И по своей зазнобе завздыхал
Уже с другого берега Лa-Maншa.
Конечно, после этого всего
Пришлось прелюбодеям нашим туго.
Ведь им иного не осталось ничего,
Как только тешить письмами друг друга,
в которых герцог слюни распускал
такие, что Анютка, корча мину,
Пред чтеньем тех эпистол, что он слал,
Их полчаса сушила у камина.
Но стало вдруг ему невмоготу,
И под влияньем эротических романов
Он повидать решил свою мечту
И вновь покинул родину туманов.
Милорд в Париж удачно прикатил –
Король как раз в тот день со страшной силой
B лесу Булонском вепря бедного травил,
И парень в связь вступил с подругой милой.
Немножко поразвратничав, ребята
Не стали искушать судьбу в те дни,
И герцог, будучи персоною нон грата,
На чемоданах стал застегивать ремни.
Но, по традиции присевши на дорожку,
Сэр Бекингем промашку допустил –
На почве страсти сдвинувшись немножко,
Он анькины подвески прихватил.
Те пресловутые алмазные подвески
B количестве двенадцать ровно штук
Ей преподнес в сентиментальном всплеске
Ее любимый муженек-дундук.
Хоть в побрякушки те она не выряжалась
уже сто лет и муж про них забыл,
Сдавать их лорду Анна тоже не решалась,
Поскольку риск, пусть минимальный, все же был.
Но тот пристал – мол, дай хоть поносить,
Тебя, мол, чаще буду вспоминать;
Он стал их так настойчиво просить,
Что Анна была вынуждена дать.
Успешно выклянчив с подвесками шкатулку,
Сквозь пудры слой Анютку чмокнул он,
В цейтноте остром кликнул сивку-бурку
И смылся в свой весьма туманный Альбион.
Там он в подвесках принялся форсить,
Хоть делать это Анна запретила;
Что все на них начнут глаза косить,
Он даже не задумался, чудило,
Ну и вполне закономерным результатом
Явилось то, что злой разлучник кардинал,
Благодаря своим пронырливым ребятам,
Про все делишки эти разузнал.
Шанс получив с поличным замести
Строптивую красавицу-испанку,
Чтоб план свой в исполненье привести,
Он разработал хитрую подлянку.
Когда милорд в Вестминстере давал
Большую до упаду дискотеку,
Он не подозревал, что кардинал
Заслал на вечеринку человека.
A герцог снова, по обыкновенью,
Подвески не преминув нацепить
С глубоким чувством удовлетворенья
Стал ими перед публикой светить.
И вот английский этот глупый мерин сивый
B разгар был на мазурку приглашен
Maдaмoй ослепительно красивой,
Чьей красотой был наповал сражен.
Отбрасывая яростно коленца
B объятиях блондинки молодой,
Он не расслышал сквозь биенье сердца
Лязг ножниц у себя под бородой. –
Однажды в детстве повстречав медведя,
Милорд стал туговат на оба уха;
А кардинал ту бабу звал Миледи,
Такая вот партийная кликуха.
И вот, под нос пристроив Бeкингeмy
По красоте и мощи редкий бюст,
Она решила все свои проблемы –
Тот, преисполнясь самых теплых чувств,
растроганный оказанным доверьем,
B одну минуту весь раскис и сник
И, при своем безволии кобельем,
Уткнул покорно в оный бюст свой лик.
Классически британца обезвредив
И из чулка достав кусачки резко,
Агент французских тайных служб Миледи
Цинично отсадила два подвеска
и в лифе, чтоб не кокнуть по пути,
Их к Ришелье доставила на дачу,
A лорд, считавший лишь до десяти,
И не заметил, дурень, недостачу.
A между тем, в Париже праздник приближался,
И, в частности, планировался бал;
Там карту разыграть и собирался
Его Преосвященство кардинал.
Но предварительно монарха повидал он,
Чтоб тот велел супруге дорогой
В подвески облачиться перед балом,
Сюрприз, мол, будет. Маленький такой…
Пожав в недоумении плечами,
Людовик молвил: “Хорошо, я попрошу...”
И из борзой породистой клещами
Продолжил, пень, выкусывать паршу.
Чуть позже он забрел в каморку Анны
И нацепить подвески попросил.
Та, пискнув “Есть, сэр!”, грохнулась с дивана,
Без видимых причин лишившись сил,
Очнувшись, на селектор надавила,
Упоминая бекингемовскую мать,
После чего желанье изъявила
Курьера в Лондон с весточкой послать...
Конечно, в приведенном здесь обзоре
Лишь треть рассказом девушки была;
Здесь также текста авторского море,
Она всей правды знать и не могла,
Она всего-то навсего и знала,
Что Анку охмурил британец-гад,
Что все известно стало кардиналу,
Вплоть до подвесков, сданных напрокат,
Что, разумеется, не кто иной как он
Привлек вниманье короля к подвескам
И что Анютку ждет глобальный шмон
C огласкою в кругу великосветском.
Событья складывались крайне неприятно,
Поскольку бал уже стучался в дверь,
И сбегать до Лондона и обратно
Не оставалось времени теперь.
Тут, Анне перекрыть чтоб кислород,
К Констанции (по мужу Бонасье)
И засылает кардинал-урод
Двух вышеупомянутых месье.
А дальше все нам, собственно, известно –
Гасконец на ее явился зов
И влез в сценарий не совсем уместно,
Лишив министра парочки тузов…
– …Ах, сударь, мне подумать даже страшно,
Что было бы со мной, когда б не вы.
Вы, юноша, так ловки и отважны...
Но это может стоить головы!
Наш кардинал – талантливая гнида,
И от него подарков только жди, –
Сказала девушка и, словно Афродита,
Прильнула к тощей д'Apтaньянoвoй груди, –
Не знаю даже, что мне предпринять,
Как мне помочь несчастной госпоже.
Тут доброволец нужен в Англию сгонять,
Но где он? Да и смысла нет уже...
И мне, и госпоже настал конец,
И выхода, как мне сдается, нет.
Что ж, пробил час в висок пускать свинец.
Вы мне не одолжите свой мушкет?..
Короче, распустивши хвост павлиний,
От перспективы совершить вояж,
Ввиду рельефов дамских всех и линий
Не отвертелся олух юный наш.
Купившись на дешевый женский трюк
И оказавшись, стало быть, на мушке,
Он понял, распуская пояс брюк,
Что ежели не он, то кто же – Пушкин?
Но в качестве морковки и аванса,
О чем стыдливо умолчал Дюма,
Герой в ту ночь был удостоен шанса,
Для юношей не лишнего весьма.
И приспустить здесь занавес в смущеньи,
Мы, дамы-господа, сейчас должны –
Чтоб боевое получил наш друг крещенье
На фронте том, где шпаги не нужны...
...Наутро д'Артаньян, друзей построив,
Сумел к патриотизму их воззвать,
И вслед за этим четверо героев
Рванули скарб дорожный паковать.
И вскоре боевая кавалькада
Отважных новоявленных рейтар,
Опустошив ближайший пункт проката,
По бездорожью нанесла удар.
Прогноз насчет возможных провокаций
Был небезоснователен, увы,
И не замедлил с блеском оправдаться,
Как догадались, мой читатель, вы.
Довольно скоро парни увидали
Бригаду землекопов впереди;
B оранжевых жилетах те мелькали
У наших пилигримов на пути.
– A ну, посторонись! – вскричал Aтoc. –
B объезд пускаться нам резона нету...
Но пролетарии, обидевшись до слез,
Вдруг извлекли из ямы по мушкету.
– Так, шашки наголо, мои друзья,
Покажем гнидам, где зимуют раки...
Эх, верная paпиpyшкa моя!
Соскучилась, поди, по доброй драке?..
И, бесшабашней всех бойцов штрафбата,
Они со страшной силой понеслись
На тружеников кирки и лопаты
И делать им уколы принялись.
Вдруг Apaмиc, замыслив стать героем,
Толкнул такую речь перед друзьями:
– Бегите, мы с Бaзeнoм вас прикроем!.. –
И из мушкета стал палить очередями.
Товарищи тепло с ним попрощались,
Велели зря не рисковать, беречь себя,
И, пожелав всех благ, в отрыв помчались,
Сквозь дым коля, лягаясь и рубя.
Когда поселок городского типа
Зажег свои вечерние огни,
Друзья в ночной трактир ввалились, ибо
Уже нуждались в отдыхе они.
И там один из трех гвардейцев, что торчали
За столиком от них невдалеке,
K героям неожиданно причалил,
Держа бутыль шампанского в руке,
И приказал им всем поднять бокалы
За здравие и долгие года
Любимого гвардейцем кардинала
И выпить, соответственно, до дна.
Портос сказал, что было бы логично