– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Есть только один вариант – подрывать туннели к чертям собачьим, – ответил Скала. – Но тогда мы потеряем не только врагов, но и сами останемся без стратегически важных коммуникаций. Так что, Теодор, ситуация хреновая.
Я задумался. Швейцария… Эта нейтральная страна, которая всегда держалась особняком, теперь решила вмешаться в наши дела. Да и время выбрали «удачно». Княжество ослаблено войной с Австро-Венгрией, народ всё ещё напуган, идёт передел власти. Идеальный момент для захвата территории. Но что, чёрт возьми, им нужно? Зачем захватывать эти туннели?
Скорее всего, это была демонстрация силы, попытка надавить на меня, показать, что они тоже игроки на этом поле. Но, что самое главное, – это был удар по моей репутации. Народ Лихтенштейна, который ещё вчера ликовал, празднуя победу над австро-венграми, теперь снова был в панике. Если сейчас не принять меры, то слухи о том, что я не могу защитить княжество, распространятся с невероятной скоростью, и очень скоро я потеряю не только доверие людей, но и свою власть.
Через полчаса я уже был во дворце. Меня тут же окружили журналисты, требуя комментариев по поводу швейцарского вторжения. Даша Малиновская, как всегда, была в первом ряду.
– Господин Вавилонский, – начала она свой репортаж, – что вы скажете по поводу захвата швейцарцами наших туннелей? Может ли этот конфликт перерасти в настоящую войну? Нам придётся открывать второй фронт?
– Второй фронт? – я усмехнулся. – Нет, это просто недоразумение. Наши швейцарские соседи… гхм… заблудились. Они потеряли ориентацию в туннелях. И теперь пытаются найти выход. Но, не беспокойтесь, уже завтра они вернутся домой. И контроль над туннелями снова будет наш.
Я на мгновение задумался, глядя прямо в камеру, и добавил решительным голосом:
– Мы, Лихтенштейнцы, – миролюбивый народ. Но мы также – отважные воины. И если кто-то посмеет посягнуть на нашу землю, то он пожалеет об этом.
Через два часа мне принесли видеозапись. На экране планшета транслировался экстренный выпуск новостей швейцарского телеканала. Нахального вида боров, представившийся полковником танковой бригады, с самодовольной улыбкой давал интервью журналистам:
– …Это Вавилонский заблудился, а мы на своём месте. И теперь мы здесь всем управляем.
Затем полковник заявил, что Швейцария действует в интересах «международной безопасности» и «стабильности в регионе». Он обвинил меня в «провокации» и «разжигании конфликта». Сказал, что мои действия «угрожают миру во всём мире». И потребовал, чтобы я «немедленно сдал оружие, освободил захваченные территории и подчинился законной власти князя Роберта Бобшильда».
– …В противном случае, – добавил полковник, – …мы будем вынуждены применить силу.
Камера, на мгновение переместившись, показала вход в туннель. Там, словно ничего не происходит, сновали китайские туристы, щёлкая фотоаппаратами и делая селфи на фоне военной техники. Вот кто действительно был бесстрашный. Жителям Поднебесной вообще плевать на войну и политику. Они приехали сюда за эмоциями, и они их получат.
Я с интересом досмотрел видео до конца, и на моём лице появилась улыбка. Ситуация была… забавная.
Австро-Венгрия, после сокрушительного поражения, притихла, зализывая раны. Их разведка, судя по всему, работала на износ, пытаясь понять, что же стало причиной их провала. Они опасались нового нападения, не желая лезть на рожон, пока не разберутся в ситуации. Но, в то же время, они пытались давить на нас морально, распространяя слухи о нашем скором падении. Мол, сдавайтесь или будет новый виток войны, который приведёт к неминуемому поражению Лихтенштейна.
Швейцария же решила сыграть на этом, пытаясь урвать кусок пирога. Их цель была понятна – дестабилизировать ситуацию в княжестве, посеять панику среди населения, а затем, под шумок, захватить часть территории. Классическая схема.
«Что ж, – подумал я, – пора показать им, кто здесь хозяин. И заодно – преподнести небольшой урок».
– Дядя Кирь, – обратился я к Скале по телефону, – готовься на вечер. Сегодня у нас будет вечеринка.
* * *
Западная граница Лихтенштейна
Подземные туннели
Капитан швейцарской армии Адриан Херманн наблюдал за своими солдатами, которые деловито укрепляли позиции у входа в туннель.
– Отличная работа, парни! – похвалил он их. – Теперь эти лихтенштейнские крысы даже носа сюда не сунут.
Солдаты, услышав похвалу своего командира, довольно заулыбались.
Херманн достал из кармана портсигар, щёлкнул крышкой и поджёг сигарету, с наслаждением затянувшись табачным дымом. Он был доволен собой и своими людьми. Операция по захвату туннелей прошла даже лучше, чем ожидалось. Лихтенштейнцы, застигнутые врасплох, не успели оказать организованного сопротивления. Их жалкие попытки контратаки были быстро пресечены.
Внезапно рация ожила, прерывая его мысли.
– Господин капитан! – раздался в динамике взволнованный голос дежурного. – Из штаба сообщили, что к нам выдвинулось подкрепление. Будут уже с минуты на минуту!
Херманн усмехнулся.
– Ну что ж, пусть приезжают. Вместе веселее будет.
Он отбросил окурок и, схватив бинокль, направился к выходу из туннеля. Поднявшись на небольшой пригорок, откуда открывался хороший обзор на западный сектор, капитан замер, не веря своим глазам. Вдалеке, поднимая клубы пыли, двигалась военная техника.
Капитан Херманн наблюдал за приближающейся колонной. Новые танки «Мамонт», гордость швейцарской армии, выглядели впечатляюще. Их массивные корпуса, отлитые из особо прочного титанового сплава, блестели на солнце. Гусеницы, шириной почти в метр, с лёгкостью преодолевали любые препятствия, оставляя за собой глубокие следы на каменистой почве. Башни, оснащённые 300-миллиметровыми орудиями, были способны разнести в клочья любую цель. А системы активной защиты, состоящие из энергетических щитов и автоматических турелей, делали эти машины практически неуязвимыми.
Сразу за танками тянулись «Бегемоты» – самоходные артиллерийские установки, способные вести огонь на расстоянии до ста километров. Их 200-миллиметровые гаубицы, заряженные специальными снарядами с термобарической боевой частью, могли превратить в пепел целый городской квартал.
И, конечно же, ракетные комплексы «Носорог» – настоящая головная боль для любого противника. Эти машины, оснащённые самонаводящимися ракетами с ядерными боеголовками, были способны уничтожить любую цель на расстоянии до тысячи километров.
Всё это было новейшей разработкой швейцарской военной промышленности, ещё не испытанной в настоящих боях.
Но когда колонна подъехала ближе, капитан заметил нечто странное. Машины не останавливались, не сворачивали к оборудованным позициям, а, наоборот, увеличивали скорость, направляясь прямо к входу в туннель. Херманн отчаянно замахал руками, пытаясь привлечь их внимание.
– Эй! – заорал он, пытаясь перекричать шум двигателей. – Куда вы прёте?! Стой! Остановитесь!
Но машины не реагировали. Они продолжали двигаться вперёд, как загипнотизированные. Внезапно у ближайшего танка открылся люк, и оттуда высунулась голова танкиста.
– С дороги! – заорал он. – У нас отказали тормоза! Мы не можем остановиться!
Херманн, поняв, что что-то пошло не по плану, в ужасе бросился в сторону. И тут же огромная машина, не сбавляя скорости, пронеслась мимо него, чуть не сбив с ног. Капитан, едва успев отпрыгнуть в сторону, рухнул на землю.
Следующие танки, один за другим, врывались в туннель. Внутри начался настоящий ад. Грохот ломающегося металла, взрывы, крики… Люди, которые находились внутри, были раздавлены, как букашки. Танки неслись по туннелю, круша всё на своём пути – баррикады, технику, даже собственные мины, установленные на случай подхода вражеских машин.
Туннель, ещё недавно служивший надёжным укрытием, превратился в смертельную ловушку.
Херманн, зажмурившись, прижимался к земле, инстинктивно закрыв голову руками. Он чувствовал, как земля дрожит под ним, а воздух наполняется запахом гари. В какой-то момент рядом с капитаном сдетонировал боезапас, отбросив его в сторону.
Когда Херманн пришёл в себя, вокруг царила жуткая тишина, нарушаемая лишь стонами раненых. Он лежал на земле, оглушённый и ошеломлённый, пытаясь понять, что произошло. Его голова раскалывалась от боли, а тело было словно ватное.
«Что за чертовщина?!» – с трудом формулируя мысли, подумал капитан.
Он приподнялся, опираясь на руку, и с трудом огляделся. Там, где ещё недавно находились его танки и боевые машины, теперь была лишь груда искорёженного металла. И тут он увидел их – солдат в форме армии Лихтенштейна. Они ходили среди обломков, собирая раненых и пленных.
Херманн почувствовал резкую боль в ноге и, задрав штанину, увидел, что она была разрезана острым осколком металла до самой кости. Кровь струилась по ноге, оставляя за собой багровый след. Но, к счастью, ранение было несерьёзным. Он выжил. Чудом выжил. А это главное.
Херманн с трудом выпрямился и, пошатнувшись, сделал шаг вперёд.
– Я… я сдаюсь, – пробормотал он, поднимая руки.
В следующий миг ему стало плохо, и он рухнул на землю, теряя сознание. Последней мыслью, промелькнувшей в его голове, было: «Отец обязательно вытащит меня отсюда. Он же полковник…»
Херманн ещё не знал, что его отец, командующий швейцарской бригадой, лично записал то самое оскорбительное видео с угрозами, которое уже успел посмотреть весь Лихтенштейн. И что теперь его фамилия стала синонимом слова «противник». И шансов на обмен у него не было. Никаких.
Глава 21
Прошла неделя с момента вторжения швейцарских войск.
Швейцария хранила молчание, сделав вид, что всё так и должно было быть. Правда сделали это они в том месте, которое можно было бы назвать спорным, всё-таки это переход между двумя странами, но все понимали, что они там хотели закрепиться. А заодно и прощупать почву.