Плюс големов был в том, что крысы не воспринимали их, как живых существ, и по запаху никак не боялись. А второй голем, который почти полностью был собран из металла, пока не находил достойных противников. Мне казалось, что он даже с пренебрежением смотрел на своего земляного собрата, который занимался таким полезным делом, как уничтожение вредных грызунов. Судя по его мордахе, металлический голем готовился к серьёзным превозмоганиям.
Ну… что ж, их время пришло. По моей команде они бросились на вторженцев. Я предварительно выключил свет — моим големам он точно не нужен. А вот нужен ли свет врагам? Вот это мы сейчас и выясним.
Крики боли и хаотичные выстрелы показали, что не все из них дружат с ночным зрением. Особенно порадовало, как один из вторженцев прострелил ногу своему товарищу. Тот в ответ взмахнул ножом и ранил третьего. Посреди всего этого хаоса деловито сновали мои големы. Глиняный голем ловко подрезал вражеские сухожилия, а вот металлический…
— Ах ты, мелкий засранец! — с восхищением подумал я, когда понял, куда он метит.
А металлический научился подпрыгивать. И метил он врагам в пах. Поэтому буквально через несколько секунд скрюченные враги орали, держась руками за промежность. Ну, а так как они ловко нагнулись, то теперь железяка, подпрыгнув, мог достать до их шеи. Сначала один, а потом и второй враг, упал с перерезанным горлом.
Всё это время я, как мог, помогал мелким бойцам: то балка упадёт на голову Одарённого, который прищурившись, пытался выяснить, кто на них нападает; то каменный пол проваливался, и другой враг спотыкался в тот момент, когда пытался атаковать моих мелких. Но делал я это лайтово, ведь в первую очередь, учиться надо было им самим.
В итоге из нападавших остался только один — порезанный и истекающий кровью. Я отозвал големов в сторону, а сам спустился в подвал и включил свет.
— Да кто ты такой, чёрт тебя побери⁈ — то ли от боли, то ли от досады, заорал враг. — А это что ещё за черти? — с ужасом кивнул он на моих маленьких воинов.
Тут случилось неожиданное. Мой железяка приподнял свои руки, в данный момент, преобразованные в острые клинки, скрестил их между собой, изображая ножницы, и пару раз щёлкнул ими, при этом прокомментировав свои действия голосом.
— Яйки… клац-клац! — вырвалось из металлической утробы.
Я не выдержал и заржал. А вот Одарённый натурально заплакал.
— Не надо «клац-клац»… Они мне ещё пригодятся!
— Ну, извини! — сказал я. — Ты видел моих элитных воинов, поэтому придётся тебя убить.
— Я никому не скажу, честное слово! Только выпусти меня отсюда.
— Не, так дела не делаются, — сказал я. — У тебя есть два варианта: быстро рассказать мне всё, что ты знаешь, а потом быстро умереть… или же мой железный воин сделает тебе «клац-клац».
— Яйки, клац-клац! — обрадованно повторил Железяка.
И враг снова завопил.
— Я всё скажу, честно!!!
Ну, так и получилось. Он рассказал всё, что знал. Конечно же, я был прав: люди из его Рода отправили оповещение моим родителям, получив пятьдесят процентов предоплаты, поэтому они решили по-быстрому срубить и с меня бабла, чтобы остаться в плюсе. А ещё они договорились с моими родителями, что всё моё нынешнее имущество достанется им. Конечно же, мой дебиловатый папашка отмахнулся и сразу согласился, какое он думал, у меня тут может быть имущество. На усадьбу они не претендовали, а то, что у меня есть магазин, ну… кто же знал.
Было неудивительно, но я знал, к чему готовиться. Я выполнил своё обещание и убил его быстро и безболезненно. После чего задумчиво посмотрел на своих бойцов.
— Ну что, Глиняная Башка, — обратился я к земляному голему. — Видишь, Железяка уже успехи делает. А ты чем можешь помочь Родине?
Глиняный на секундочку посмотрел на меня, затупил, а потом быстро засеменил куда-то в угол мусора. Оттуда вышел и протянул мне что-то маленькое, кровавое и вонючее. Я присмотрелся и понял, что это ожерелье из крысиных хвостиков. Мелкий где-то нашёл нитку и соорудил мне натуральное украшение.
— Это мне подарок? — улыбнулся я. — Ну, спасибо тебе, конечно, большое. Но, мне они ни к чему.
Честно сказать, я даже растрогался. Я не знал, что мелкий, такой заботливый. Судя по глазам, он расстроился, что хозяин не принял его подаяние. Надо было как-то исправляться.
— Давай так: ты их поноси, а когда их станет сотня, тогда можешь отдать мне, я с ними что-нибудь придумаю.
Глиняная Башка радостно затряс головой и начал оглядываться, соображая, куда же деть это ожерелье.
— Да не, носи пока сам.
Я с гордостью надел на Глиняного его крысиные хвостики. Сбоку закряхтел железный, косясь на своего собрата, который получил украшение.
— Ага, а ты, вообще, молодец! Твоё «клац-клац» было сегодня бесподобно, — сказал я, — поэтому тебе тоже нужна какая-нибудь награда. О, придумал! Погнали наверх.
Мы поднялись наверх. Я покопался в том мусоре, что купил, и нашёл старую бронзовую монетку, которую хотел на что-то переплавить. Ценность она имела не очень большую, и я взял её просто, как материал бронза, который может мне понадобиться. У меня возникла идея. Я быстро немного напрягся и видоизменил рисунок — вместо гордого профиля какого-то давно почившего в лете императора на кругляшке появилось изображение ножниц. Затем приложил его к металлической груди голема.
— Нравится? — сказал ему.
Близоруко сощурившись, голем посмотрел, потом улыбнулся.
— Клац-клац! — выдал он.
— Сто процентов! — сказал я и прилепил кругляш к груди, который тут же приварился. — Это тебе медалька за заслуги.
Теперь уже Железяка с превосходством посмотрел на своего глиняного собрата.
— Только не подеритесь, — сказал я. — А пока марш вниз и заберите всё ценное у трупов. Вы знаете, что брать — деньги и любой металл!
Мелкие бросились исполнять приказ, а я навёл окончательные штрихи в уборке помещения. Деловито прошёлся веником по и так идеально чистому полу, просто, чтобы составить иллюзию. Потому что видел, что снаружи уже стоит народ и ждёт, когда моя лавка откроется.
Громко блямкнули большие настенные часы, которые я тоже нашел на барахолке и успел быстренько собрать. Я пошёл и открыл дверь.
— Добро пожаловать, гости дорогие!
Прямо у лавки стояли трое зевак, а ещё одна парочка, когда проходила мимо, услышала меня, и тоже повернулась. Ну, пять человек на открытии — это всё-таки пять человек.
Первые рубли полетели в кассу, когда посетители начали делать свои первые покупки. Брали они дешёвые безделушки в районе 100 рублей, но, честно говоря, я был рад и этому.
Гордость Архитектора всегда основана на его изделиях. И пусть я сейчас продаю не новёхонькую опорную крепость для Ордена Охотников, а маленькие восстановленные каменные фигурки, но чувства я испытывал примерно одинаковые. И это было хорошо.
Офис Тундрева Геннадия Петровича
г. Вадуц
Княжество Лихтенштейн
Геннадий Петрович задумчиво барабанил пальцами по столу. Вполне молодой человек, который достиг определенного веса в обществе и «хлебной» должности исключительно благодаря своему уму.
Он четко знал когда стоит нажать, когда отступить и ловко лавировал в опасном море местной бюрократии и (немного) политики. Геннадий Петрович рано понял, что в Лихтенштейне собрались два типа аристократов — те, которые проиграли борьбу за власть в Империи и сдались и те, кто проиграл всего-навсего очередной «раунд» и прибыл в Вадуц для того, чтобы перевести дух и собраться с силами для нового боя.
Обе категории сильно отличались друг от друга. Первые были «конченные» люди, у которых, возможно, и оставались накопления, но они точно потеряли волю к победе. Вторые же, наоборот, в данный момент могли быть без гроша в кармане, но с сильнейшим желанием отомстить/возвыситься/кого-то наказать. И эта жажда к жизни читалась у них на лицах.
Геннадий Петрович гордился своей способностью отделять одних от других. Причем, в последний раз он почти ошибся, и это было странно. Молодой паренек — Теодор Вавилонский. При первой втрече, Геннадий Петрович был уверен, что юноша относится к первой категории. Причем, самой жалкой ее разновидности — когда человек проиграл еще до того, как вступил в бой. Просто не хватило духа. Жалкое зрелище.
Геннадий Петрович, по привычке, использовал все варианты, дабы заработать, точнее отобрать то, чего эти жалкие людишки не заслуживали. Сообщил родителям «потеряшке», отжал ценный предмет старины, вогнал парня в кредит. Он чувствовал себя в праве. Волк среди овец и вот это вот все…
Но, почему-то из головы этот юнец у него не шел. После того, как парень отдал ему шахматы — единственную ценную вещь, что он имел, он должен был быть сломлен и раздавлен. Но, на его лице читалось только удовлетворение и даже некоторое торжество. Геннадий Петрович мог бы поклясться, что пацан его обманул, но нет. Эксперт, мнению которого он полностью доверял подтвердил подлинность шахмат. И это было странно.
Используя своих подручных, Геннадий Петрович начал приглядывать за молодым Вавилонским. Странно, но пацан послушался его совета и не торопился посмотреть свое имение. Вместо этого он начал бизнес. При том, что еще не погасил кредит. И это было удивительно.
Сейчас у Геннадия Петровича были достоверные сведения, что родители Теодора собираются делать следующий шаг для того, чтобы забрать свое. Ха-ха! Это они не знаю, что нет никаких не «ихи» не «его». Стоит ли Геннадию Петровичу вмешаться? Наверное, еще нет… Он просто понаблюдает за очередным актом этой мини-драмы. В конце-то концов, здесь, в Лихтенштейне большую часть времени так ску-у-учно…
Когда торговый день закончился, в кассе у меня было 2642 честно заработанных рубля. За вычетом 41 рубля, которые я потратил на закупку этого хлама, такой маржинальности позавидовал бы любой инвестиционный банкир. Но мне нужно было больше. Скоро подходил срок погашения банковского займа. Вот только, чтобы продавать дорогие вещи, как я уже говорил, мне нужна состоятельная платежеспособная клиентура.