и, может, один или два человека, которым не совсем плевать. Она, в отличие от него, сможет иметь с кем-то детей и семью. Она сможет когда-то завязать с этой кошмарной работой и просто жить… Жить. Это уже что-то. Точнее — это всё, что нужно.
У Франка такой роскоши не было и не будет.
Роскошь вообще странное понятие. Индивидуальное. Родители Франка были богатыми и успешными. У Франка было всё, что только может пожелать человек, всё из материального мира, во всяком случае. Взамен он должен был оправдать ожидания: стать юристом, хирургом или, на худой конец, дантистом. Учиться на отлично, ходить на все эти бесконечные развивающие курсы, заниматься с преподавателями, приносить спортивные победы и медали, не тратить время на всякое молодежное дерьмо и игры, быть хорошим мальчиком. Без детства. Но зато со стопроцентной гарантией сытого будущего.
Только вот Франку нахер это было не нужно. Куда больше ему были нужны внимание, уважение, любовь и хоть иногда… слова поддержки. Через любовь и внимание он бы, наверное, сам прошёл весь этот путь, который от него хотели и ждали. Естественным образом, из чувства благодарности, и искренне желая быть достойным своих родителей. Но они видели в нём лишь инструмент для исправления своих собственных ошибок. Он должен был идеально гладко пройти ту дистанцию, которую они прошли с трудом, не повторить их ошибок и достичь результата, которого, как им казалось, они не достигли.
Нельзя пожарить яичницу не разбив яиц. Нельзя понять чужие ошибки, не почувствовав боль от разбитых коленей. В какой-то момент Франк просто перестал быть маленьким мальчиком, который должен во всём слушаться родителей. Он захотел сам совершать ошибки. Ему это стало просто необходимо, как героин героиновому наркоману. И почувствовав вкус, он сорвался с цепи как бешеный пёс.
Средства его семьи открыли ему дороги не только в лучше учебные заведения страны, но и к наркотикам, вечеринкам, спортивным машинам и женщинам. А так же открыло двери из тюряги от первых приводов. Было весело.
Какое-то время. К счастью, он успел погубить только свою будущую карьеру, спортивные достижения и пару-тройку дорогущих спорткаров. Без сопутствующих потерь среди гражданских. Родители ругались и грозились отдать его на лето в военное училище, но они даже не успели осознать, что происходит и что он уже завязал со школой и тем более — с карьерой.
Он свалил из дома, покатался автостопом, промотал бабло и драгоценности, которое удалось стырить из дома, поныкался по совсем уж хреновым местечкам и…
Ему снова стало весело только в компании некоего Роджера, которому он попытался начистить рыло в одном придорожном заведении. Это было жалкое зрелище, Роджер и не пытался бить его в ответ, просто не давал ударить себя. Это продолжалось минут двадцать, со сменой сцен и декораций, с бара, в туалет, потом на улицу, потом на дорогу и наконец — в придорожную канаву.
— Лежи и не вставай, — смеялся Роджер, пока Франк барахтался в грязи. — Ты чего такой бешеный пёс? Хватит уже!м Ты покалечишься.
Но Франк вставал и вставал, и в конечном итоге Роджер просто вырубил его, погрузил в трейлер и повёз, куда глаза глядят.
Утро встретило их у какой-то речушки, Роджер предложил ему холодное пиво и травку. Он оказался охотником за головами. Не очень удачливым, с тёмным прошлым, но с очень интересным и захватывающим настоящим. Как-то сразу они спелись. Франк стал его учеником, а потом и полноценным партнёром.
Суть работы была очень простой. Из базы они брали имя человека обычно ещё более хренового, чем они сами. Мониторили хобби, компании и соцсети и обычно отлавливали в самом глупом и очевидном месте, вроде кореша, с которым мишень отсидела два года в одной камере или охотничьего домика, оформленного на дядю или отчима. Недолгая погоня, не очень долгое избиение и издевательства, наручники, багажник, ближайшее отделение полиции и ай да за призом.
Эх, было время. Жаль, но Роджера не хватило надолго. Слишком разрушительная для здоровья жизнь. Сначала у него отказало зрение, потом печень, потом нашли диабет. А потом и деменция — плата за его попытки стать чемпионом по боксу в юности. Старый ублюдок всё ещё жив, Франк оплачивает ему хорошее заведение, где можно справить конец пути.
После Роджера Франк занимался самыми разными делами, но их все можно было разделить на тёмные и мутные. Совсем конечно дерьмовых и грязных раскладов он умудрялся избегать, никакой мокрухи или всего, что связано с женщинами и детьми. Разве что найти украденных или восстановить справедливость. Но теперь вместо алкоголя, наркотиков и шлюх после заказов, он предпочитал искать мясорубку поострее и быть на самом острие всё время.
Навыки оттачивались, дела становились мрачнее и опаснее, взгляд его временных коллег и работодателей становился всё более леденящим, а локации всё более удалёнными от цивилизации и законов.
В одной заварушке, в Мексике он решился и взял заказ на мокруху от мафии. Они были не очень противными, вежливыми и внезапно совсем не связанными с картелем. Дело его мишени было настолько жутким и сама мишень настолько отмороженной, что сразу стало очевидно — если бы заказ поступил от властей, она бы всё равно не сдалась живой, да и Франк вряд ли утруждался в этом вопросе.
«Demonio», — сказал ему татуированный заказчик с золотыми зубами. «Si, si», — ответил ему Франк, рассматривая фотографии невинноубиенных и расчлененных детей. Да уж, не человек, а демон. Зло воплоти. Дъявол. Нельзя убивать детей.
Франк выследил ублюдка в номере дешёвого отеля с бассейном. Проследил, пока его дружки отвернутся и прибухнут пивка на жаре. Напялил на лицо плоток, перчатки на руки, прошёл в его номер, и всадил ему в грудь три заряда из дробовика. Развернулся и пошёл быстрым шагом из номера, пока остальная банда не опомнилась, но что-то схватило его и утащило в бассейн.
Ублюдок, и правда, оказался демоном. Дробинки лишь слегка раззадорили его, он обнажил полную острых зубов пасть, выпучил глаза с вертикальными зрачками и стал похож на крокодила. От испуга Франк всадил ему нож в черепуху по самую рукоятку, пока они барахтались, но даже это не успокоило зверюгу. Зубы оторвали от Франка несколько кусков, нечеловечески сильные руки сломали ему рёбра, ключицу и правую лучевую кость, встряхнули, так что в глазах потемнело, и выкинули на кафельную дорожку.
Франк успел лишь мотнуть головой и рассмеяться иронии и комментарию заказчика. Да кто же мог знать? Кто поверил бы?
Это была финишная прямая. Он улыбнулся последней кровавой и довольной улыбкой. В номинации «Весёлая Жизнь» он победил с отрывом головы. Под смех мексиканского быдла, когтистые ламы сомкнулись на его шее, надавили и… ослабли.
Уродец упал в бассейн, вода окрасилась его кровью. Башки у него больше не было. Один за другим остальные члены банды попадали со здоровенными дырками от крупного калибра. Через забор перепрыгнули крепкие парни в камуфляже, и воспоминание Франка оборвалось от удара тяжелым сапогом в рыло.
Злой мексиканский демонюка уже давно был головной болью Ордена, только вот его собирались накрыть вместе с какими-то ещё более звереватыми ребятами с той стороны. А Франк знатно помешал операции. Недели две его держали на цепи, допрашивали и били всем мексиканским Отделением и всем что только было в мексиканском Отделении.
Потом досада у вояк несколько кончилась, кровавая каша вместо лица Франка немножко поджила, и уже на спокойном чаепитии в допросной Франк признался. В том, что ему было слишком весело, и он ни за какие бабки не желает жить мирной жизнью, без дальнейшей охоты на зубастых уродцев. Молчать не будет, бабки не возьмёт и никакие бумаги о неразглашении подписывать не будет.
Чуть погодя, глубоко в пустыне, под стволом парня с неприятной крысиной мордой из Отдела Внутренней Безопасности, он копал себе могилу и изводил своего палача пошлыми анекдотами. Хотел рассмешить парня напоследок, убить в ответку хотя бы его беспристрастное выражение. Но тот был суров и нордичен, как червь в бутылке с текилой.
Франк встал на колени, завёл руки за голову, мучительно вспоминая самое мерзкую и тупую шутку, настолько убогую и пошлую, что его палач бы остался с ней до конца своих дней. Щёлкнул предохранитель, холодное дуло упёрлось в затылок. Франк почти почувствовал, как пуля разрывает кожу, разбивает кость и прыгает внутри головы и настаёт тишина.
Раздался звонок. Его вдруг достали из ямы и повезли назад. Палач высадил его у Отделения, ухмыльнулся ему, покачал головой и всадил ему пару раз кулак между ребёр.
Всё таки достал его.
Так у Франка появилась работа и карьера, бесконечный источник веселья и удивления.
На одном из первых же приёмов у мозгоправа, Франк вдруг выяснил, что у него совершенно нет никаких тормозов. Мозгоправу это показалось проблемой, а Франк радовался как ребёнок. Первое время это вызывало проблемы по поводу его участий в операциях, но потом Франк добился, чтобы им просто затыкали самые жуткие задницы. Все счастливы.
На веселье Франку везло. Он даже иногда записывал короткие заметки, чтобы не забыть те или иные свои приключения. И со временем даже стал представлять эпизоды из своей жизни и рабочей практики как некий сюрреалистический ситком или пошлое научно-фантастическое шоу, вроде Стартрека.
Вот возьмем этот сраный Нью-Геф. Всё указывало на несколько скучных и размеренных месяцев в глубинке, в которые Франк послоняется по окрестностям, выполнит пару мелких поручений, отдохнёт, напьётся скуки смертной и заряженный отправится дальше. Такой сельский отдых перед настоящей работой.
Отдохнёт, и с новыми силами будет помогать. Будет строить подводную базу в Океании, посмотрит, что по другую сторону смертельно опасных Врат в Тибете, вытащит из глубокой дыры огромную тушу демона и протащит её до точки эвакуации к радости всего Отдела, как тогда, в Сахаре. Или что-то в этом вроде, всё эти вопросы, за решения которых он получает свой паёк.
Но вот тебе сюрприз. Вместо сельской дискотеки, в этом захолустье, похоже, начинается Апокалипсис. Кто бы мог подумать, Божечки-Божечки… Никакого падения Эйфелевой Башни, никаких заполненных кровью каналов в Венеции или жуткой пустынной бури с тучами саранчи на фоне Египетских пирамид. Древний божонок пробудился в сраном портовом городишке. В теле бомжа. О чём он вообще думал? Что он тут разрушит? КФС? Маленький молл в центре? С этого ли стоит начинать историю покорённого мира? Никакого вкуса.