Во мне опять весна благоухает,
Твой дивный облик - нет, не исчезает:
На цыпочках ты входишь в кабинет,
И целый мир любовь преображает!
Последняя победа
Я весельчак был и не трус,
Любимец дам - таков их вкус,
Но верности трефовый туз
Отсутствовал в колоде!
Я жил как жил, я пел как пел,
О, как же я в те дни горел,
Сжигая всё, чем я владел,
Я следовал природе.
Прошел я всюду, как война,
И страсть меня лишала сна,
Пьет духовник, скорбит жена,
Всё через пень колоду;
Как молний блеск твои глаза,
Твой голос - божия гроза,
Взгляни, взгляни на образа, -
Не обмануть природу!
Теперь куда не бросишь взгляд,
Горят мосты, дворцы горят,
Не счесть мне сладостных утрат,
Я сжёг свою колоду!
Ты - воздух, что пьянит весной,
Добьюсь любви любой ценой,
Победа - чувствую - за мной,
Я ставлю на природу!
Поэты
И вам ли вздыхать о любви,
Слепые дрожащие твари?
Все глуше в саду соловьи,
И только поэты в ударе.
Нас манит вертеп и притон,
Веселых, беспутных, отважных
И каждый навек обручён
С толпою красавиц продажных.
Прохожий шарахнется прочь
И канет средь уличных далей;
Безумствует пьяная ночь,
Не ведая снов и печалей!
В компании буйных гуляк,
Отпетых Москвой негодяев,
Вхожу в низкопробный кабак
И радую новых хозяев.
Взгляните, отменный поэт
Весёлых, беспутных, отважных,
Встречает неверный рассвет
В объятьях красавиц продажных.
И все по команде встают,
Вконец одурев от сонетов,
И с дикими криками пьют
Во славу продажных поэтов!
Римское каприччио
Расправив крылья безопасной бритвы,
Я повернулся медленно к тебе;
Вокруг меня сжималось поле битвы
И я решимость ощутил в себе.
Садилось солнце. Пил в тавернах демос.
Фантом безумства полыхал в мозгу.
А твой остывший безучастный голос
Усугублял страданье и тоску.
Две пальмы в кадке, рукописей груда, -
Все потемнело в этот миг окрест.
Лоснилась плоть. Как свет из ниоткуда
Мерцал зловеще твой нательный крест.
Я шел к тебе с улыбкой мамелюка,
Досадуя на то, что был одет;
В пустом костёле заиграли Глюка,
Я вытер шторой лезвие жиллет.
С твоих волос распущенных струился
Скрипичный шорох, колыбельный прах,
И взгляд мой на тебе остановился,
И ты прочла в нём ненависть и страх!
Здесь, в распылённом золоте тумана
Ты сбросила последний мой наряд.
- Ты видишь? - Нет. - Взгляни на солнце, Анна,
На вечный Рим, на пожелтевший сад.
Я предвкушал в себе восторг и радость,
Приблизив бритву к твоему лицу.
Простишь ли мне любезную предвзятость,
С какой идешь к счастливому концу?
Тебе, а не кому-нибудь, не всё ли
Равно, с кем повстречаешь смертный час!
Шумело море. Служба шла в костеле.
Ты улыбалась мне в последний раз.
Рок
Безумствует жестокий рок,
Но пребывает невредимо
В реке времен один порок -
Всё остальное поправимо!
Пусть плачет верная жена
По загулявшему супругу,
Но вновь пьянит меня весна,
Всё та же по второму кругу!
Вооружённая косой,
Проходит смерть с кривой ухмылкой;
Настигнутый людской молвой,
Плыву я по морю бутылкой.
Напрасно бледная жена
Зовёт меня к себе на ложе,
Мой смертный грех - её вина,
Всё остальное так похоже!
Но даже в таинствах любви
Всё то же бормотанье рока,
Где храм возводят на крови
Неискупимого порока!
С высоких гор спускается туман
С высоких гор спускается туман
Когда всю ночь шумит кафешантан
В конце закатов, лестниц и дверей
Мы пьём коньяк с возлюбленной моей.
Сирень в петлице. Твёрд воротничок.
Хрустят манжеты. Галстук прост и строг
Откинусь в кресле. Перейду к вину
Как я осмелюсь? Как же я начну?
С высоких гор спускается туман
Когда всё ближе с моря ураган
Но в эту ночь под сенью сонных струй
Я лаской вырвал первый поцелуй.
Ловлю твой взор с улыбкой на губах
В браслетах руки, голые впотьмах
Глубокий вырез, стрелка на чулке
И туфли на высоком каблуке.
С высоких гор спускается туман
И опустел ночной кафешантан.
Ты, удаляясь, станешь мне чужой,
Причёску взбив рассеянной рукой.
Страшный суд
Страшно жить на этом свете
Под копытами коня;
Просыпаться на рассвете
В адском зареве огня.
Здесь рыдают безутешно
И Мефодий, и Кирилл,
А зачем я так поспешно
Даму на кол посадил?
Спрятав ножик под подушкой,
Козни радостно плетут;
Спит безногий с потаскушкой,
Ведьму замуж выдают.
Бьётся прокурор в падучей
В тёмном здании суда;
Казни просят неминучей
Подсудимого уста.
Дайте мне, кричит убивец,
Дайте с чувством умереть,
Дай мне, Боже Милостивец,
Синим пламенем сгореть!
Здесь рыдают в околотке,
Бьют, насилуют и жгут;
Здесь никак нельзя без водки
Видеть этот страшный суд.
Взвизгнет раненною скрипкой
Персональный кадиллак,
По Москве идёт с улыбкой
Подмосковный маниак.
Снова муха-цокотуха
С криком в сени к нам летит,
За стеной хрипит старуха,
В небесах мертвец парит.
Под откос пускают дети
С лёгким сердцем поезда,
Страшно жить на этом свете,
Так и знайте, господа!
У самого синего моря
У самого синего моря
Девчонка, как роза, цвела
У самого синего моря
Жила и не помнила зла
По ней убивались мужчины
Не зная покоя и сна
Но с братом её обручили
Такая была там страна
Пусть с далёкого берега
Набегает волна
Но отсюда Америка
Никому не видна
Но вот появился гаучо,
Весёлый красавчик Хосе
Беспечно сорил он деньгами
И знал партитуру Бизе
Хосе обещал Рио-Рио
И долго о страсти молил
Девчонка была неприступна
Ведь брат её сердце разбил
Хосе заманил её в горы
Где гордые реют орлы
И вырвал у девушки сердце
На склоне отвесной скалы
У самого синего моря
Девчонка, как роза, цвела
У самого синего моря
Она в эту ночь умерла.
Ужин в Санлисе
Я тебя за собой поманил,
А когда мы остались в гостиной,
На холодный паркет повалил
И услышал твой смех беспричинный.
Ускользая, как будто змея,
Ты в персидскую шаль замоталась,
И отпрянула: я - не твоя!
И подумал я: экая жалость!..
Но в глазах прочитал я упрёк,
Зазвенели браслеты и кольца,
Все одежды с тебя я совлёк
С неподвижным лицом комсомольца.
Я задул на камине свечу,
Ты в комок ожидания сжалась
И воскликнула: я не хочу!
И подумал я: экая жалость!
И достал я тяжёлую плеть,
И вбивал я с улыбкой любезной, -
В эту ночь ты должна умереть,
Так посмейся , мой ангел прелестный!
Ты нагой Саломее сродни
Со слезами бросалась на стены,
И услышал: распни же, распни,
Эту плоть за былые измены!
Я словами тебя распинал,
Даже слуги на крики сбежались,
А когда я тебе всё сказал,
Наши губы во тьме повстречались.
Ты со мной устремилась в полёт,
Высоко поднимая колени,
Так мы встретили поздний восход
На греховной житейской арене.
Так неслись мы на всех парусах
В пируэте изысканной позы,
И любуясь собой в зеркалах,
Навевала ты сладкие грёзы.
Был мне голос - и нежен и глух,
Я тебя не расслышал, и всё же
До свиданья, любезный мой друг!
Как угодно. Простимся о Боже.
Я тебя до ворот проводил,
А когда мы с тобой расставались,
Все твердила: ведь ты не любил!
И добавила: экая жалость!..
Уроки музыки
К чему загадывать? В глуши невыразимой
Нам дней отпущенных так ясен промежуток,
Когда откинувшись, ты станешь уязвимой,
А мне, как водится, под юбкой не до шуток.
Как ты податлива - рука скользит всё выше,
Вся в чёрном бархате, растаешь, изогнувшись;
Не может быть, что так становимся мы ближе,
Но ты потворствуешь, чему-то улыбнувшись!