— Только в отдельных случаях, — невозмутимо ответил посланник, — для высших аристократов с особого разрешения.
— И вы не боитесь, что Тени развалят всю Империю, пока вы тут делите власть?
— Это нереально, — уверенно заявил он. — Мы прекрасно осведомлены о темпах их продвижения. Да, несколько городов могут быть потеряны, но это даже нам на руку. Люди будут знать, почему новый правитель вводит такие жёсткие законы. А законы изменятся очень сильно. Империя будет не для народа, а для императора. У нас повсюду свои люди. Вся ваша территория уже заминирована. У вас нет ни единого шанса.
— А, заминировано… Конечно, — я подошёл к большой карте Лихтенштейна, висевшей на стене, и взял маркер. — Секундочку.
Я начал ставить на карте крестики.
— Вот здесь, вроде бы, вот здесь, и вот тут… — я насчитал около семидесяти отметок, а затем повернулся к ошарашенному гостю. — Вот это всё заминировано, да? Хотя нет, я ошибся. Не семьдесят, а шестьдесят девять. На семидесятую, наверное, взрывчатки не хватило? Или вы воспользуетесь той заначкой, что зарыта в этом леске? — я обвёл небольшой лес за городом. — А здесь, — я нарисовал ещё один круг, — находятся наёмники, которых вы сюда пригнали. Отсюда им до того леска рукой подать.
Лицо посланника окаменело.
— Ситуация у меня и правда не очень, — задумчиво произнёс я. — Вы всё предусмотрели. Обидно, конечно, что даже Настю решили списать со счетов. А ведь я её люблю.
— Неважно, полюбите и следующую жену.
Я вышел на балкон, посланник последовал за мной.
— Пожалуй, я готов дать ответ, — сказал я и усмехнулся. — Смотри. Вон же он, мой ответ.
Я указал в сторону далёких гор. В тот же миг посланник ощутил колоссальное магическое давление моей ауры, от которого у него задёргался глаз. Он увидел, как верхушка одной из гор начинает меняться, трансформироваться… На её месте, как будто вырастая из камня, появилась гигантская рука, показывающая огромный, неприличный средний палец.
— Этого достаточно? — спросил я, поворачиваясь к гостю, который едва заметно дрожал. — А теперь я прошу тебя покинуть Лихтенштейн. Отправляйся к своему хозяину и доложи ему, что мы готовы к войне. Но передай, что я даю ему последний шанс всё передумать, остаться верным присяге императору и прожить нормальную жизнь. Иначе я его уничтожу.
Посланник покачал головой:
— Ты даже не представляешь, какие люди на него работают…
— Вы даже не представляете, на что способен я, — оборвал я его.
В следующий миг я высвободил свою мощь. Город накрыл гигантский каменный купол — такой, что на мгновение стало совершенно темно. А затем я щёлкнул пальцами, и купол с грохотом разлетелся на миллионы осколков, которые устремились за пределы города. Наступила полная тишина. Одним движением я уничтожил всех скрытых за городом Теней.
Посланник стоял, парализованный от увиденного. Его мозг работал, но тело и сердце как будто заледенели. Он понимал, что их план, такой идеальный и продуманный, может быть не так уж и безупречен. Возможно, четыреста тысяч солдат — это не то количество, которым можно меня напугать. Ему нужно было срочно возвращаться и докладывать. Но, кажется, самостоятельно он не мог сделать и шага.
— Хаггард, — раздался мой спокойный голос. — Проводи гостя.
К посланнику подошёл громадный голем в шипастой броне и увесистым тычком в спину заставил его покинуть дворец.
Глава 23
Я сидел в огромном зале для совещаний, который теперь больше напоминал командный центр из фантастического фильма, чем прошлые пышные апартаменты.
Вместо позолоты и гобеленов — гладкие каменные стены, в которые были вмонтированы огромные экраны. На них, в режиме реального времени, отображалась карта мира, утыканная флажками и тактическими пометками.
— … обстановка, господа, мягко говоря, хреновая, — говорил Оракул, не отрываясь от своего планшета, по которому он, словно дирижёр, водил пальцем, выводя на главный экран всё новые и новые данные.
Вокруг стола сидели все мои ближайшие соратники.
— По последним данным, — продолжал Оракул, — в активной фазе около сотни стран. Восемьдесят три из них ещё держатся, оказывая сопротивление. Остальные пали. Полностью или частично. Потоки беженцев, хаос и разруха. Мир трещит по швам.
На экране замелькали кадры: горящие города, разрушенные мегаполисы, толпы обезумевших людей, спасающихся от преследующей их угрозы.
— На этом фоне, — хмыкнул Соболев, — наши «уважаемые партнёры» из Франции и Британии решили, что сейчас самое время предъявить нам ультиматум.
На главный экран вывелось изображение защитного купола над Вадуцем. Его золотистая поверхность то и дело вспыхивала от ударов — ракеты, летевшие с северо-запада, бессильно разбивались о невидимую преграду.
— Они продолжают обстрелы? — нахмурился граф Волынский.
— Периодически, — кивнул Оракул. — Так, для острастки. Демонстрируют свою «решимость». Но наше ПВО и купол справляются. Думаю, скоро им это надоест. Особенно когда счета за ракеты придут.
— А что Российская Империя? — спросил я. — Есть новости?
— А вот тут самое интересное, — Оракул переключил изображение на планшете. — Благодаря той отсрочке, которую вы им, Теодор, обеспечили, новый император Алексей Николаевич успел немного собраться с силами. Он смог собрать вокруг себя лояльные силы. Часть генералитета и аристократии, которые ещё не окончательно сбрендили от жажды наживы, его поддержали. Но ситуация всё равно критическая. Соотношение сил по-прежнему примерно один к десяти не в его пользу.
На карте появились новые значки, обозначающие передвижение войск.
— Это что ж получается, — нахмурился граф Шенк, — если император падёт…
— … Российской Империи в том виде, какой мы её знаем, придёт конец, — закончил за него Оракул. — Наши противники тоже не сидят сложа руки. Они собрали огромную армию. Лучшие полки, элитные гвардии, Одарённые, даже научные институты на них работают. Их армия уже стоит у границ Пруссии, готовая в любой момент начать наступление на Лихтенштейн. Но разведка докладывает, что они пересмотрели свои планы. Поняли, что просто так бросать в бой миллионные армии против нас — себе дороже. Поэтому они придумали кое-что похитрее.
— И что же? — спросил я, отрываясь от изучения карты.
— Они собираются убить императора Алексея Николаевича, — ответил Соболев. — Обвинить в этом, разумеется, Лихтенштейн. И под предлогом «карательной миссии» вторгнуться на нашу территорию. И народ им поверит. После всех этих нападений Теней, после падения других стран… Идея о том, что нужно захватить «спасительные технологии» любой ценой, становится всё популярнее.
В этот момент в зал вошёл мой помощник и шепнул мне на ухо:
— Господин, вас хочет видеть ваша супруга.
Я дождался конца совещания и вышел из зала.
Настю я нашёл за городом. Она сидела на большом валуне, понурив голову. Её волосы развевал лёгкий ветерок.
Увидев меня, она улыбнулась, и в её глазах я увидел ту самую искру, которая когда-то заставила моё сердце биться чаще. Она подбежала ко мне, крепко обняла.
— Теодор…
И тут же обмякла в моих руках.
— Прости, — прошептала она, прижимаясь к моей груди. — Я так устала…
— Ничего, — я подхватил её на руки, прижимая к себе. Она прижалась ко мне, положив голову мне на плечо.
— Я закончила, — прошептала она. — Принимай работу, начальник.
Поцеловав меня в шею, она уснула.
Я посмотрел в сторону и замер. Там, вдалеке, возвышалась величественная башня — та самая, которую она создала с нуля по моим чертежам. Грандиозная, невероятно сложная конструкция. Изящный шпиль, острый как игла, пронзал облака.
Пять дней. Всего пять дней ей понадобилось, чтобы в одиночку создать этот шедевр. Пять дней непрерывной, изнурительной работы, которая отняла у неё все силы.
Я осторожно уложил Настю на заднее сиденье «Скарабея», укрыв её своим пиджаком. Затем вернулся к башне. Да, она была идеальна. Оставалось только активировать её.
Я достал из специального контейнера Теневой Кристалл — один из тех, что остался после смерти Теневого Бастиона, и, поднявшись на вершину башни, установил его в специально подготовленный паз. Затем, активировав свой Дар, начал процесс запуска.
Башня загудела, отзываясь на мой зов. Я почувствовал, как она соединяется с остальными, вплетаясь в общую энергетическую сеть.
Процесс активации остальных башен занял у меня ещё несколько часов. Я, вместе с Борей, мотался по всему Лихтенштейну, «включая» одну башню за другой.
В общей сложности у нас было готово одиннадцать башен из двенадцати. Сердца Бастиона и Циклона, как я и предполагал, оказались не цельными, а состояли из нескольких кристаллов поменьше. С одной стороны, это было хорошо — мы смогли «запитать» больше башен. С другой — их совокупная мощь, конечно, была ниже, чем у одной, но сверхмощной башни. Но и этого было достаточно, чтобы создать надёжный защитный контур.
Теперь небо над Лихтенштейном вспыхнуло с новой силой. Золотистый купол, до этого почти невидимый, засиял так ярко, что на мгновение затмил собой солнце. Он стал плотнее, мощнее.
Тени, конечно, никуда не делись. Они по-прежнему атаковали, но теперь их атаки были похожи на укусы комаров.
Люди, кстати, уже начали привыкать к этому состоянию «осаждённой крепости». На вспышки на куполе уже почти никто не обращал внимания, а при виде големов-патрульных — улыбались, махали руками и делали совместные фото.
Позже, вернувшись во дворец, я снова встретился с Оракулом.
— Ну, что у нас, Николай Михайлович? — спросил я, принимая от него стаканчик с кофе.
— Группы захвата полностью готовы, — доложил он. — Вражеские диверсанты тем временем переминировали другие мосты и дороги. Забавно за ними наблюдать, честное слово. Переместили свои склады, действуют профессионально, но наша разведка знает о каждом их шаге. Силы готовы действовать в любой момент.
— Ладно, пока они не пытаются буянить, пусть сидят, — решил я. — А мосты — это даже смешно.