А ну-ка!
Наклонившись, князь отодвинул металлическую заслонку...
...и законы природы
Близки человеческой доле... —
донёсся до него отчётливый голос Фаня.
Одиноко стою
Среди тысячи дел и забот[9].
Глава 11Весна 1217 г. Ицзин-АйСТРЕЛА
Лишь бы судьба в этот день позволила нам уйти!..
Надо проникнуть сквозь мрачную, тесную щель.
Руку тебе подам, и ты не страшись в пути...
Быстрей! Как можно быстрее!
— Коня! — громко закричал князь. — Воинов!
На зов тут же явились оба начальника охраны — Ху Мэньцзань и Керачу-джэвэ.
— Керачу — остаёшься здесь, Ху — за мной. Прихвати человек с десяток.
— Слушаюсь, господин наместник!
Усатый сотник просиял от такого доверия, только что язык не показал сопернику-конкуренту. Хотя, конечно, к примеру, куда-нибудь в пустыню или в степь Баурджин взял бы монголов, но вот здесь, в городе, лучше было использовать местных.
— К монастырю! — прицепив к поясу саблю, нойон птицей взмыл в седло.
— К какому, господин? К Северному или Южному?
— К Северному, — подумав, вспомнил князь.
И кавалькада всадников, выскочив из ворот дворцовой крепости, помчалась к северным воротам.
— Почему — туда? — на скаку прокричал Баурджин.
— На главных улицах сейчас слишком много народу, — пояснил сотник. — Так быстрее будем.
Дробно простучав копытами по мостовой, кони во весь опор понеслись к воротам.
— Дорогу! Дорогу господину наместнику! — вырвавшись вперёд, Ху Мэньцзань замахал над головой плёткой.
Да встречавшийся на пути народ и без того шарахался во все стороны!
— Дорогу! Поберегись!
Миновав ещё одни ворота, отряд обогнул квартал доходных домов и, проскочив аллеей слив и акаций, оказался в виду монастыря, увенчанная золочёной крышей пагода которого величественно рвалась к синему весеннему небу. Как всегда, во дворе монастыря уже было полно народу — паломники, монахи да и просто любопытствующие. Кто-то молился у субургана с хрустальноглазым Буддой, кто-то глазел, как монахи тащили куда-то воду в смешных треугольных вёдрах, а кое-кто азартно скупал у пройдошистого вида служки различного рода реликвии, «сувениры», как их презрительно именовал воспитанный в строго атеистических традициях Баурджин.
Спешившись, князь, прихватив с собой сотника и ещё пару воинов, прыжками поднялся по лестнице, ведущей в покои монастыря, укреплённого, кстати, ничуть не хуже дворца наместника. Остановил. Ухватив за плечи, проходящих мимо монахов:
— Где настоятель?
Баурджин и сам пока не знал, зачем ему понадобился настоятель, просто, пока это бы наиболее удобный путь узнать хоть что-нибудь, кого же ещё-то спрашивать, не зевак же на просторном дворе? Хотя...
— Ху! Спустись вниз и спроси торговца — не видал ли он здесь вальяжного пожилого господина... или смешного лупоглазого парня.
— Слушаюсь, господин!
Придерживая саблю, сотник едва ли не кубарем скатился с лестницы вниз.
— Настоятель! — снова нервно закричал Баурджин. — Где настоятель?
— Его святейшество Даньдзиньбэй-лама с утра отправился посещать школы, — высунувшись из приоткрывшейся двери, пояснил какой-то бритоголовый монах в жёлтой рясе. Впрочем, они все тут были бритоголовые и в жёлтых рясах.
— Чёрт! — не сдержавшись, выругался князь. — А ты кто такой?
Монах поклонился:
— Я — секретарь его святейшества Даньдзиньбэя-ламы, зовут меня...
— К вам в монастырь сегодня — вот, буквально только что — не приходил вальяжный старик, высокий и сутулый. Некий Чу Янь, учёнейший профессор и управитель дворца.
— Нет, — покачал головой монах. — Его святейшество сегодня никого не принимал.
— А монахи? К ним мог кто-то зайти?
— О, да, господин наместник!
Смотри-ка, узнал!
— Но только лишь во двор, посторонним запрещено посещать кельи.
— Во двор! — поблагодарив, Баурджин махнул рукой воинам.
Черт! Какие крутые ступеньки. Князь едва не свалился, зацепившись саблей. Ага — вот он, торговец. Ну до чего же пройдошистая физиономия. А рядом... рядом — сотник Ху Мэньцзань. Что-то спрашивает, молодец...
— Ху!
Сотник дёрнулся, обернулся. Заулыбался, узнав наместника.
— Чу Яня, похоже, никто не видел, господин, — быстро доложил Ху Мэньцзинь. — Но лупоглазого парня заметили. Вот он как раз о нём и рассказывал, — сотник кивнул на торговца реликвиями — серебряными и медными колокольчиками, чётками и небольшими мельницами, напомнившими Баурджину-Дубову кофемолки — почему-то считалось, что при вращении таких мельниц молитвы быстрее достигнут божественных ушей.
— Да-да, тут был один лупоглазый парень, — подтвердил торговец. — Этакая неловкая деревенщина — едва не опрокинул мне весь прилавок.
— Да-да! — просиял князь. — Это точно он. А куда пошёл? Что-нибудь спрашивал?
— Интересовался некоторыми братьями, господин, — пройдошистый монах улыбнулся. — Из тех, что частенько посещают харчевню некоего старика Ань Ганя — там варят отличное имбирное пиво, рекомендую и вам сходить!
— Обязательно сходим, — заверил наместник. — Так что это за монахи?
— Брат Калиму и брат Ли Ясань. Они как раз сейчас носят воду из колодца.
— Отлично! — Баурджин резко развернулся. — А где колодец?
— Во-он там, у самой стены.
Толпа у колодца собралась приличная — воду носили человек двадцать монахов, не считая толпящихся рядом паломников.
— Кажется, там наш знакомый, господин! — приглядевшись, улыбнулся сотник.
Ну да! Князь и сам высмотрел в толпе Инь Шаньзея. А вот, рядом с ним, и незадачливый Жэнь. Остановили какого-то монаха с вёдрами... Что-то расспрашивают.
Баурджин махнул рукой:
— К ним!
Что-то необычное вдруг показалось князю в собравшейся у колодца толпы. Что-то такое... Словно будто бы что-то случилось.
— Скорей!
Нехорошее предчувствие охватило бегущего наместника, и чем ближе он продвигался к колодцу, тем хуже были мысли. Бритоголовые монахи, паломники, зеваки вдруг как-то странно застыли... и резко хлынули по сторонам с дикими воплями.
Что? Что такое?
— Убили! Убили!
— Что случилось? Кого убили?
Расталкивая толпу Баурджин прорвался к колодцу...
Двое монахов с неприметными лицами, раскинув руки, лежали у каменного ограждения колодца. Лицо одного из них было искажено страданиями, второй, похоже, был уже мёртв.
— Кто? Кто? — громко спрашивал раненого Инь Шаньзей.
— Ммм... ммм...
Вместо ответа, из уст монаха вырвалось лишь мычание и последний предсмертный хрип.
— Тут был какой-то человек в сером плаще! — крикнул кто-то из паломников. — Я виде его, видел. Вот, только что был здесь, и уже смотрю — нету! Может, он и есть убийца?
— Убили! Убили! — в ужасе кричали в толпе.
— Вон он, на стене. Вон!
Кто-то, закричав, показал пальцем, и Баурджин, подняв голову, обнаружил бегущего по широкой стене монастыря человека в сером, развевающемся за спиною, плаще.
— За ним! — бросаясь в погоню, крикнул князь. Потом обернулся: — Ты, ты... и вы двое — зайдёте снаружи, чтоб не ушёл.
Распорядившись, Баурджин выхватил из ножен саблю и, размахивая ею, взбежал на пристенок. Осмотрелся. Вот ещё одна лестница, ведущая, похоже, к башням, за ней — другая, к стене. Туда и прыгнул. Взбежал через три ступени — тот, в сером плаще, обернулся и взмахнул рукой.
Дзинь!
Быстрым движением клинка, наместник, не сбавляя темпа, отразил брошенный умелой рукой кинжал. Там, впереди, шагах, быть может, в двадцати, бежал, стараясь скрыться, управитель дворца Чу Янь! Баурджин хорошо разглядел его, и уж никак не ожидал от старика-мажордома подобной прыти. Быстро, быстро бежал Чу Янь, но всё же нойон неумолимо настигал его, вот сутулая спина мажордома маячила уже в десяти шагах, в пяти, в трёх... Вот башня!
Беглец свернул за угол...
И — исчез! Словно бы растворился в воздухе.
Остановившись, Баурджин недоуменно осматривался. Куда мог деться Чу Янь? Спрыгнуть вниз? Нойон подошёл к самому краю стены... Высоковато! Да и видно было бы, ну и, само собой, люди сотника Ху Мэньцзаня внизу тоже не дремлют. Кстати, вон они. Интересно...
Князь быстро простучал эфесом сабли каменную облицовку башни. Ага! Кажется, есть! Ну, точно — звук отличается. Скрытая дверь! Как же вот только её открыть. А как открыл мажордом? Времени-то у него точно не было. Значит, имеется какой-нибудь тайный ключ, точнее сказать — замок, открывашка.
— А ну-ка, пошатайте здесь все камни, особенно — мелкие, — распорядился князь.
Сотник вытянулся:
— А что искать, господин?
— Дверь. Ищите тайную дверь.
Нашли! Отыскали! И очень даже быстро — вот что значит, поставить чёткую задачу сразу нескольким. Минуты через две после начала поисков кто-то из воинов случайно — случайно? — нажал на нужный камень. Звякнула запрятанная внутри пружина и часть стены башни почти бесшумно отошла внутрь. Повеяло затхлостью.
— Там лестница, господин!
— Вижу. Вперёд!
Шаги погони гулко загрохотали по узенькой лестнице, ведущей глубоко вниз. Стало темно, однако нойон не стал никого посылать за факелами, боясь упустить беглеца. Тем не менее вскоре пришлось резко снизить скорость передвижения, а затем и вовсе перейти на шаг и пробираться на ощупь.
Осклизлые камни. Темнота вокруг. И только шатающиеся ступеньки под ногами. Того и гляди сорвёшься вниз. Интересно, высоко ли лететь? Князь остановился, прислушался, ощущая за спиной дыханье воинов Ху Мэньцзаня. Кажется, где-то внизу журчал ручей. Нет, не кажется — точно журчал!
Десять ступеней вниз! Ещё пять... три...
Вот он, ручей, вот она, влага — а холоднющий-то! Бррр. Наклонившись, Баурджин зачерпнул рукой воду, ополоснул раскрасневшееся от бега лицо. И в ту же секунду заметил рядом — впереди — свет. Он на миг только мелькнул узкой такой полоскою — и тотчас же пропал, как видно, кто-то открыл и сразу захлопнул дверь. Кто-то?! Хм.