лько мы доели, дотрахали и доубивали конкурирующие виды, и они явились. Мы не уверены откуда. Скажем — очень издалека. Но они смогли эволюционировать под местные условия. В-третьих, учитывая специфику их рациона, они всегда были неотъемлемо связаны с нашим обществом. Сейчас они держатся в тени, достаточно цивилизованы и гуманны. Но так было не всегда. Между нашими видами было немало мрачных и диких страниц истории. С упырей-то всё и началось. Часть из них решила, что это они высшая раса в этом мире, и что люди должны быть их рабами. И понеслась. Там где им удавалось захватить власть, начиналась жесть. Тысячи рабов распятых у дорог, храмы, построенные на костях и из костей, вроде того жуткого, в Париже, бассейны с кровью, варварские оргии, пытки и казни, младенцы в качестве сладостей, ну и тому подобное. Многие кровавые тираны на самом деле были из их братии. Но не все, к слову.
Йован помолчал и вытащил из-под рубашки серебряный крестик.
— А потом пришло христианство, и это сыграло нам на руку. Отношение к нечисти поменялось, Орден укрепился и дал отпор. Совершенные хищники ночью, днём они превращались в лёгкие цели и уничтожались массово. Кто похитрее, ушёл в подполье. Они привлекали наёмников среди людей, строили крепости, даже пытались организовывать свои профессиональные армии. И всё так же терпели поражение. Потому что в искусстве убийства мы их превосходим, — Йован смачно сплюнул на пол. — Да. Это Орден в средние века замутил Инквизицию и начал охоту за скрывающимися кровососами и почти уничтожил их всех. Выжили только умные и осторожные, пошкерились по углам. Но не сдались и что-то готовили. И тут всё поменялось. Тамошний глава Ордена, Андрео Вазари, сумел решить проблему с клыкастиками кардинальным способом. Серый Пакт, слышал? Хренов старый макаронник знал, что двери, ведущие в наш мир никак не перекрыть, он решил дать гостям выбор. Смог собрать представителей самых древних Домов в и даже так называемую Королевскую Семью. И сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться. Им разрешалось кормиться кровью, при условии непричинения смерти или серьезного вреда здоровью людей. Ну, в большинстве случаев… Упыри должны были оставаться в тени и контролировать свою популяцию. Древние кровопийцы, которые ещё помнили свою свободную и роскошную жизнь с радостью приняли предложение. И начали резню среди несогласных.
Йован шумно выдохнул, его глаза горели. Эта тема его будоражила.
— Граничащее с безумием решение раскололо бы Орден, если бы не было таким гениальным и эффективным. Ещё при жизни Вазари, вампиры создали новое сообщество с железным порядком и законами, искоренив вампиров-анархистов. Одна из главных проблем Ордена была решена навсегда. А вампиры получили собственную нишу, где могли безопасно существовать. Со-существовать. Со временем они стали плодотворно сотрудничать с Орденом и помогать нам бороться с угрозами.
— То есть теперь они цивилизованные? — задумался Лиам.
— Да, вполне себе. Они гуманнее тех парней, которых ты валил в пустыне. Знаешь, мы-то тоже не так уж и давно стали цивилизованными.
— А что за Королевская Семья?
— Самая влиятельная из организаций из Домов вампиров. Они чётко следят за чистотой своей крови, не смешивают её с другими домами. Обращают только лучших представителей человечества, молодых и здоровых, которые ещё при жизни были знатью и имели состояние. И самое главное — голову на плечах. Теперь они живут в Австралии, подальше от своих многочисленных недоброжелателей. Аристократы-ночные серфингисты и любители кенгуру, нью-эдж, мать его. Не сильно интересные парни. Но влиятельные. Вот такие вот… кровавые пироги.
— И как они вообще? Похожи на нас? — нахмурился Лиам.
— И да, и нет. Сложный вопрос. С одной стороны все наши понятия они понимают, во многом ведут себя как люди и говорят как люди. Но с другой стороны, ты для них — поросёнок, и они убьют тебя, если захотят бекона. Это немного выносит мозг поначалу.
— И как они же питаются?.. Охотятся на людей? Вы это позволяете, что ли?! — не мог поверить Лиам.
— Да. Пока они ведут себя вежливо, и никто из людей не страдает. Им не нужно причинять вред, чтобы удовлетворить свои потребности. У них своя общественная система, есть свои старейшины, воспитатели, службы безопасности, шерифы и прочее. Если кто-то срывается с поводка — его просто ликвидируют без суда и следствия. Мы не лезем — они сами справляются. Но приглядываем.
— Понятно… С чем ещё мне предстоит столкнуться?
— Даже боюсь предположить. Разберёмся в процессе, брат! У нас на работе возможно всё, в прямом, курва, смысле этого слова. Не всё так плохо и мрачно, не парься. Бывают и светлые моменты, — впервые улыбнулся Йован и они выпили.
— Выглядел как человек. После, — вздохнул Лиам.
— Именно так, Лиам. Все они люди. Проклятые, затерянные, больные, опасные, воняющие, жалкие. И многие нелюди — тоже люди. Твоя работа защищать их всех от зверей. Таких, как сегодня. И то, что тебе плохо от этого, делает тебя человеком. Ты нормальный парень. Спасибо, что спас мою шкуру. Не хворай.
Йован неожиданно встал и, не прощаясь, вышел из бара.
***
— Как прошел мой первый день?.. Сложный вопрос. У меня не было времени на анализ происходящего. Нам, правда, нужно обсуждать всё это?
Прошла неделя, и Лиам оказался на приёме у местного психолога, красивой и тёплой женщины чуть за тридцать. Мадалин. Если, конечно, это её настоящее имя.
Чувство нереальности происходящего только усилилось. Лиам пытался играть свою роль и мял роскошный красный диван, оглядывал высокие, вылизанные белые потолки, роскошный стол из дерева и не мог найти себе места. Он старался не смотреть на ноги и юбку своего психолога. Что-то в ней было притягательное.
— Лиам, моя задача состоит в том, чтобы помочь тебе адаптироваться и сгладить те острые моменты, которые возникли в твоей новой жизни, — голос Мадалин был похож на мягкий ром, перемешанный с колой, льдом и лаймом.
Лиам хотел помочь. Но говорить было нечего. С первых минут своей "новой жизни" он старался уйти на волну прострации, которая сопровождала его в армии. Там не учили думать и заниматься анализом своих чувств. Наоборот, учили действовать и делать то, что, необходимо, несмотря на происходящее. Непривычно держать в голове что-то ещё. Неприятные моменты были, но… так можно сказать про любую работу на свете.
— Я не знаю, что Вам ответить. Со мной всё нормально, я хорошо сплю, я спокоен, ничего меня не раздражает, ничего не беспокоит.
Пока что это было правдой. Ранения случались. Но все они покрывались коркой, заживали и превращались в шрамы. Иногда эти шрамы беспокоили. А некоторые даже мешали делать привычные вещи — ходить, дышать, бегать, поднимать тяжести. Но ко всему привыкаешь, даже к постоянной боли и дискомфорту. Тело всегда найдёт способ существовать дальше и делать то, что от него требуется. Просто нужно двигаться.
— Расскажи про свой первый день, Лиам. Я слышала… кое-что случилось. Пожалуйста, — вкрадчиво произнесла Мадалин, придвинув своё кресло так близко к дивану, что их колени соприкоснулись.
— Ну-у-у… Вроде я справился. Я был сосредоточен на том, чтобы не допустить ошибок, но плохо понимал, что происходит. Всё пошло наперекосяк. Я доверился чутью, и оно не подвело. Я сделал всё правильно. Думаю, я смогу ко всему этому привыкнуть, — как ни старался Лиам, ему не удавалось убрать взгляд с ног доктора.
— Конечно, сможешь, Лиам. Даже не сомневайся. А как тебе твои коллеги? — тон доктора обрел подбадривающие и ироничные интонации.
— Грех жаловаться. Отличные парни. И я не переоцениваю — с разными служил. Вообще, у вас побольше порядка, чем в армии. Это плюс. Может, тесты какие-нибудь порисуем, доктор?
— Никаких тестов. Мы тут серьезными вещами занимаемся! — Мадалин рассмеялась.
Смех прервался и голова Мадалин упала на грудь, её осанка пропала, и некоторое время она сидела скрючившись и смотрела на пол. Неожиданно она оказалась на ногах, пересекла пространство кабинета, открыла окно и закурила, нервно смахивая пепел прямо на лакированный белый подоконник. От расслабленного языка тела и соблазнительного голоса не осталось и следа. Перед Лиамом стояла усталая бизнес-леди и врач, с очень длинной рабочей неделей. И она не пыталась соблазнять Лиама. Ей вообще было плевать.
— Расслабься уже, парень. Я прекрасно понимаю, как вам, воякам и мужланам, некомфортно и тяжело говорить о своих чувствах. Да вы себе даже вопросов таких не задавали никогда. И внимания не обращали, на то, что у вас внутри. Но так вот уж совпало, что моя работа это дело исправить. Зачем? Да затем, Лиам, что в последний раз, когда ты столкнулся с проблемами, ты вместо их решения захотел откинуться от передозировки в самом обоссаном героиновом притоне в мире… А мог и вообще стрельбу в торговом центре устроить, бесноватый ты хер! А теперь на тебе висит судьба грёбаного человечества. Ну, не только на тебе, но суть не меняется. Мне это тоже всё не нравится. У меня дома собака со вчерашнего дня не кормлена. Христом Спасителем тебя умоляю, давай не будем превращать эти встречи в пытку и в десять лет неэффективной терапии с одними и теми же вопросами, чтобы ты уже под конец жизни понял, на что ты обиделся и где тебе ссыкотно. И что папочка тебя недолюбил и так мало говорил, что ты хороший, мало обнимал тебя и от этого ты стал злым и вроде как разлюбил обнимашки. Давай, решим эти вопросы, как взрослые люди. Договорились?
— Договорились, — Лиам словно получил удар в солнечное сплетение.
Ещё немного они помолчали, доктор расправилась с сигаретой и вернулась к Лиаму.
— Ладно. Какое-то время, и я надеюсь, оно будет исчисляться всего лишь в месяцах, нам с тобой нужно будет разгребать твои проблемы вселенского масштаба и выгребать из твоей дурной башки дерьмо, которое ты так старательно туда напихивал всю жизнь. Хоть банку под твоих тараканов заводи уже. Но не переживай — это более чем нормальный процесс и он тебя очень сильно поможет. Хоть тебе сейчас и неловко, как на первом свидании. Мы свой хлеб не зря кушаем, скоро ты поймешь это. Пока запишем, что ты проходишь. И потихоньку разгребёмся со всем… Чёрт, у нас ещё куча времени от сеанса, и нам придется затронуть ещё одну тему, которая покажется тебе не самой приятной. Твои видения.