Конечно, генерал Васильев, этот старый вояка, сначала попытался возразить. Мол, стволы перегреются, снаряды закончатся…
— Не перегреются, — хитро улыбнулся я. Моя система охлаждения — штука надёжная. — И не закончатся.
Башни, из которых теперь вёлся огонь, были моей особой гордостью. Высоченные, уходили чуть ли не в самые небеса. К каждой из них я провёл подземные конвейеры. Не зря мои големы-землекопы столько дней землю рыли! Теперь снаряды, как по трубам, непрерывным потоком доставлялись прямо в башни, в специальные загрузочные механизмы. Никакой тебе беготни с ящиками, никакого риска. Всё автоматизировано.
Я собрал своих ближайших соратников в центральной башне, которая служила одновременно и командным пунктом.
— Вот, смотрите, господа, — я указал на каменную табличку, встроенную в стену. На ней, под тонким слоем стекла, перетекал песок, образуя цифры. — У этой пушке сейчас запас — двести сорок два заряда.
В другой башне табличка показывала: «Сто восемьдесят». В третьей — «Триста пятьдесят». И так далее.
— А с этой главной башни, — объяснил я, — можно управлять всеми остальными.
Система управления, признаюсь, была не самой передовой. Каменные кнопки с простыми символами: стрелка вверх — поднять ствол, стрелка вниз — опустить. Туда-сюда — влево-вправо.
— Это же прошлый век! — буркнул себе под нос молодой офицер из свиты, но я его прекрасно услышал.
— Понимаю, что выглядит, как доисторические технологии, — согласился я. — Но слепил из того, что было.
В моих мыслях, конечно, рисовались магические экраны, кристаллы-ретрансляторы, артефактные проекторы… Столько было бы возможностей! Но, увы, таких материалов в этом мире пока нет. Или я ещё не нашёл.
Поэтому и пришлось всё делать, как древние Архитекторы: на каменных табличках — песчаные дисплеи. Нажимаешь на каменную кнопку — и всё приходит в движение, срабатывают рычаги, шестерёнки крутятся. Примитивно, зато надёжно!
Эту базу уничтожить — задача почти невыполнимая. Она будет стоять здесь вечно, потому что должна держать под контролем всю эту линию обороны. И в будущем таких пушек здесь станет только больше.
— А взорвать эти пушки можно? — спросил один из офицеров.
— Крайне тяжело, — ответил я. — Даже если в них угодит ракета, внутри, у орудия, в этот момент никого из людей и быть не должно. Всё управление — дистанционное. А сами орудия практически неуязвимы.
— А обслуживание? — поинтересовался другой. — Неужели эти пушки вечные?
— Ну да, — кивнул я. — Их даже чистить не нужно. Система спроектирована так, что снаряд сам прочищает ствол при выстреле. А металл, из которого они сделаны, попросту не загрязняется — ни гари, ничего. Хотя нет, — я вдруг вспомнил, — одно всё же нужно: масло для поворотных механизмов.
— Так что, самим придётся каждый раз наверх лазить, чтобы залить?
— Зачем подниматься? — усмехнулся я. — Вот сюда заливайте.
Я указал на специальный отсек в стене, закрытый массивной металлической дверцей. Туда просто наливается масло.
— И как часто?
— А зачем часто? — я пожал плечами. — Один раз залил — и хватит надолго. Очень надолго. Вместимость масляного резервуара в каждой башне — около двух тысяч литров. Зальёте, и этого хватит лет на двести, если не больше. А может, и на все триста. Главное, масло должно быть качественным, чтобы не пропало.
Артиллеристы смотрели на меня, как на волшебника. А я просто улыбался, предвкушая, какой «сюрприз» ждёт османскую армию.
Императорский дворец
Город Пекин, Китайская Империя
Лунь Чень, принцесса клана Розы, стояла перед императором, который восседал на троне из нефрита и золота. Его лицо, обычно непроницаемое, сейчас было искажено от злости. Новости из Лихтенштейна, которые она только что ему доложила, явно пришлись ему не по вкусу.
— Османы… — Император медленно, почти по слогам, произнёс это слово. — Они продолжают бомбить Лихтенштейн? После всех наших предупреждений? Предупредительный удар по их ракетным шахтам не помог? Я же приказал усилить натиск!
— Помог, мой Император, — Лунь Чень почтительно склонила голову. — Их ракетный потенциал значительно ослаблен. Но, боюсь, они не остановятся, пока не сотрут Лихтенштейн с лица земли.
— И что Вавилонский? Он держится?
— Да, мой Император. Более того, он наносит им ответные удары. Но силы неравны. А главное… — Лунь Чень сделала паузу, подбирая слова. — Главное, что под ударом оказался…
— Говори! — голос императора стал жёстче.
— Поступили сведения, что османы наносят удары по некоему транспортному складу. Похоже, они прознали, что там хранится нечто чрезвычайно ценное.
Император резко выпрямился. Он мгновенно всё понял.
— Мой трон! — воскликнул он. — Эти османские собаки! Они посмели посягнуть на МОЙ ТРОН!!!
— Да, мой император, — подтвердила Лунь Чень. — Блистательный Трон Небесного Дракона. Ваш трон.
Ярость Императора не знала границ. Он вскочил со своего места, опрокинув золотой кубок с чаем.
Этот трон был не просто предметом роскоши. Это была святыня. Легендарный трон первого императора Китая, основателя династии, объединившего Поднебесную.
Лунь Чень ранее сообщила повелителю о его возможном местонахождении, и тот с нетерпением ожидал его возвращения, будучи немало удивлён такой невероятной находке.
Ведь долгое время трон считался безвозвратно утерянным, пропавшим без вести во время одной из многочисленных войн и смут, терзавших Империю в прошлом.
Его искали десятилетиями — лучшие воины и шпионы были брошены на поиски. Лучшие учёные и артефакторы пытались воссоздать его по древним описаниям, но безуспешно. Затем распространились слухи, будто он был полностью уничтожен, и надежда угасла.
Однако ни один истинный подданный Срединной империи не верил в это. Для них трон был не просто реликвией — он был священным символом могущества, несокрушимой силы и непререкаемой власти.
Ходили легенды, что пока император восседает на этом троне, его народ никогда не познает ни голода, ни печали, ни уныния по вине своего правителя. Что сам трон обладает магической силой, способной защитить Империю от любых врагов, даровать ей процветание и благополучие.
Это была их главная реликвия, артефакт, гарантирующий процветание и единство нации. Трон олицетворял наивысшую власть, божественное право править.
Ради него император мог отдать любой приказ, пойти на любые жертвы. Даже если бы он сейчас объявил всеобщую мобилизацию, бросил миллионы своих подданных в самое пекло войны и лишь намекнул на причину, народ с радостью последовал бы за ним, не задав ни единого вопроса.
Никто бы не посмел спросить «Зачем?». Такова была сила этой реликвии, таково было её значение для всей империи. И теперь этот символ находился под ударом каких-то османских варваров!
— Увеличить количество атак! — прогремел голос императора. — Выпускайте хоть все ракеты! Сотрите этих османских шакалов с лица земли! Я хочу, чтобы от их армии осталась только пыль! Чтобы они пожалели, что вообще родились на свет! Чтобы их матери проклинали тот день, когда их выродки посмели посягнуть на святыню нашего народа!
Лунь Чень почтительно склонила голову.
— Будет исполнено, мой император.
Конклав Теней
Теневое Измерение
Небо здесь не знало ни звёзд, ни солнца, ни луны. Оно было идеально белым, как молочная пустота. Под этим неестественным светом раскинулось пространство, геометрия которого противоречила здравому смыслу.
Потоки тёмной энергии текли сквозь это пространство, пульсируя и извиваясь. Одни были быстрыми и яростными, другие — медленными и тягучими. Здесь не было привычных законов физики. Энергия была основой всего, и всё подчинялось воле тех, кто обитал в этом странном месте.
В центре располагался Зал Двенадцати Гербов. Самих гербов не было, только двенадцать исполинских тронов, каждый из которых венчала застывшая в камне эманация силы своего владельца. Здесь, в сердце одного из теневых анклавов, вершились судьбы миров.
Сегодня троны не будут пустовать.
Событие, выходящее за рамки обыденного цикла вечности, заставило собраться двенадцать Владык из Великих Домов Теней. Тех, чьи имена шёпотом произносили в самых тёмных культах. Тех, чья воля двигала легионы бесплотных тварей через завесы между мирами.
Первым проявился Глас Пустоты. Он не имел формы, только низкий, вибрирующий гул, от которого дрожали сами основы этого измерения. Гул сконденсировался над одним из тронов, обретая подобие застывшей звуковой волны.
За ним из складок пространства выплыла Созерцательница Глубин. Сотни маленьких глаз покрывали её бесформенное тело, постоянно меняя положение.
Тяжело на соседний трон опустился Пожиратель Душ. Огромная чернильная клякса, медленно пульсирующая и поглощающая свет.
Из тени собственного трона вышагнул Теневой Скакун. Идеальная форма боевого коня, сотканная из тьмы, с пылающими огнём глазами. Его нетерпеливое фырканье было единственным звуком, нарушающим гул Гласа.
Остальные восемь Владык занимали свои места. Кто-то был чистым сгустком мерцающей энергии, кто-то — хитросплетением Теней, напоминающим древнее дерево с когтистыми ветками.
Хранитель Завесы, Плетущая Судьбы, Шёпот Бездны…
Каждый из них был воплощением самой Тьмы, каждый — правителем своего домена.
В конце концов, двенадцать Владык собрались в центре этого безвременья. Их встреча была событием редким, почти легендарным, созываемым лишь тогда, когда над Теневым Планом нависала угроза или когда предстояло свершиться чему-то поистине грандиозному.
Погружение очередного мира в тень, сколь бы лакомым куском он ни был, не относилось к таковым. Это рутина. Процесс. Медленная, но неумолимая экспансия.
Но сегодня причина была иной.
Владыки принялись неспешно обмениваться мыслеобразами, которые для человеческого разума были бы подобны обрывкам снов, пронзающих сознание. Эти образы не поддавались описанию словами — они были одновременно видениями, эмоциями и чистой информацией, сплетённой в многомерные узоры. Каждый мыслеобраз нёс в себе отпечаток воли своего создателя, и все они сходились в одном: что-то нарушило их планы.