влияния кулачества.
Переход к нэпу и голод нанесли страшный удар по партийной структуре на селе. Если на сентябрь 1920 года по учтенным 15 губерниям в деревенских организациях числилось 88 705 коммунистов, то по данным переписи 1922 года — всего 24 343 человека, причем из них только 11 116 собственно крестьян[257]. Катастрофическое сокращение и распад ячеек привели к организационному перерождению партструктуры на селе. Не стало деревенских ячеек и волкомов, партия существовала в виде волячеек, номинально объединявших всех разрозненных на десятки верст коммунистов волости.
Секретная телеграмма ЦК от 14 сентября 1922 года всем губкомам и обкомам отмечала по поводу кампании перевыборов в деревенские Советы, что «последнее время при отсутствии достаточного сопротивления партии происходит укрепление в деревенских соворганах кулацких элементов». Однако в связи с этим Цека мог только указать на необходимость обратить внимание на подбор кандидатов из коммунистов на должность председателей волисполкомов. Ниже партийное влияние не простиралось, там хлопотал оживающий мужичок.
В подобных условиях весьма ограниченных возможностей чисто политического влияния на население возрастала нагрузка на репрессивный чекистский аппарат. Провозглашенное отступление большевиков от форсированного строительства социализма, их лавирование между социальными группами и классами сопровождалось негласной концентрацией сил, совершенствованием и укреплением охранных и карательных органов, как государственных, так и партийных. Вынужденный переход к новой экономической политике происходил в условиях заметной активизации сил, оппозиционных военно-коммунистическому режиму и большевистской власти вообще, поэтому едва успел завершиться исторический X съезд РКП(б), как Оргбюро ЦК на заседании 17 марта вынесло постановление об укреплении органов ЧК. Усиление карательных учреждений было признано как «наиболее спешная задача». Специальными секретными циркулярами от 4 и 22 апреля 1921 года ЦК партии предписал всем губернским и областным комитетам партии вернуть для работы в органах ЧК бывших и не скомпрометированных ранее чекистов[258], а также выделить для войск ВЧК и частей железнодорожной и водной милиции достаточное количество партийных работников. Примечательно, что при этом особо подчеркивалось, что в эти части не следует привлекать демобилизованных красноармейцев и всячески заботиться об улучшении качественного состава политработников[259].
Численность центрального аппарата ВЧК с января по сентябрь 1921 года выросла в 1,6 раза — с 1648 до 2645 человек, а на 1 января 1922-го насчитывалось уже 2 735 сотрудников. В 1922 году общий штат ГПУ составлял 119 тыс. человек, включая 30 тыс. осведомителей[260]. Наряду с этим ЦК партии и местные комитеты уделяли много внимания реорганизации появившихся во время гражданской войны иррегулярных коммунистических отрядов особого назначения. В эти отряды, предназначенные для выполнения охранных и карательных функций, согласно положению, утвержденному Оргбюро 24 марта 1921 года, подлежали зачислению все члены РКП(б) и РКСМ обоего пола от 17 до 60 лет (женщины для нестроевой службы). Через несколько месяцев решением того же Оргбюро от 10 августа отряды особого назначения были преобразованы в части особого назначения и усовершенствована система их управления.
Польза от ЧОН для Советской власти и партии в разных местах была неодинакова. Если столичные чоновцы изредка, без особой практической необходимости проводили учения по уличным боям в Москве, то их товарищи в неспокойных, мятежных губерниях оказывали реальную помощь регулярным войскам Красной армии. В 1921―1922 годах 20 309 коммунистов в составе ЧОН непосредственно участвовали в боевых действиях; 13 207 — постоянно находились в боевой готовности. Чоновцы Сибири своими силами ликвидировали банды Кайгородова, Чегуракова, Штаникова, Пьянкова и др. В Поволжском военном округе совместно с частями Красной армии были уничтожены отряды Серова, Горева, Шанова. В ходе боевых действий убито 2 500 бандитов, захвачено 2 264 пленных. Чоновцы принимали участие в продработе, охране складов и других объектов, мероприятиях по борьбе со стихией и проч.[261]
Части особого назначения продолжали линию преемственности ударных охранных формирований — красногвардейских отрядов 1917 года, рабочих полков 1918 года и отрядов особого назначения 1919―1920 годов. Согласно воле X съезда партии, Политбюро в мае 1921 года предложило РВСР уделить часть сил на более основательную постановку военного дела в отрядах особого назначения. В июне 1921-го собрание военных партработников под председательством Троцкого высказалось за выделение отрядов из Всевобуча. В августе Цека партии утвердил Положение о ЧОН, затем Положение о советах и командовании частями. В течение года части вполне оформились в организацию партсил с повсеместной дислокацией в РСФСР и союзных республиках. В начале 1920-х годов ЧОН приобрели серьезное значение в охране режима. На Красную армию, уже малочисленную, нельзя было полностью положиться в деликатном деле по подавлению крестьянского движения, а милиционные подразделения ЧОН, разбросанные повсеместно, не требовали больших затрат на содержание и являлись кузницей резерва комсостава армии[262]. В ноябре 1922 года ЦК одобрил деятельность частей и санкционировал курс на полный охват организацией ЧОН всех членов парторганизаций.
Приказ частям особого назначения от 13 сентября 1922 года за подписью зампреда ГПУ Ягоды и замкомчонресп Кангелари требовал организации коммунистов-чоновцев для осведомительной работы в городах на предприятиях, в деревнях среди крестьянства. Дело предполагалось поставить на общественных началах, без оплаты, под руководством органов ГПУ. Это распоряжение не вызвало прилива энтузиазма у парткомов. Саратовский губком мотивировал свой протест в Цека тем, что в подобной организации нет необходимости, поскольку особые отделы имеют своих осведомителей среди коммунистов в армии. Кроме этого, циркуляр ЦК от 24 апреля 1922 года о создании бюро содействия органам ГПУ при всех хозяйственных, кооперативных и прочих учреждениях уже проведен в жизнь. В конце концов, нужно было учитывать и то, что репутация осведомителей может создать в деревне и на предприятиях атмосферу, невыгодную для коммунистов, и прекратит распространение партийного влияния на массы[263]. Впоследствии в условиях нэповского компромисса и умиротворения части особого назначения постепенно утрачивали свою необходимость и стали восприниматься коммунистами как ненужная обуза, утомительная повинность. В результате после поэтапного сокращения части были ликвидированы в мае-июне 1924 года.
По мере дальнейшего отступления партии по пути либерализации социально-экономических отношений и развития нэпа, секретные службы приобретали все больший удельный вес в системе партийного контроля над обществом. Круг обязанностей органов ВЧК-ГПУ существенно расширился, по инициативе Ленина они стали универсальным источником государственной информации по всем важнейшим сторонам общественной жизнедеятельности, а также стали приобретать даже некоторые экономические функции. В сентябре 1921 года в составе каждой ЧК был образован экономический отдел, перед которым была поставлена задача выработки и проведения новых методов «борьбы с капиталом и его представителями в области экономической жизни». В циркулярном письме президиума коллегии ВЧК по вопросам деятельности в условиях нэпа всем губчека, наряду с предупреждением «против излишних увлечений наших товарищей борьбой с буржуазией как с классом», в девяти развернутых пунктах описывались их новые, весьма обширные обязанности. В том числе: помощь государству в сборе продналога, хранения и правильного расходования товарного фонда, помощь государственным предприятиям в борьбе с конкуренцией частного капитала, наблюдение за порядком сдачи в аренду предприятий, за правильным снабжением сырьем мелкой, средней и кустарной промышленности, слежка за внешнеторговыми операциями. И это все, не говоря уже о традиционной борьбе с хищениями, «царящей» бесхозяйственностью, безалаберностью и бюрократизмом. Особо обширные задачи утверждались в области сельского хозяйства — выявление всего того, что может способствовать или препятствовать сельскохозяйственным кампаниям. Семена, удобрения, сроки, хранение, качество, раздача— «все это должно быть объектом внимания ЧК», подчеркивалось в циркуляре[264].
Аналогичные задачи ставились и перед аппаратом революционных трибуналов. В секретной инструкции от 4 марта 1922 года ударной задачей трибуналов признавалась строгая кара уличенных в экономическом шпионаже в пользу заграничного капитала и госслужащих за услуги частному капиталу в ущерб государственным интересам, преследование злоупотреблений, халатности, растрат и т. п. Поскольку «букет» подобных явлений был огромен, вводилась упрощенная процедура — ревизионные доклады Рабоче-крестьянской инспекции могли признаваться в качестве следственных актов[265].
В 1921 году в бумагах многих губернских парткомов отразилась очередная сомнительная попытка мобилизовать членов партии на помощь компетентным органам. Еще в 1920 году Цека партии уступил требованиям чекистов и обязал всех коммунистов на службе быть осведомителями чека[266], но тогда это не принесло должного результата. Те, кто имел призвание к делу, доносил и без директив сверху, а тех, кто от рождения не имел божьей искры, понуждать было бесполезно. Например, в мае 1921 года в Иваново-Вознесенской губернии, куда на перевоспитание к местным ткачихам массами присылали недобитых белых офицеров и тамбовских мятежников, губком счел благоразумным «в целях наилучшего наблюдения и уничтожения разгильдяйства, наблюдающегося среди белогвардейских офицеров» перевести их с частных квартир на казарменное положение. Установить наблюд