Надо остановить, надо!
Он наверняка сейчас там, у скал. Бросить воинов прочёсывать местность? Можно. Но тогда японец сразу взорвёт скалы. И закроет проход. Пусть получится не так эффектно, но… Кстати, по словам Гамильдэ, в кочевьях Темучина кто-то активно распускал слухи об огненных демонах, якобы выступивших на стороне Гурхана.
Нет, любой ценой нужно не допустить взрыва!
А может, он, Баурджин, волнуется зря?! Может, не будет никакого взрыва? Ну да, не будет, как же! Да разве Чёрный Охотник не воспользуется такой прекрасной возможностью?!
Главное, его не спугнуть, не спугнуть… Значит, не нужно брать с собой много людей, слишком заметно.
— Гамильдэ, и вы двое, — обернувшись, подозвал князь. — Идём обходом во-он к той скале.
Баурджин не зря выбрал скалу, что высилась справа — за нею, дальше, начинался лес, и можно было уйти. Слева же за скалами тянулись голые сопки — не убежишь, не спрячешься. И всё же… Исидзиро Такаси — самурай, а это такие сволочи, что не ценят не только чужие жизни, но и свою собственную. Вполне может и взорвать себя — эффектная смерть, чёрт побери! Красиво! Значит…
— Гамильдэ… и ты… Давайте в обход, к той скале. Не к самой… Ищите в окрестностях, рядом — в сугробах, за камнями, в лощине. Найдёте — подайте знак.
— А как, нойон?
— Хм… — Баурджин, прищурив глаза, посмотрел вдаль. — Видите во-он ту сосну на вершине сопки?
— Да, князь.
— Если заметите кого-то, сразу же уходите и просто стряхните с неё снег. Я увижу.
— Все понятно, нойон. Один вопрос — кого мы там должны искать?
— Кара-Мергена, Гамильдэ. Его и его людей. Удачи!
— Удачи и тебе, князь!
Выполнят. Гамильдэ-Ичен — юноша ловкий и опытный. Баурджин повернулся к напарнику — сильному молодому парню из какого-то джаджиратского рода. Есухай — так звали парня — улыбнулся:
— Мы пройдём незаметно, князь. Не сомневайся, я часто охотился в этих местах.
— Тогда иди вперёд! — улыбнулся нойон. — И помни — что бы ни случилось, мы не должны никоим образом выдать себя.
Молча кивнув, Есухай быстро пошёл к лесу. Идти приходилось в гору, и чем дальше, тем снег становился глубже. На открытых местах никаких сугробов не было — уносил ветер, но вот здесь, в лесу…
Впрочем, Есухай шёл, почти не останавливаясь, выбирая почти не занесённые снегом тропы, видать, и впрямь все здесь хорошо знал. Ну, ещё бы — Баурджин лично отбирал воинов для разведки и выбрал, естественно, местных.
Ходко двигался Есухай, ходко. Не прошло и полчаса, как разведчики уже приблизились к скале.
И — никого!
Ни единого следа и никакого знака присутствия человека — лишь голая бесснежная проплешина с унылой пожухлой травою. Что же, выходит, не здесь? На той стороне? Баурджин взобрался на пригорок, всмотрелся — сосна по-прежнему стояла в снегу, и даже поднявшийся ветер не сметал его — видно, крепко налипло. Однако где же…
Нойон не успел подумать — а тело уже само бросилось наземь, рядом с только что упавшим Есухаем… навылет пронзённым длинной чёрной стрелою!
Упасть! Откатиться в сторону, за камни… Жаль Есухая, хороший был парень… Взорвут, сейчас взорвут! Или — сначала прикончат его, Баурджина? Нойон откатился подальше и замер… на самой проплешине замер. Что-то скользкое попало под руку, что-то…
Провод!!!
Толстый, в чёрной изоляции, провод. Запал! Точнее — тянувшийся к запалу.
Так, только спокойно… Перевалиться на другой бок… Ух! Всё же выстрелили… Ещё бы сантиметров десяток, и… Вытащить из-за пояса нож… Рубануть! Ага! Есть… Теперь к тем камням, смотать… Перерезать провод вот тут…
И теперь — ждать!
Жаль Есухая…
Баурджин приготовил лук, стрелы.
Никто не появлялся. Да где же они? Или — он… Пойти по проводу? Далеко не уйдёшь, пристрелят. А он петляет, провод. Но много-то его быть не может, стандартная катушка метров на триста. Ещё учесть и ту скалу — ещё метров пятьдесят. Вряд ли самурай подключил обе скалы по отдельности, скорее последовательно — экономил провод. Да и эффект от такого соединения лучше — рванут практически разом.
Нойон вдруг задрожал… Нет, это задрожала земля! Что такое? Нетерпеливый Боорчу бросил людей вперёд?! Или — это другой полководец, Мухули? Почему не дождались возвращения разведки?!
Баурджин протёр глаза — ворвавшиеся в долину чёрные всадники исчезали в плотной пелене вьюги! Так вот в чём дело. Метель! Они не могли больше ждать, пустили вперёд отборную сотню. Метель — страшное дело, запросто можно сбиться с пути, погибнуть. А на перевале всех точно засыплет. Вот и прочие воины остановились. Молодцы, сообразили! Ждут — прорвутся ли смельчаки? Если прорвутся, Темучин пустит вперёд ещё один отряд… потом ещё… Только так и можно пройти, только так. Остаться на перевале в пургу — верная смерть для многих. Потому и некогда больше ждать.
А передовой отряд уже ворвался в проход между скалами. Баурджин невольно съёжился. Вот сейчас… Вот…
Ничего не происходило!
Скалы, как стояли, так и стояли непоколебимо, лишь терялись в плотной пелене вьюги. Не было взрыва, не было!
Ай, да Баурджин! Ай да…
Показалось, позади что-то мелькнуло…
В долине заметала метель, а здесь, в лесу, было достаточно спокойно. Снег шёл, но ветра почти не было — задерживали деревья.
Нойон дёрнулся… Ударила в камень стрела. Затрещали кусты… Словно демон ночи, выскочил из них Кара-Мерген, целясь в приникшего к земле Баурджина из пистолета. Тонкие губы самурая кривились, жёлтое надменное лицо его исказила гримаса гнева. Ещё бы…
Вот вытянул руку, прицелился…
Баурджтин с ухмылкой поднялся на ноги, издевательски поклонился и произнёс:
— Камити ва, Такаси-сан! Здравствуйте! — единственное, что помнил по-японски.
Пистолет в руке Кара-Мергена дрогнул. Ага, шрам над правой бровью стал белым, как только что выпавший снег.
Секунды две самурай стоял в замешательстве. Всего две секунды.
Их хватило…
Раз!
Баурджин ударил ногой по руке, выбивая пистолет…
Два!
Выхватил саблю…
Три…
А вот на счёт три клинки скрестились. Тяжёлая сабля нойона и японский самурайский меч фабричного производства. Вообще-то самурайским мечом не фехтуют, им бьют один раз, разваливая соперника надвое.
Но такой возможности Баурджин врагу не дал.
Удар! Удар! Искры, скрежет и злобный блеск в узких японских глазах!
Удар!
Баурджин сражался яростно, но и самурай оказался не лыком шит — видать, поднатаскался и в сабельном бое.
Вот перешёл в атаку… Ударил сверху вниз, да с такой резкостью, что князь едва успел отскочить. И сразу же последовал целый ряд ударов, но уж тут-то Баурджин не сплоховал, отбил все, да ещё как лихо! Ушлый попался вражина, увёртливый. И всё же…
И всё же нойон владел саблей лучше! Не только отбивал. Наносил удары, но и использовал все оплошности соперника, даже самые, казалось бы, незначительные.
Прямой удар? Ага! А мы чуток повернём саблю… Так, чтоб и твой клинок чуть повернулся… Много и не надо… А теперь — нанесём удар! С силой… Но так, чтоб можно было отбить. Должен послышаться такой сухой удар, словно бы треск, выстрел. Вот оно! Есть треск!
Усиленный отдачей клинок Баурджина впился врагу в печень… Должен был впиться. Ну и ловкач! Отскочил, вывернулся, взвился вверх метра на три — однако, силен!
И приземлился на ноги, эффектно раскручивая над головой меч.
А вот это он зря! Нечего выпендриваться, чай, не на параде…
Баурджин просто с силой вытянул вперёд саблю… Удар! И сразу — клинок резко верх…
Меч самурая птицей вспорхнул в воздух и ткнулся лезвием в снег метрах в пяти от сражавшихся.
— Ну, что? Допрыгался, чёрт вертлявый?
Самурай не сдавался!
Безоружный, он отскочил назад, подпрыгнул, сделав руками странные резкие пассы, закричал…
Баурджин знал — многие самураи владеют приёмами борьбы. Правда, не очень-то она катит не то что против сабли, а даже и против красноармейского штыка в умелых руках.
Нойон чуть ослабил кисть, поводя у земли остриём сабли, глядя как бы сквозь врага. И ждал… Ну, давай, давай, прыгни!
Японец оказался умён. Внезапно отскочив в сторону, бросился к лесу… Откуда сразу же вылетела стрела. Баурджин, в принципе, и ожидал чего-то подобного — а потому, не будь дурак, живо распластался в снегу.
Ну да, конечно, Кара-Мерген не один. Ай, как скверно получается. Теперь ведь уйдёт, собака!
Нет, не уйдёт! Не может самурай уйти, не отомстив.
Ага, вот, возвращается. Не один — с ним ещё двое. Ну-ну…
Баурджин давно уже приметил валявшийся у россыпи камней пистолет, подобрал. Тип-21, фирмы «Намбу». Надёжная штука. Жаль, патронов… Всего один… Ладно!
Баурджин вытянул руку, прицелился, но выстрелить не успел — все трое вдруг споткнулись, почти одновременно, и дружно упали в снег.
Что ещё за хитрость?!
Нойон осторожно подполз к врагам и вытянул шею. Лежат, не шевелятся, словно мёртвые. Ну, конечно, мёртвые — у каждого между лопатками торчит стрела! Кто-то метко стреляет!
— Ну, вставай уже, — закинув за спину тяжёлый боевой лук, из-за деревьев показалась девушка в теплом зимнем дээли, но без шапки. Чёрные как смоль волосы её падали на плечи, изумрудные глаза сияли, а смуглое личико прямо-таки светилось довольством и счастьем.
— Гуайчиль?! Ты как здесь? Ты же мне обещала вернуться в своё кочевье!
— Расхотела! — Девушка озорно улыбнулась. — Да и что мне там делать? Подумала вдруг — пойду-ка, присмотрю за тобой, может, чем помогу? А раз голубых ленточек у меня уже нет, так я пошла не впереди, а сзади.
— Ловко ты шла. — Баурджин перевернул убитого самурая лицом вверх. — Не заметил.
— Ну, ещё бы заметил, — весело рассмеялась Гуайчуль. — Я же — охотница! А ты — степной князь. Знаешь что, Баурджин… — подойдя ближе, она вдруг обняла нойона и потёрлась щекою. — Я хочу быть с тобою, нойон. Нянчить твоих детей, родить от тебя, и…
— Ох, девушка… — князь не знал, что и сказать. — Вообще-то, шла бы ты лучше в своё кочевье. Ну, хотя б до весны, а?