— Зачем ты сопротивляешься? — спросил Нури-паша, когда очередной мой каменный снаряд разбился о его телекинетический щит. — Всё равно итог один. Ты умрёшь.
— А кто сказал, что это решаете здесь вы? — парировал я, уворачиваясь от летящего в меня огненного шара.
— А кто же? — надменно вскинул бровь маршал.
— Обернись.
В тот же миг в их тылу, там, где располагался основной лагерь османской армии, прогремела серия мощных взрывов. Огненные грибы поднялись к небу, освещая окрестности.
— Магнус вернулся, кстати, — небрежно сообщил я. — С новой программой «Абсолют». И, похоже, он очень зол. Хорошая новость, правда?
Нури-паша, не знающий, кто такой Магнус и что такое программа «Абсолют», ошеломлённо смотрел на поднимающиеся столбы дыма.
— Не видишь, что ваш лагерь в пыль превращается⁈ — крикнул я ему. — Там же всё ваше оружие, боеприпасы, продовольствие! Да и солдаты, наверное, тоже?
— Плевать на лагерь! — закричал Нури-паша. — Убить Вавилонского! Он ключ ко всему! Без него они — ничто!
Я усмехнулся.
— Свою задачу я выполнил. Поэтому всё-таки откланиваюсь.
Вокруг меня взметнулся каменный барьер, вращающиеся валуны отбивали летящие в меня заклинания и снаряды.
— Оставляю всё это на моего второго генерала! Абаддон, твой выход!
И словно в ответ на мои слова, из леса, со стороны разрушенного лагеря, с боевым кличем «ЗА ПОВЕЛИТЕЛЯ! ЗА ОРДЕН!» вырвался Абаддон во главе своих големов.
У них были новые шлемы с острыми стальными козырьками, а на макушках, как плюмажи, развевались ярко-красные ленты — знак Первой Армии Ордена Архитекторов. Настоящие рыцари, закованные в камень и металл, с огромными клинками в руках.
А сам Абаддон мчался на железном коне, из ноздрей которого вырывался густой пар. Големо-конь нёсся с такой скоростью, что земля под его копытами дрожала. За ним — сотни, тысячи универсальных боевых големов, готовых к бою.
Я остался на высоком горном уступе, наблюдая за развернувшейся внизу картиной. Осман Нури-паша, несмотря на внезапное нападение, бился яростно, как лев. Его телекинез превращал всё вокруг в смертоносное оружие. Он швырял в големов Абаддона камни, вырванные из земли, скручивал их металлические тела, пытался раздавить их невидимой силой.
Большая часть големов Абаддона, являлись обычными боевыми големами. Не было у меня пока времени и материалов для других, более совершенных вариаций, которые я использовал в прошлой жизни, имея неограниченные возможности. Эти големы хоть и были сделаны из прочнейших материалов и усилены магией, но сейчас один за другим обращались в прах под его ударами.
Но на место павших тут же вставали новые. Они были дешевы в производстве, а элементали из павших тел никуда не улетали, и в будущем снова вернуться в строй в новых телах. Големов у Абаддона всё равно было больше, чем сил у маршала.
«Что ж, будет даже жаль, если он погибнет, — подумал я, глядя, как Нури-паша, окружённый со всех сторон, отчаянно отбивается. — Он человек исключительной силы. Такие рождаются, наверное, раз в тысячу лет в этом мире. Он мог выжить, усилиться… И не хочет проигрывать. Но в итоге его ждёт лишь поражение. Впрочем, как и всех, кто встанет у меня на пути. Таков закон. Сильнейший пожирает слабого».
Пока Абаддон с Магнусом превращали османскую армию в хорошо утрамбованный исторический факт, мне позвонил Скала.
— Тео, как там у вас дела?
— Да так, — я небрежно махнул рукой, хотя он этого, конечно, не видел. — Очередную армию вторжения отправил удобрять австро-венгерские поля.
Скала на том конце провода хмыкнул.
— Ну и отлично.
— А то! Теперь ещё и Лихтенштейн расширится. Вообще песня…
Я усмехнулся. Да, дядя Киря был в курсе моих планов. Один из сыновей австро-венгерского президента, Андреас, которого отец отправил в Пруссию налаживать мосты, неожиданно вышел на связь со мной через канцлера Мисбарка. Предложил, так сказать, мир, дружбу, жвачку. Сказал, что его папаша, президент Леопольд Фердинанд, после всех этих «подвигов» османской армии на его земле, готов на любые уступки, лишь бы мы его от этих «союзничков» избавили.
Я, конечно, «за». Давно пора было заканчивать эту бессмысленную бойню. Но я не был бы собой, если бы не выставил свои условия. Австро-Венгрия слишком много крови попила у Лихтенштейна. И не армейской крови, нет. Они же, уроды, воевали в основном с мирными жителями. Постоянные обстрелы, блокады деревень, «случайные» жертвы… Этого я им не прощу.
А сколько наших до сих пор сидят в их тюрьмах? Просто за то, что у них лихтенштейнское гражданство! Да, я знал, что их там не пытают, что это просто мера устрашения. Но всё равно.
Так что компенсация будет. И не только деньгами. Несколько территорий теперь официально перейдут под наш контроль. И это не мания величия и не жажда захвата. Это — компенсация. За унижения, за страх, за жизни людей. Справедливость должна восторжествовать. Слишком долго все, кому не лень, вытирали об Лихтенштейн ноги. Пора показать, кто в доме хозяин.
— … А пустыню эту, — продолжал я, имея в виду выжженную землю на границе, — тоже себе заберу. Австрийцам она теперь точно без надобности. А для меня восстановить плодородие этих земель — раз плюнуть. Построю там когда-нибудь город будущего. С парками, фонтанами и летающими машинами…
— Ну ты, Тео, как всегда, — вздохнул Скала. — Сначала разнесёшь всё к чертям собачьим, а потом города будущего строишь. Ладно, я тебя понял.
Я снова посмотрел на поле боя, где мои големы методично добивали остатки османской армии. Абаддон и Магнус, наступая с разных флангов, превращали вражеских солдат в удобрения для моего будущего города-сада.
Правда, потерь среди моих каменных и металлических воинов в этот раз было больше, чем когда-либо. Османы, эти фанатики, дрались до последнего, не обращая внимания на погибших. Они лезли на рожон, взрывали себя вместе с моими големами, пытались прорваться сквозь их ряды…
Но всё было тщетно. Моих «ребят» было слишком много. И они были слишком сильны. Даже с учётом такой интенсивности боя, запасов моих големов хватило бы ещё на двое суток непрерывной мясорубки.
Эта операция была рискованной, да. Я опасался, что султан Мурад пришлёт сюда не просто пушечное мясо, а кого-то по-настоящему сильного. Одарённого, способного противостоять моей магии. Но, похоже, он решил действовать наверняка, задавив нас числом. Глупец. Он не учёл одного — против Архитектора количество не имеет значения.
Да и османы, надо сказать, сами себе подгадили. Их солдаты, привыкшие к лёгким победам и грабежам, вели себя на австро-венгерской земле, как свиньи. Мародёрство, насилие, поджоги… Австрийцы, конечно, терпели (куда им деваться?), но ненависть к «союзникам» в них копилась. Так что, когда я предложил им «помощь» в изгнании османской саранчи, они даже не стали торговаться.
Мой план сработал идеально. Я не просто разгромил османскую армию. Я сделал это так, чтобы австрийцы сами попросили меня о помощи. Чтобы они увидели во мне не врага, а спасителя.
А если вдруг что-то пошло бы не так, если бы моих големов не хватило… Ну, тогда бы в дело вступила армия Лихтенштейна. Которая, кстати, уже давно не та, что была пару месяцев назад. Новое оружие, продвинутые технологии, эффективные методы ведения боя… Мои ребята теперь могли бы навалять кому угодно. Даже этим хвалёным османским янычарам.
Но был ещё один момент, который меня беспокоил… Теневой Циклон — это серьёзная проблема. Я понимал, что китайцы, при всей своей мощи, вряд ли справятся с ней в одиночку. Их технологии, их Одарённые — всё это было бессильно против такой тёмной силы.
Я связался с Лунь Чень.
— Привет, душа моя! Как там у вас обстановка? Циклон ещё не добрался до побережья?
— Теодор! — голос Лунь Чень звучал встревоженно. — Он уже близко! И он… он огромный! Мы такого ещё никогда не видели! Наши научники говорят, что это не просто циклон, а… аномалия! Непонятно, откуда он взялся и как его остановить! Мы подняли в воздух всю авиацию, флот тоже в полной боевой готовности. Но… боюсь, мы просто не знаем, что делать.
— Не переживай, милая, — усмехнулся я. — Прорвёмся. Сейчас я к вам прилечу. Будем вместе эту аномалию… гхм… изучать.
Африка
Владения Папы Легбы
Папа Легба стоял перед огромным ритуальным кострищем, сложенным из почерневших человеческих костей. Черепа, уложенные в основание, скалились пустыми глазницами, в которых плясал неземной теневой огонь.
Пламя было холодным, оно не грело, а наоборот — вытягивало тепло из окружающего пространства, отчего воздух в пещере стал ледяным. Густой, маслянистый дым поднимался к сводам, сплетаясь в постоянно меняющиеся узоры, в которых угадывались извивающиеся Тени.
Легба, сгорбившись над огнём, принялся доставать из старого кожаного мешка свитки — пожелтевшие, хрупкие, исписанные древними рунами и скреплённые печатями из застывшей крови. Это были контракты. Договоры, заключённые с Тенями, скреплённые душами тех, кто когда-то осмелился просить у Тьмы силу, богатство, любовь или месть.
— Пришло время отплатить, — прошипел Легба. — Пришло время расплаты за полученные подарки. Время всем вам уступить место в своём теле Теневым Капитанам.
Он бросил первый свиток в огонь. Бумага мгновенно вспыхнула, и из пламени с тихим шипением вырвалась Тень — не бесформенный сгусток, а чётко очерченный силуэт воина в тёмных доспехах, с пылающими красным светом глазами. Теневой Капитан. Сущность, созданная для того, чтобы вести за собой легионы, подчинять и разрушать. Он на мгновение замер, впитывая энергию ритуала, а затем, расправив свои призрачные крылья, устремился прочь, через стены пещеры, навстречу своей жертве — человеку, чья душа теперь принадлежала ему.
Легба бросал в огонь свиток за свитком. Каждый сгорающий контракт высвобождал нового Теневого Капитана. Сотни их вырывались из пламени, как рой разъярённых ос, и разлетались во все стороны света.