На следующее утро, когда я лежал в постели, наслаждаясь долгожданным отдыхом, раздался телефонный звонок. Семён Семёнович встревоженным голосом сообщил, что в лавке какие-то проблемы, и мне нужно срочно приехать. Я попытался уточнить подробности, но старик лишь пробормотал что-то невнятное про «толпу» и «крики», и отключился.
Когда мы с Борисом въехали на торговую площадь, я увидел, что перед моей лавкой собралась целая толпа людей.
— Что за херня здесь творится⁈ — пробормотал Борис, разглядывая оживлённую толпу.
— На покупателей не похожи, — улыбнулся я.
Я вышел из машины, и, как только сделал несколько шагов, толпа тут же повернула головы в мою сторону.
— Вот он! — крикнул кто-то. — Господин Вавилонский!
Толпа журналистов окружила меня со всех сторон, требуя комментариев. Хоть мне и не хотелось давать интервью, я понимал, что это необходимо. Мне нужно было успокоить людей, дать им хоть какую-то надежду, что всё будет хорошо.
— Господин Вавилонский, когда начнётся строительство укреплений? — спросил один из репортёров.
— Господин Вавилонский, скажите, а правда ли, что ваша компания не имеет опыта в строительстве таких масштабных объектов? — подхватил второй.
Остальные тут же загомонили без перерыва:
— … Сколько времени это займёт?
— … Какие материалы будут использованы?
— … Насколько надёжными будут эти укрепления?
— … Есть ли у вас гарантии, что они выдержат атаку австро-венгров?
Когда поток вопросов иссяк, я глубоко вздохнул:
— Моя строительная фирма заключила договор, и мы его выполним. Уже через три дня вы увидите первые результаты, которые, уверяю вас, всех удивят — решил по быстрому поставить точку в этих допросах.
Уходя, я размышлял о князе Роберте Бобшильде. Он нажил себе врага в моём лице. Если продолжит вести себя, как законченный мудак, придётся с ним разобраться. Слишком уж он мелочный.
Осталось только справиться здесь… А потому уже можно будет подумать о князе… Или его кончине.
Глава 17
Княжеский дворец
Вадуц, Княжество Лихтенштейн
Князь Роберт Бобшильд Лихтенштейнский сидел в своём роскошном кабинете, расположенном на верхнем этаже княжеского дворца. Облачённый в дорогой костюм, сшитый по индивидуальному заказу, он с надменным видом просматривал документы, разложенные на массивном дубовом столе. Его холодный и проницательный взгляд скользил по строчкам, отмечая важные детали.
Рудольф Геслер, глава службы безопасности княжества, нервно расхаживал по кабинету. Он то и дело поправлял очки, одёргивал безупречно отглаженный мундир, стараясь скрыть своё волнение.
Его Сиятельство князь Роберт Бобшильд был известен своим тяжёлым характером и непредсказуемостью. Рудольф Геслер, прослуживший князю много лет, знал, что одно неверное слово или действие может вызвать у князя гнев. Поэтому он старался быть максимально осторожным, тщательно подбирая слова.
— Ваше Сиятельство! — наконец решился он. — Прошу прощения за дерзость, но не кажется ли вам, что вы слишком поспешно подписываете эти документы? Может быть, стоит более тщательно изучить ситуацию?
Он кивнул на стопку бумаг, лежащих перед князем. Среди них были: ордер на арест Теодора Вавилонского, обвинительное заключение, и приказ о конфискации его имущества.
Князь Бобшильд, не отрывая своего взгляда от бумаг, небрежно махнул рукой.
— Всё нормально, Рудольф, — холодно ответил он. — Я доверяю своим советникам и знаю, что они подготовили всё, как надо.
И, не обращая внимания на протесты Геслера, продолжил быстро ставить подписи, словно ему не терпелось поскорее закончить с этой формальностью.
— Но, Ваше Сиятельство! — возразил Рудольф. — Речь идёт о серьёзном обвинении. Арест Теодора Вавилонского… Вы же обвиняете его в измене.
— Я в курсе ситуации, Рудольф. Теодор Вавилонский подвёл нас всех. Его безответственность поставила под угрозу безопасность всего Лихтенштейна!
— Но обвинение в измене… — Рудольф, пытаясь успокоить князя, выбирал самые мягкие выражения. — Это очень серьёзное обвинение. Может быть, стоит провести дополнительное расследование? Ведь сроки ещё не вышли, и он может успеть, тогда это будет грандиозный скандал.
— Нет времени на долгие разбирательства! — отрезал Бобшильд. — Будь реалистом, укрепления на границе не появятся по одному мановению пальца. А провал военного заказа — это удар по репутации всей Российской Империи! Мы не можем позволить себе такую роскошь, как сомнения. Да и давай будем честны — усмехнулся князь — Залучи мы хоть все строительные компании и ничего не изменится. Граница сейчас контролируется врагом, там нет возможности даже сарай построить не то что укрепления.
Князь, не обращая внимания на его протесты, продолжил ставить подписи, словно наслаждаясь этим моментом.
Рудольф Геслер лишь тихо пробормотал:
— Но что, если мы ошибемся?
— Мы не ошибаемся, Рудольф. Теодор знал, на что шёл, когда брался за этот заказ. Его неудача — это не просто провал, это предательство интересов Лихтенштейна. Насколько мне известно, у него нет и не может быть нужного количества материалов для постройки. А поэтому я уверен, что он специально подписал контракт, чтобы сорвать сроки и помешать возведению укреплений. Мог бы просто отказаться, оплатить штраф и доверить это дело профессионалам. Но нет же! Этот упрямый выскочка осмелился взять на себя ответственность! Теперь пусть расхлёбывает последствия своей глупости.
Князь поставил последнюю подпись, шлёпнул печать и удовлетворённо посмотрел на проделанную работу.
— Передайте эти документы в соответствующие инстанции. Как только придёт ответ, выпишите ордер. Теодора Вавилонского нужно арестовать немедленно.
— Да, Ваше Сиятельство! — Геслер кивнул, собрал документы и покинул кабинет.
Роберт Бобшильд, оставшись один, медленно подошёл к окну и, заложив руки за спину, посмотрел на тёмное от сгустившихся туч небо. Уже поднялся сильный ветер, раскачивая кусты и деревья. С минуты на минуту пойдёт дождь.
Князь любил свою землю, любил свою власть. И был готов на всё, чтобы её сохранить.
Он прекрасно понимал, что подписанные им документы — это очень серьёзное дело. Но у него на руках были все козыри. По всему выходило, что Теодор Вавилонский подвёл не только его, князя Лихтенштейна, но и всю Российскую Империю. Его неспособность выполнить военный заказ по строительству оборонительных сооружений на границе с Австро-Венгрией могла быть расценена не просто, как некомпетентность, а как… измена и предательство родины.
Князь на секунду задумался о своей роли в этой истории. Ведь как гласит мудрая поговорка: «Главное в ходе следствия — не выйти на самих себя».
Он подошёл к бару, налил себе бокал коньяка и, сделав большой глоток, устало опустился в кресло. С улыбкой, он прогнал прочь дурные мысли.
«Необходимо показать всем, что я — сильный правитель, — подумал он. — И что я буду защищать интересы Лихтенштейна, несмотря ни на что. В конце концов, все неугодные будут устранены, а я смогу двигаться дальше».
И, чтобы хоть немного снять напряжение, он снова приложился к бокалу с коньяком. Ведь он понимал, что хоть шансов у Вавилонского и нет, но, как говорится, всегда может случится чудо.
Пограничный район Австро-Венгрии
Западный фронт
Генерал-майор Альберт фон Штернберг стоял на балконе своего штаба, возвышающегося над живописной долиной на австро-лихтенштейнской границе. Несмотря на кажущуюся безмятежность картины — зелёные луга, искрящиеся на солнце горные вершины, ленты извилистых рек — он чувствовал напряжение в воздухе. Небо, ещё недавно ясное и голубое, постепенно затягивалось тяжёлыми свинцовыми облаками.
Холодный взгляд генерала был прикован к горизонту, где виднелись очертания маленького княжества. Неделю назад он получил строгий приказ из Вены: ни в коем случае не позволять противнику из Лихтенштейна приближаться к границе.
«Если они хотят возводить укрепления, пусть роют траншеи в своих городах. После войны от них всё равно мало что останется», — гласила депеша, полученная по секретным каналам связи.
Генерал-майор жаждал войны. Под его началом была целая армия: пехотные дивизии, танковые полки, артиллерийские батареи. Он лично муштровал солдат, готовя их к предстоящему вторжению. Каждое утро фон Штернберг просыпался с надеждой получить долгожданный приказ о нападении. Он представлял, как его войска сметут жалкую оборону княжества, как будут гореть города и деревни.
Но больше всего генерал-майор мечтал, чтобы лихтенштейнцы начали рыть окопы прямо у границы, на его участке фронта. Тогда он сможет лично руководить операцией по их уничтожению. Фон Штернберг уже представлял, как будет расстреливать землекопов из пулемётов, как будет давить их траншеи гусеницами танков…
Пока же приходилось ждать. Генерал-майор методично готовился к будущему вторжению, разрабатывая планы наступления и продумывая мельчайшие детали операции. Он был уверен — рано или поздно Вена отдаст приказ, и тогда он сможет наконец отомстить за деда и стереть ненавистный Лихтенштейн с лица земли.
Прошлое… Оно преследовало Альберта фон Штернберга, подобно зловещей тени. Полвека назад его дед, прославленный генерал, погиб в Лихтенштейне при загадочных обстоятельствах. Официальная версия — сердечный приступ. Но Альберт знал правду: его дед был убит. Убит во время тайных переговоров с лидерами повстанцев.
С тех пор месть стала смыслом жизни для всего Рода фон Штернбергов. Они жаждали расплаты, мечтая уничтожить княжество, превратив его в руины.
Несмотря на отсутствие открытых боевых действий, напряжённость на границе нарастала с каждым днём. Генерал-майор фон Штернберг, как и другие высокопоставленные лица, осознавал, что текущий момент станет поворотным в истории региона. Идея о том, что Российская Империя может вмешаться, его ничуть не пугала. Он был уверен, что их войска, разбросанные по всему миру, просто не успеют добраться до Лихтенштейна.