Австро-Венгрия тоже затаилась и никаких официальных заявлений от них не поступало.
Я же использовал эту передышку, чтобы укрепить свои позиции. Компания «Созидатель» вовсю трудилась, работая над контрактами и продолжая строительство укреплений на границе. Я успел закончить работу над новой партией «Джаггернаутов». Мои Ювелиры работали на полную мощность, производя боеприпасы. Шахты поставляли на базу тонны руды, из которой мои големы создавали горы стройматериалов. Работа непрерывно кипела, и за прошедшую неделю удалось сделать довольно многое.
Однако, самым сложным оказалось не создание военной техники и укреплений, а общение с местными аристократами.
Эта неделя превратилась для меня в бесконечную череду встреч, переговоров, совещаний. Каждый аристократ, каждый Род, каждая фракция преследовали свои собственные цели. И мне, как временному главе княжества, приходилось учитывать все эти нюансы, искать компромиссы, принимать решения, которые могли повлиять на судьбы многих людей.
Особенно тяжело было с теми, кто всегда был верен княжеству, но подвергался гонениям со стороны князя Бобшильда. Эти аристократы, несмотря на свои заслуги и влияние, были лишены многих привилегий, их бизнес и имущество конфисковывались под надуманными предлогами, а сами они – ущемлены и лишены былого влияния. Они были похожи на старых, раненых львов, выброшенных из прайда, но всё ещё помнящих о своей силе и гордости.
Одним из таких Родов были Белозёровы. Когда-то они были одними из самых богатых и влиятельных аристократов Лихтенштейна, владельцами трёх оружейных заводов, которые производили оружие, технику, артефакты. Их продукция славилась своим качеством и надежностью, а их имя – вызывало уважение даже у самых закоренелых конкурентов. Но всё изменилось с приходом к власти Роберта Бобшильда.
Увидев в Белозёровых угрозу своей власти, князь решил прибрать к рукам их бизнес. Два завода были конфискованы под надуманными предлогами после многочисленных проверок, которые, на самом деле, ничего не выявили, кроме незначительных нарушений. А третий завод, который Бобшильд оставил им, чтобы не пустить Род по миру, был разрушен во время одного из австрийских обстрелов.
Теперь Белозёровы, лишившись основного источника дохода, оказались на грани разорения. Но, несмотря на это, они не отказались от своих людей. Они продолжали выплачивать зарплату рабочим, которые проживали на их землях, тем самым обеспечивая их семьям хоть какое-то существование. И это вызывало у меня неподдельное уважение.
Я понимал, что должен помочь им. Досье, составленное на Белозёровых, характеризовало их как добропорядочных и ответственных аристократов, патриотов, всегда верных Лихтенштейну. И сейчас, когда княжество оказалось в непростом положении, я не мог оставить их без поддержки.
Я вызвал к себе главу Рода Белозёровых, графа Владимира Петровича Белозёрова. Он прибыл во дворец точно в назначенное время – высокий, коренастый мужчина с внимательным взглядом. Его манеры были безупречны, а сам он двигался с прямой осанкой, как у военного. Мне сразу стало понятно – человек передо мной не из тех, кто пресмыкается перед властью. И я понимал, что такой человек будет мне очень полезен.
– Владимир Петрович, рад вас видеть, – сказал я, поднимаясь из-за стола и протягивая ему руку. – Благодарю за то, что нашли время для встречи.
– Взаимно, Теодор, – ответил граф, пожимая мою руку.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – я жестом указал на кресло напротив своего стола. – Чай или кофе будете?
Граф с некоторой опаской опустился в кресло. Он был явно напряжён и не понимал, зачем его вызвали.
– Благодарю, Теодор, ничего не нужно. Я, признаться честно, не совсем понимаю, зачем я здесь. Просто не вижу, чем могу быть вам полезен. Денег у меня сейчас нет. А гвардия моя и так находится на границе, защищает наши земли от австрийцев…
– Я в курсе, Владимир Петрович, – кивнул я. – И очень ценю вашу помощь в обороне княжества. Но сейчас у меня к вам другой вопрос. Дело в том, что я знаю, насколько… гхм… непросто складывались ваши отношения с князем Бобшильдом. Он, мягко говоря, не слишком хорошо обошёлся с вашим Родом.
Услышав эти слова, граф нахмурился, его лицо мгновенно помрачнело.
– Да, это так. Но мы никогда не позволяли себе идти против интересов княжества, как бы ни было тяжело. Я дал слово моему отцу и предкам, что Белозёровы останутся верны Лихтенштейну до последнего. Даже когда князь отнял у нас почти всё, мы продолжали делать своё дело.
Глаза графа загорелись. Видимо, тема коснулась самых болевых точек.
– Честно говоря, – продолжил он. – Я до сих пор чувствую свою вину за всё, что случилось.
– Вину? – уточнил я. – Это за что же?
Владимир Петрович тяжело вздохнул.
– За то, что не сумел защитить свою семью и людей, которые доверяли мне. Я потерял дело, которое мои предки строили и развивали поколениями. А люди, которые трудились на нас, потеряли стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Я – глава древнего и сильного Рода, Теодор, но не смог сохранить его наследие. Разве это не вина?
– Не стоит так строго себя судить, Владимир Петрович. Бобшильд – хитрый и беспощадный противник. Он использовал всю доступную ему власть, чтобы забрать ваш бизнес. Конфискация заводов, фальшивые обвинения. Даже австрийский обстрел… – я многозначительно помолчал. – …возможно, всё это было частью его плана.
– В любом случае, я всё равно считаю, что мог бы сделать больше… для защиты своих людей.
– Вы сделали всё, что могли, – успокоил его я. – Ваш Род столкнулся с нечестной игрой. В таких условиях сохранить честь и преданность княжеству – это уже подвиг. Более того, вы сумели удержать своих людей, сохранить им работу, даже когда у самих не осталось почти ничего. Это ли не настоящий пример для других?
– И всё же, Теодор. Что именно вы хотите от меня?
– Мы сейчас отправимся в одно место. И вы сами всё поймёте, – я нажал на кнопку вызова и крикнул: – Боря!
Через несколько секунд в кабинет вошёл Борис.
– Едем, – поднялся я. – Владимир Петрович, прошу вас, поехали с нами.
Мы вышли из дворца, сели в машину и выехали за город. По дороге, чтобы не томить графа любопытством, я рассказал ему о своих планах.
– Владимир Петрович, я знаю, что вы всегда были патриотом Лихтенштейна. Вы много лет поставляли оружие и технику для нашей армии по самым низким ценам. Вы никогда не пытались нажиться на бедах. И я считаю, что княжество должно отплатить вам за это.
– Благодарю за добрые слова, Теодор, – ответил граф. – Но… я не совсем понимаю, к чему вы клоните.
В этот момент мы как раз выехали на окраину города. Дорога здесь была ухабистой, а лес вокруг сгущал свои кущи прямо над машиной.
– Ну, что скажете, Владимир Петрович? – спросил я с едва заметной улыбкой. – Готовы к сюрпризу?
Граф с беспокойством посмотрел на меня, затем на Бориса, рядом с которым лежал его любимый дробовик.
– Если вы привезли меня сюда, чтобы убить, то скажите сразу, – мрачно заметил он. – Знаете, Теодор, я ценю прямоту.
Я не удержался и рассмеялся.
– Убить? – переспросил я, продолжая смеяться. – Вы что, Владимир Петрович, насмотрелись фильмов и сериалов про бандитов? Да и не та я фигура, чтобы такие штуки устраивать. Успокойтесь, всё будет хорошо.
– Надеюсь, – протянул он, но напряжение не ушло из его взгляда. – И всё-таки, расскажите уже наконец, куда мы едем?
Я указал рукой вперёд.
– А вот, подождите совсем немного, уже почти приехали.
Через некоторое время мы подъехали к неприметному повороту, скрытому за густыми зарослями кустарника. Борис свернул с дороги и, проехав несколько сотен метров по лесной просеке, остановился перед массивными железными воротами.
– Ну вот, приехали, – сказал я, доставая папку с документами из кармана переднего сиденья. – Вот, Владимир Петрович, это – вам.
– Что это? – спросил граф, с удивлением глядя на бумаги.
– Документы на владение новым заводом, – ответил я, открывая дверь машины. – Пошлите, покажу.
Мы вышли из машины, и граф Белозёров с опаской посмотрел на массивные ворота перед нами. Огромные металлические створки выглядели внушительно. Я подошёл к панели управления, ввёл код, и ворота с грохотом поползли в стороны, открывая проход внутрь.
Мы прошли по узкой бетонной дорожке, и перед нашими глазами открылось зрелище, от которого даже я почувствовал лёгкую дрожь гордости. Посреди широкой, поросшей травой площадки возвышалась массивная конструкция. Здание, казалось, было высечено из единого гигантского куска камня. Его мощные стены навевали ощущение силы и неприступности.
– Это… – Белозёров остановился, не в силах подобрать слова. – …это что, ваша работа?
– Моей фирмы, – поправил его я. – «Созидатель» умеет строить всё, что угодно, в том числе и заводы. Грубоватый получился, знаю. Но тут не красота важна, а мощь и надёжность. Полностью из железобетона и композитов. На таком хоть артиллерию тестируй – ничего не будет.
Белозёров так и застыл на месте, с удивлением рассматривая огромную цитадель перед собой.
– Здесь места больше, чем на ваших трёх предыдущих заводах вместе взятых. Единственное, что требуется, – ваша подпись. Ставите, и завод полностью переходит во владение Рода Белозёровых.
Граф ещё раз посмотрел на бумаги в своих руках.
– Но почему вы это делаете? – спросил он наконец. – Это же огромное вложение…
– Во-первых, я принимаю во внимание, сколько сделали вы и ваши предки для княжества. Во-вторых, я знаю, как важно это дело для вас. Взамен я прошу всего лишь о небольшом условии – ваш Род, как подданные княжества Лихтенштейн, обязуется не забывать о его интересах.
– Теодор… От такого подарка действительно трудно отказаться. Мои предки все были оружейниками… Да и мне, если честно, без этой работы было очень тоскливо. Но… это такой риск, – граф с сомнением посмотрел на меня. – Мой последний завод был разрушен австро-венграми. Погибло много хороших людей. Я боюсь, что и здесь может произойти то же самое.