пригласив сесть, поинтересовался насчёт открытия торгового дома, которому ему так хотелось покровительствовать.
— Думаю, уже скоро, — приложив руки к сердцу, клятвенно заверил Баурджин. — Весна, лето... Где-то так.
— Медленно! — Радушная улыбка тут же сползла с круглой физиономии шэньши. — Медленно, Бао.
Князь огорчённо развёл руками:
— А быстрей нельзя. Дело нелёгкое — пока мои друзья соберут деньги, снарядят караван, и...
Чиновник ничего не сказал, лишь недовольно засопел.
— И вот что я думаю, уважаемый господин Цзяо, — между тем продолжал Баурджин. — Полагаю, ждать не обязательно. Можно пока открыть одно нужное — для будущего дела нужное — заведение, к примеру небольшой постоялый двор или харчевню. Да-да, харчевню — доходное дело.
— И без тебя знаю, что доходное, — буркнул шэньши уже более миролюбивым тоном. — Чего просишь?
— Денег, господин Цзяо, — радостно улыбнулся князь.
— Ха! Денег! — Чиновник передёрнул плечами. — Все, Бао, все хотят денег. На ремонт дорог — дай, на перекрытие рынка — дай, на устройство школ — дай, на... Да что ни возьми — всё дай, дай, дай! А городская казна, между прочим, не бездонная бочка.
— Вот и я про то же подумал, благороднейший господин Цзяо! Откроем харчевню — вот и доход в городскую казну! Я уже всё подсчитал... — Баурджин вытащил из-за пазухи ещё один листок. — Разрешите?
Чиновник махнул рукой:
— Давай, давай, чего жмёшься?
— Вот все расчёты... Итак, берём один день. За день обычно бывает посетителей от пятидесяти до сотни. Берём малое — пятьдесят. Каждый — ну почти каждый — съест плошку риса по пять монет, плюс выпьет вина или пива — это уже у-у-у... Увеличиваем это всё в пятьдесят раз, получаем... Ого-го, как много получаем! А рис можно покупать оптом у крестьян в пригородных ли. Очень дёшево будет.
Чиновник алчно прищурился:
— То-то я и смотрю — у кабатчиков всегда одна выгода.
— И вот эта выгода, господин Цзяо, мне лично ничуть не нужна... ну разве что самая малость — на одежду да тушь...
— Тушь? На что тебе тушь, Бао?
— Как? — Баурджин похлопал глазами. — Вы разве не знаете, что я иногда рисую иероглифы. Говорят, неплохо выходит.
— А, так ты стал каллиграфом, Бао?! Ну-ну... — Чиновник хохотнул, колыхнувшись всем своим объёмистым телом. — Ежели дела так и дальше пойдут, не удивлюсь, если однажды ты попросишь меня разрешить сдать экзамен на шэньши... Кстати! — Цзяо Ли радостно хлопнул в ладоши. — Неплохая идея! Мне нужны верные люди, Бао.
— О, господин! — Баурджин тут же упал — нет, рухнул — на колени и, подползя к креслу, облобызал руку чиновника. — Знает, я для вас готов сделать всё. Всё, что прикажете!
— Встань, Бао, — милостиво произнёс шэньши. — Я знаю, ты преданный человек. И — насчёт харчевни... Говоришь, стоит её открыть?
— Конечно, стоит, господин Цзяо! Верное дело.
— И почти весь доход...
— Поступит в ваше... в распоряжение городской казны, я хотел сказать.
Цзяо Ли почесал толстую шею и притворно вздохнул:
— Чего только не сделаешь ради преданного человека! Завтра же скажу Ляну приготовить необходимые бумаги... Постой! — Чиновник вдруг что-то сообразил. — Так это что же, прежде чем открыть харчевню, сначала надо её купить или построить? Это стоит немаленьких денег, Бао, немаленьких.
— А зачем покупать, господин? — ухмыльнулся князь. — Что, если присмотреть какое-нибудь подходящее здание из числа принадлежащих городу? Может быть, и найдётся что-нибудь?
— Посмотреть, говоришь? — Шэньши задумался. — Сейчас кликну Ляна.
Он живо позвонил в колокольчик, и на зов со всей прытью тут же явился давешний толстощёкий молодец — секретарь Лян.
— Звали, господин? — Лян преданнейше пожирал глазами начальство.
А дальше всё пошло как по писаному! Городское имущество? Имеется несколько строений. В основном — частные дома из выморочных, но есть и несколько построек, так сказать, иного типа, бывшая баня в районе Синего дракона, например...
— Бывшая баня? — переспросил Баурджин. — Неплохо бы на неё взглянуть.
— Когда угодно господину? — уловив прихоть начальства, изогнулся в поклоне Лян.
Князь вежливо улыбнулся:
— Да хоть сейчас.
Сказав, что будет дожидаться «любезнейшего господина Бао» в приёмной, секретарь поклонился и вышел, на прощанье подарив начальству льстиво-подобострастный взгляд. Баурджин тоже принялся прощаться, не скрывая своей радости от так удачно сложившегося дела.
— Да, господин Цзяо, — уже уходя, вдруг вспомнил князь. — Хочу поблагодарить вас за присланных мне слуг. Такие умницы!
— Умницы? — недоумённо переспросил шэньши. — А я никаких слуг тебе не присылал.
Глава 6«БРОНЗОВАЯ УЛИТКА»Декабрь 1210 г. Ляоян
Но порой со мной бывает чудо:
Забываю, кто я и откуда...
Какую вывеску придумали, так харчевню и назвали — «Бронзовая улитка», простенько и со вкусом, и второго такого названия во всей Восточной столице нет. Просто-напросто некий Ба Инь, скульптор, как-то подарил поэту Юань Чэ своё новое творение — бронзовую улитку размерами два на три локтя. Улитка сия пылилась в доме поэта примерно с год, до тех пор пока служитель муз не решил передарить её Баурджину. Ничего не скажешь, вовремя попалась на глаза затянутая паутиной скульптура, как раз тогда, когда «господин Бао Чжи» заявил о намерении открыть харчевню. Конечно, в обычном хозяйстве тяжеленная бронзовая улитка — вещь малопригодная, ну разве что в качестве гнёта для засолки огурцов или капусты, а вот как вывеска — вполне себя оправдала. Оригинальная, можно сказать, вещь! Всем нравилась, кроме Чена, в обязанности которого входило каждое утро чистить улитку до блеска, ну да разве будет доволен дополнительными обязанностями этот бездельник?
Кстати, истинных хозяев своих слуг — Чена и Лэй — Баурджин пока так и не определил, лишь только имел на этот счёт некоторые догадки. Был в окружении господина Цзяо Ли некий Фэнь Ю, начальник городской стражи. Скорее всего — он постарался. Разузнать всё поподробнее князь поручил Игдоржу — того, с его смешным произношением, слуги не воспринимали всерьёз. Тем лучше...
Бывшую баню, располагавшуюся на углу Серебряной и Медной улиц в восточном квартале Синий дракон, ремонтировали недолго. Сложили новый очаг, поставили столы со скамейками, заклеили оконные проёмы вощёной бумагой — и пожалуйста вам, получилось вполне пристойное заведение, особенно после того, как Баурджин развесил на стенах красивые иероглифы в позолоченных рамках, а затем пригласил на открытие поэта Юань Чэ и его приятелей-шэньши. Визит таких людей добавил вновь отрывшейся харчевне ореол некой респектабельности, а одновременно с этим нанятые за плошку риса мальчишки на каждом углу расхваливали приготовляемые стариком Лао (у которого оказался истинный поварской талант!) блюда — и дёшево, мол, и вкусно.
Реклама быстро сделала своё дело, и в харчевню потянулись люди, благо ещё и место попалось хорошее — на полпути от рынка до Восточных ворот. И возвращающиеся из города крестьяне заходили, и носильщики, и рыбаки, даже шэньши не брезговали, ну ещё бы, это ведь та самая харчевня, куда запросто заходит знаменитый поэт Юань Чэ!
Рис и вино нового урожая по дешёвке закупили у окрестных крестьян, там же, договорившись с поставщиками, брали и мясо — свинину, говядину, птицу. Кроме того, раз в неделю Лао самолично отправлялся в сопки с большим мешком — собирал пахучие коренья и прочие приправы. Что и сказать, готовил старик вкусно — и где только научился? Никогда ничего конкретного о своей жизни старый слуга не рассказывал, а на все расспросы любопытного Чена лишь поджимал губы — видать, больно было вспоминать. Это даже Лэй поняла, да как-то раз, не выдержав, дала-таки юноше подзатыльник — отстань, мол, от деда.
В общем, дела шли вполне даже успешно. Правда, пару раз в отсутствие Баурджина приходили какие-то мускулистые парни, местные гопники-бандиты, пытались заставить хозяев «Улитки» платить, но, узнав, кто именно оказывает покровительство сему заведению, поспешно убирались восвояси.
Водонос Дэн Веснушка теперь уже приносил воду не в дом «господина Бао Чжи», а в харчевню, и не один кувшин, а два. В принципе в расположенном рядом колодце вода была ничуть не хуже, но князь специально привечал мальчишку — относить рукописи к родникам, да и так, мало ли, когда понадобится человек, не вызывающий никаких подозрений у воротной стражи? А те свою службу туго знали, даже собиравшему свои коренья старику Лао пришлось выправлять специальное разрешение у господина Цзяо. Это чтоб не платить взятку — уж больно дорого просили развращённые щедрыми подачками стражи. Это Веснушка почти забесплатно шастал, так ведь что с него взять? Другое дело, повар популярного заведения.
Баурджин первое время не мог нарадоваться: уж больно удобным местом оказалась «Улитка». Все нужные люди из кружка Юань Чэ, в том числе — правда, не часто — и сам господин Лу Синь, коммунальщик, постоянно захаживали в харчевню, где их кормили вкусно и дёшево, а вино, как дорогим гостям и хорошим знакомым хозяина, так и вообще наливали бесплатно. Заходил и Пу Линь, каллиграф, и шэньши — Вэй Сихэй, Гао Хэлин, Лю Цзинцай и прочие. Даже как-то заглянул некий Ба Дунь, бывший следователь, — Юань Чэ специально показал его Баурджину, мол, не стоит таких привечать. Князь, правда, не внял совету, как раз считал, что именно таких — обиженных на власть — привечать и стоит. Но это были, конечно, его, Баурджина, соображения... Да, нередко в «Улитке» появлялся и Весельчак Чжао, обозник из центральных казарм. Книги он, правда, брать отказывался — обоз перед отправкой тщательно проверяли, даже обыскивали и самих обозных, вплоть до последнего погонщика. Нойон поначалу недоумевал — с чего бы это такие строгости? А потом спросил о том у самого Чжао.