Купец фон Карлсберг, увидев это, взревел от ярости:
— Встань! Немедленно встань и продолжай сражаться! — заорал он, тыча своим пухлым пальцем в сторону распростёртого на полу бретёра.
— Я… я не могу, — прохрипел бретёр, поднимая голову. — Разве вы не видите? Я ранен. Мне нужна помощь.
— Ранен⁈ — фон Карлсберг рвал и метал от ярости. — Да это всего лишь царапина! Встань, я тебе говорю!
Тем временем кровь продолжала сочиться из раны, растекаясь по паркету.
— Советую немедленно позвать лекаря, — усмехнулся я. — Иначе через несколько минут он умрёт. У него порвана бедренная артерия.
— Врача! Немедленно позовите врача! — завопил кто-то.
Барон фон Карлсберг, весь красный от злости, топнул ногой.
— Врач⁈ — заорал он. — Какой, к чёрту, врач⁈ У нас дуэль до смерти!
— Господин фон Карлсберг, — спокойно произнёс распорядитель дуэлей, — вы, конечно же, можете настаивать на продолжении поединка. Но, согласно правилам, решение сохранить или забрать жизнь проигравшего остаётся за победителем. Господин Вавилонский, — он обратился ко мне. — Как вы намерены поступить? Желаете ли вы продолжить поединок или же…
Он не договорил, но все присутствующие понимали, о чём идёт речь. Жизнь поверженного бретёра сейчас была в моих руках. Я мог потребовать продолжения дуэли, и тогда раненому, истекающему кровью мужчине пришлось бы подняться и продолжать бой, исход которого был бы очевиден. Либо же я мог проявить милосердие и остановить поединок, позволив лекарям оказать ему помощь.
Мой взгляд остановился на фон Карлсберге. Купец тяжело дышал, злобно сверля меня своими маленькими глазками. Ну что же, он хотел крови. Он её получил. Правда, не совсем так, как ожидал.
— Пускай живёт, — произнёс я вслух, кивая на своего недавнего оппонента. — Для меня он и так уже мёртв. Как продажный бретёр — так уж точно.
— Мудрое решение, Теодор, — раздался спокойный, но властный голос Василия Петровича Гордеева, который подошёл к нам, положив свою руку мне на плечо. — Довольно уже на сегодня кровопролитий. Я приглашал гостей в свой дом не для этого.
Он обратился к распорядителю дуэлей:
— Прошу вас позаботиться о раненом, — кивнул он в сторону распростёртого на полу бретёра. — И проследите, чтобы ему была оказана вся необходимая помощь.
— Конечно, Ваше Сиятельство, — поклонился распорядитель и, поспешив к бретёру, стал отдавать распоряжения слугам, которые столпились вокруг.
Гости оживленно зашептались, обсуждая происходящее. По залу пронеслась волна одобрительных возгласов.
— С вашей стороны было очень благородно сохранить жизнь, — обратился ко мне один из аристократов, стоящий неподалёку.
— Не каждый на вашем месте смог бы поступить также, — согласился с ним другой.
Я лишь пожал плечами. На самом деле мне было наплевать на этого бретёра. Я не испытывал к нему никакой жалости. Он сам выбрал свой путь, сам решил зарабатывать на жизнь, убивая людей. И мне было всё равно что с ним будет дальше.
Зато я хотел проучить купца фон Карлсберга. Теперь тому придётся выплачивать кругленькую сумму за оказанную услугу. Пусть бретёр и не выиграл эту дуэль, но сражался по всем правилам, да к тому же получил серьёзное ранение. Хромать ему теперь до конца жизни. Быть может, найдёт более честный и полезный заработок.
Тем временем купец фон Карлсберг, пыхтя от злости, не разделял всеобщего восторга.
— Ты ещё пожалеешь об этом, Вавилонский! — прошипел он, брызжа слюной. — Я не оставлю оскорбление меня и моего Рода просто так!
— Достопочтенный купец, — с издёвкой произнёс я, намеренно делая акцент на слове «достопочтенный». — Ты слишком много на себя берёшь. Твоему племяннику нужно меньше пить. А к оружию и вовсе противопоказано прикасаться. А что же касается тебя… — я сделал продолжительную паузу, наслаждаясь его беспомощной яростью, и рассмеялся. — Ну, если ты так хотел со мной поквитаться, то нужно было самостоятельно браться за меч. Вдруг, у тебя получилось бы лучше, чем у твоего горе-защитника?
— Заткнись! — взревел фон Карлсберг. — Ты ещё пожалеешь об этом!
Я покачал головой.
— А теперь извинись перед Анастасией.
Фон Карлсберг аж подпрыгнул от возмущения.
— Извиниться⁈ — завопил он. — Да никогда! Я лучше сдохну, чем извинюсь перед этой…
Он не договорил, захлебнувшись от гнева.
— Не стоит так напрягаться, — холодно произнёс я. — Уверен, найдутся те, кто с радостью помогут тебе умереть.
— Ты ещё пожалеешь, щенок! У тебя будут большие проблемы…
— О, я уже слышал это от кое-кого из местных аристократов, — усмехнулся я, кидая мимолетный взгляд на стоящего неподалёку Иванова. — Может, вам объединиться? Уверен, вместе вы составите отличный тандем.
Купец, брызжа желчью, развернулся и собрался удалиться.
— Не так быстро! — я схватил его за руку и сильно сжал.
Он взвизгнул, как поросенок и открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дал ему такой возможности. Нельзя крысу загонять в угол, она начнет кусаться. Но и нельзя оставить это так. Поэтому, я решил слегка сохранить ему репутацию, приглушив голос так, чтобы не слышал никто другой.
— Ты сейчас извинишься, жирная свинья! — прошептал я ему на ухо с самой дружелюбной улыбкой, на которую был способен. — А если нет, то я вызову на дуэль тебя. Без права взять бретера. До смерти… Клянусь честью!
Поросячьи глазки купца испуганно забегали, кажется он оценивал ситуацию. К счастью, для себя, он принял правильное решение, видимо решив, что его главная задача сейчас — оказаться от меня как можно дальше. А потом просто применить свои деньги, чтобы отомстить чужими руками. Идиот…
— Я приношу свои извинения, графиня, — буркнул он. — Вы меня неправильно поняли., — он зло посмотрел на меня. — Доволен?
— Не знаю, — пожал я плечами и посмотрел на Анастасию. — Вас устраивают извинения?
— Да, Теодор! Да! — кажется, молодая графиня была в шоке.
— Ну вот и славненько, — хмыкнул я и отпустил барона. — Всего хорошего!
— Ты не жилец! — хрюкнул красный как помидор барон и стремительно ретировался из зала и, я так думаю, из поместья.
А я широко улыбнулся. Как много раз я слышал эти слова в своей жизни! И что?
Глава 11
Анастасия взяла меня за руку и с облегчением выдохнула.
— Спасибо, Теодор, — прошептала она, и я почувствовал, как она понемногу расслабляется. — Я… я очень боялась.
В этот момент к нам подошло всё семейство Гордеевых. Граф выглядел серьёзным, но в его глазах читалось одобрение.
— Теодор, — сказал он, — ты поступил правильно. Не стоит опускаться до уровня этого… человека.
— Да, Теодор, — поддержала отца Мария, — ты был великолепен!
— Неплохо, — буркнул Павел.
— Папа, — внезапно сказала Мария, нахмурившись, — ты видел, как этот противный фон Карлсберг вёл себя с Теодором и Анастасией?
— Да, — кивнул граф, — я всё видел.
— Тогда почему ты его отпустил⁈ — возмутилась девушка. — Я хочу, чтобы он умер!
— Маша, — граф Гордеев удивлённо посмотрел на дочь. — Никогда не замечал за тобой такой… гм… жестокости.
— Папа, это не жестокость, это — справедливость. Этот человек хотел навредить моим друзьям. А ещё, — она усмехнулась, — творческие личности, как и все остальные, тоже должны уметь постоять за себя.
Граф Гордеев лишь покачал головой, с улыбкой глядя на свою дочь.
— Что ж, — обратился я к Гордеевым, — благодарю за гостеприимство. Но нам, пожалуй, пора.
Павел лишь молча сдержанно пожал мне руку.
— До свидания, — сказала Анастасия, прощаясь с ними.
— Пока, Насть, — ответила Мария, обнимая подругу. — И, Теодор, ещё раз спасибо за обалденное представление со статуей!
— Не за что, — улыбнулся я.
Мы с Анастасией, вышли из особняка Гордеевых, и направились к машине, где нас дожидался заскучавший Борис. Увидев нас, он тут же выскочил из машины и открыл заднюю дверь.
— Ну как, вечер удался? — спросил он, когда мы сели внутрь.
— Более чем, — сказал я. — Как всегда сплошное веселье: дуэли, оскорбления и угрозы…
Борис завёл машину, и мы поехали в сторону особняка Разумовских.
— Ну, главное, что все живы и здоровы, — сказал он.
Я про себя усмехнулся. Живы — да, а вот насчёт здоровы… Не все, Боря, не все. Но ему об этом знать необязательно.
— Спасибо, Теодор, — сказала Анастасия, когда мы вышли из машины у её особняка. — Это был… незабываемый вечер.
— И тебе спасибо, — кивнул я. — Ты составила мне прекрасную компанию.
— Может, зайдёшь на чай? — предложила она. — Фредерик наверняка уже заварил свой фирменный с ароматными травами.
— С удовольствием, — ответил я.
Мы подошли к дому, и дворецкий Фредерик, как будто всё это время только и делал, что дожидался возвращения госпожи, тут же, с поклоном, распахнул перед нами дверь.
— Госпожа, вы сегодня не одна, — сказал он, с лёгким удивлением, глядя на меня.
— Да, Фредерик, — кивнула Анастасия. — Мой… — она на секунду запнулась, — друг, Теодор Вавилонский, любезно согласился выпить с нами чаю.
— Прошу вас, господин, — слуга сделал приглашающий жест.
Мы вошли в особняк.
— Прошу прощения, — сказала Анастасия, когда мы прошли в гостиную. — Здесь не так роскошно, как у Гордеевых, но я надеюсь, что ты не будешь против выпить чашку чая в моей скромной обители.
— Никаких проблем, — улыбнулся я ей в ответ. — Главное не богатство, а внутренний мир.
— Да неужели? — рассмеялась она. — Ты сам-то в это веришь?
— Конечно, нет, — шутливо произнёс я. — Просто хотел тебя утешить.
Мы пили чай, болтая о том, о сём. Пока Анастасия рассказывала о своих увлечениях и мечтах, я, незаметно для неё, использовал свой Дар, внося некоторые изменения в обустройство особняка.
Мы ещё недолго посидели, а затем, распрощавшись, я вышел из особняка.
— Милая девушка, — сходу поделился своим мнением Борис, как только я сел в машину, — Куда теперь?