Но Баурджин знал другое...
— Эй, друг, не проходи мимо! — позвал князя усатый десятник, с компанией молодых воинов вольготно пристроившийся у стенного схода. — Выпей вина, дружище, повод есть! Ты ведь из ополчения?
— Да, из отряда господина Лу Синя, — Баурджин произнёс первое пришедшее на ум имя. Да, Лу Синь-шэньши и в самом деле командовал отрядами ополчения, но только не здесь, а в своём районе — округе Белого тигра. Впрочем, здесь тоже о Лу Сине слышали.
— Садись, садись, друг. — Кто-то из воинов подложил на приступок плащ, другой протянул князю кружку. — Вот, выпей.
— За нашу победу! — Баурджин улыбнулся и, одним глотком осушив кружку до дна, вернул её воину. — У меня в городе лавка. Не подослать ли вам продовольствия, ведь вы будете караулить всю ночь?
— О, не откажемся! — захохотал десятник. — Как вовремя мы тебя встретили, друг.
— Я распоряжусь, чтоб прислали, — поднимаясь, кивнул нойон и, вне всяких подозрений, покинул укрепления.
А небо уже стало чёрным, и медно-золотой месяц, покачиваясь, зацепился рогом за зубцы надвратной башни.
Славные парни... Оглянувшись на пирующих воинов, нойон хмыкнул. Пьют себе, веселятся... А того и не знают, что всё уже решено. И что скоро — совсем скоро — их сменят, сменят воины особого отряда Фэнь Ю, а фактически — Ляна, первого секретаря и, по совместительству, главаря разбойничьей шайки. «Красные шесты» давно уже предали город, получив от монголов дозволение принять участие в грабеже. Они, монголы, дозволили... добрые... Только предупредили, чтоб все члены шайки нашйли себе на плечи красные светящиеся шарики — чтобы кочевники невзначай не перебили союзников.
Баурджин, искоса посматривая по сторонам, уже приметил несколько человек с подобными украшениями. Скорее всего, именно эти разбойники, — а не люди Игдоржа — и откроют ворота... Впрочем, нет, это сделает специальный, посланный секретарём Ляном отряд... хотя какая разница? Разбойники-то — и те и другие. Во-он, уже идут, кажется. Ну да, шагают, уверенно так, храбро...
— Стой! — Ага, часовой-то у башни не спал и не пьянствовал, видать, люди усатого десятника, несмотря ни на что, службу свою знали.
— Синий орёл! — донеслось снизу. Пароль.
— Золотой лев! — часовой прокричал отзыв. — Проходите. Вы к нам на смену? Во-он там десятник, сейчас покричу.
— Не надо зря кричать, парень, мы сами найдём.
Ого! Баурджин прислушался, а затем и отошёл немного назад, к башне, больно уж голос показался знакомым.
Разгоняя ночную тьму, на башне горели факелы, в звёздном небе ярко светила луна.
— Синий орёл!
— Золотой лев. На смену?
— На смену. Сдавайте посты.
Ну, точно — он! В серебристом нагруднике поверх ярко-голубого халата, в шлеме, с саблей у пояса, и не узнаешь. Вот только толстые щёки прямо, можно сказать, из-за спины видать. Он это, он! Первый секретарь Лян. Смотри-ка, как уверенно держится, собачина гнусная.
Да, ворота сегодня явно откроют... и, может быть, не только здесь, людей у «красных шестов» хватит.
Подняв капюшон, Баурджин сплюнул под ноги и быстро пошёл прочь. Нет, далеко он и не думал уходить, просто свернул на широкую дорогу, ведущую к императорскому дворцу и храмам.
— Стоять!
— Синий орёл!
— Золотой лев. Проходи, друг. Как там на стенах?
— Спокойно.
— Ну, так бы и дальше.
Не доходя до дворцового комплекса, князь ещё раз свернул и оказался на узенькой улочке, с двух сторон сжатой массивными каменными оградами высотой в два человеческих роста. Оглянувшись, он остановился примерно у середины ограды и заливисто, по-мальчишески свистнул.
В ответ тут же раздался свист, а затем — и хохот.
— Кто там ржёт, как кавалерийская лошадь? — недовольно воскликнул нойон.
— Мы, господин.
— Кто — «мы»?
— Я, Дэн по прозвищу Веснушка, а со мной подмастерье Лю.
Услыхав имена, Баурджин выругался:
— Чёрт бы вас всех... Как же вы одни справитесь-то, а?
— Не беспокойтесь, господин, с нами ещё конопатчик Хэнь Чжо и Тан, грузчик. Они ребята не слабые.
— Знаю, что не слабые. Парни, вы и впрямь здесь?
— Здесь, господин, — глухо донеслось из-за ограды.
— Ну, тогда я спокоен.
Не поленившись, князь лично проверил все идущие в жилые кварталы улицы и остался доволен. Всё ж таки они с Игдоржем поработали на славу — везде, абсолютно везде были теперь свои люди. Что ж, вроде всё сделано. Всё, что возможно... Теперь пускай начинается. Баурджин усмехнулся — интересно как получалось: великий хан монголов прислал их — его и Игдоржа — сюда в своих интересах, но вот сейчас посланцы действовали вовсе не так. А так, как решили и как хотели сами. Ну, вот никак не хотелось ни Баурджину, ни Игдоржу Собаке, чтобы доблестные тумены Джэбэ оставили после себя кровь, развалины и дым пожарищ. Город словно околдовал обоих своей красотой, а вернее даже, отношениями людей и разумным устройством жизни. Это была городская жизнь, давно, казалось, забытая Баурджином и внезапно напомнившая о себе столь властно.
Стоя напротив тёмной громады дворца, нойон вдруг вздрогнул, прислушался. Показалось, будто... Нет, не показалось! За городскими стенами гулко тряслась земля и ржали кони — это шла на штурм непобедимая конница Джэбэ.
— Хур-ра! Хур-ра!
— Монголы идут, монголы!
Ужасные крики прорезали гнетущую тишину, и Баурджин, ухмыляясь, юркнул в первый попавшийся переулок — ну наконец-то, наконец-то!
— Хур-ра! Хур-ра!
Мчащийся на кауром коньке десятник Хайрагийн, жадно пуская слюни, ворвался в распахнутые ворота одним из первых. За ним, воя и хохоча, нёсся верный десяток, а за ним ещё и ещё — все неисчислимые рати непобедимого Джэбэ-нойона, великого полководца Чингисхана. Чингисхан сказал степнякам: в городах желтолицых вы найдёте золото, серебро и драгоценные камни. А кроме этого, и податливых чернооких женщин, красавиц, с глазами как звёзды! Берите всё, что встретите на своём пути, верные воины, это всё — ваше! Все эти женщины, дети — будущие рабы — все богатства... Берите всё! А что не сможете взять — жгите!
— Хур-ра! Хура-ра!
Воины Хайрагийна, распространяя вокруг терпкий запах кумыса и отроду не мытых тел, не встречая сопротивления, свернули в первую попавшуюся улицу, исчезающую в ночи.
Придержав коня, десятник жадно, по-волчьи, оглянулся. Судя по крепким оградам, эта улица явно вела в какой-нибудь богатый район. Хайрагийн радостно потёр руки и ухмыльнулся — ух!
И тут же что-то ухнуло!
Ухх!
Что-то тяжёлое упало вдруг впереди... Тяжёлая решётка из крепких брёвен!
Ухх! И ещё одна... А между ними полетели камни... Да так, что проход к вожделенным богатствам оказался крепко закрыт.
— У-и-и-и-и!!! — обиженно, по-поросячьи, завыл-заверещал Хайрагийн.
— Заберёмся на стены и убьём-перережем всех! — взмахнув саблей, прошипел один из воинов.
— Заберёмся... А лошади? — Нет, Хайрагийн всё ж таки не зря был назначен десятником!
— Оставим под присмотром.
— А далеко ли без них мы уйдём?
— Хур-ра! — вдруг послышались позади. — Хэй-гей, кто здесь?
— Хайрагийн с десятком!
— Что вы там шаритесь? Давайте скорей с нами, жечь и грабить дворец местного хана!
— Дворец?! — В глазах воинов вспыхнуло жадное пламя.
— Дворец! За мной, братцы! Там хватит на всех!
Завопив от радости, монголы повернули коней и с ужасающей быстротой помчались к дворцовой площади, куда уже стекались все отряды Джэбэ! Ну, а куда им было деваться, ведь все пути в город оказались надёжно закрыты? Зато дворец — дворец был открыт! Иди, жги, грабь, бери что хочешь!
Джэбэ и не сдерживал никого. Монголы вошли в город, немногочисленные защитники частью сдались на милость победителя, а большей частью просто разбежались. Всё! Соперников, врагов не было. Так что теперь только грабить. А грабить во дворцах было что!
Обезумевшие от радости кочевники, не понимая ценности захваченного, разбивали о мостовую великолепнейшие поливные вазы прежних династий, жгли древние рукописи, а заодно и словно бы невзначай попавшие под руку долговые расписки. Весело запылали костры. Кое-кто из наиболее ушлых уже добрался до дворцовой сокровищницы. Потащили золотые и серебряные блюда, кувшины, дорогое, украшенное драгоценными камнями оружие и упряжь. Джэбэ не скрывал удовольствия — практически без потерь взяли и город и все его богатства. Ночь... Эта ночь — всего лишь ночь — для его воинов. А потом нужно будет уступить добычу новому союзнику великого хана — киданю Елюю Люге. Что ж, вот и пусть этот Елюй, если ему вдруг захочется, штурмует в поисках оставшихся богатств запёршиеся городские кварталы, теряя своих воинов в этих мерзких узких улочках, столь противных сердцу любого сына степей! А он, Джэбэ, возьмёт лишь то, что лежит под рукою. Этого хватит. Вполне. Пусть остальное — вместе с гневом жителей — останется киданям. Пожалуйста, забирайте!
— Князь! «Красные шесты» хотят провести монголов в район Белого тигра! Видать, желают свести кое с кем счёты!
— Увести монголов от дворца? От золота и прочих богатств? — переспросив, скептически усмехнулся Баурджин. — И как, получается?
— Пока что не очень, — шмыгнув носом, доложил Чен. — Но Веснушка сказал, что они вполне могут обойтись и без монголов. Ограбят, сожгут — потом на монголов и спишут.
— Где они? — Князь вскинул глаза.
— Недалеко, у дома Лу Синя.
Не говоря больше ни слова, князь вытащил саблю, развернулся и быстро зашагал по узкой извилистой улочке, освещённой лишь медно-жёлтым светом луны и звёзд. Чувствовал, как шли позади друзья и соратники. Немного, очень немного — их основные силы были сейчас рассредоточены, считай, по всему городу.
Дойдя до широкой улицы, Баурджин остановился и негромко позвал:
— Эй, Веснушка!
— Я здесь, господин.
— Где они?
— Уже ушли. Вот только что. Так и не дождались монголов.
— Ты не заметил, кто у них за главного?
— Как же, не заметил! — Мальчишка приосанился. — К