онтам. И на кой черт он сдался Аспиде?
Бестужев сверкнул раскрытым удостоверением.
— Марат Дамирович, вы задержаны Тайным отделением по подозрению в причастности к заговору, направленному на порушание государственных устоев, — отчеканил он дежурную фразу. — Прошу проследовать с нами на допрос.
Сарпедон с наигранным изумлением охнул.
— Боже мой! Как же так? Ни в каких заговорах я не замешан.
— Это мы и выясним при более предметном разговоре, — сухо ответил Бестужев и обернулся к коллегам. — Господа, помогите задержанному устроиться.
Полицейские смущенно замялись.
— Гавриил Петрович… Тут это, есть одна загвоздочка.
— Что?
— Ну… Задержание-то провели мы. Стало быть, и документики заполнять тоже нам. Волокита, понимаем, но если мы вернемся в управление с пустыми руками, при первой же проверке будут вопросики… И, кроме того, нам тут звонок был странный…
Я с тревогой взглянул на Бестужева. Дознаватель хранил каменное спокойствие, хотя на его лице отражалась вселенская усталость.
— А задним числом все написать не сможете? — вздохнул дознаватель.
— Так протокол надо составить! Там подпись этого Хлыщева должна быть! Опростоволосились мы, не взяли с собой бумаги. Так бы на месте заполнили, но… Запретили так делать.
Неловкие объяснения полицейских прервал звук приближающегося автомобиля. В переулок заехал начищенный до блеска в глазах роскошный серебристый “Руссо” — такие делали только по спецзаказу и за очень, ну очень большие деньги. Когда автомобиль остановился возле нас, я увидел пропуск с гербами Империи и Департамента полиции, приклеенный с внутренней стороны к лобовому стеклу.
— Гавриил Петрович, а это кто? — тихо спросил я.
— Проблемы. Вернись в машину, Михаил. Не маячь.
Я послушался. Интуиция подсказывала, что сейчас мне и правда лучше прикинуться ветошью, дабы не создавать Бестужеву еще больше проблем.
С водительского места вышел шофер в полицейской форме, обошел автомобиль и открыл дверь пассажиру. Из “Руссо” выбрался полный мужчина лет пятидесяти — в кителе со здоровенными звездами на погонах. Генерал? Ничего себе…
Большой начальник направился прямиком к нашему сборищу.
— Григорий Ефимович Деменков, — представил его шофер. — Генерал-лейтенант полиции, вице-директор Отделения по охранению порядка и общественного спокойствия Департамента государственной полиции.
Твою же мать. И правда большая шишка. Очень большая.
— Кто Бестужев? — он с явным неудовольствием уставился на ищеек.
— Я, — Гавриил Петрович вышел вперед. — Старший дознаватель Управления по вопросам контроля применения Благодати при Тайном отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
— Слов много, дела мало, — поворчал генерал-полковник. — Значит, так, господа дознаватели. Этого, — он кивнул на Сарпедона, — сперва надлежит доставить к нам. У наших к нему тоже есть вопросы.
Бестужев такого поворота явно не ожидал. Во-первых, какого черта столь высокий начальник заявился на операцию лично? Причем операция-то была будничной. Простое задержание, малой кровью, и не какого-нибудь опасного террорюги, а обычного бандита средней руки.
Не нравилось мне все это. Ой, не нравилось.
— Прошу извинить, но порядок дознаний был согласован тайным советником Корфом, — возразил Бестужев. — Я лично присутствовал при телефонных переговорах…
— Было согласовано, а теперь не согласовано, — отрезал генерал. — Мы с вашим Корфом передоговорились. Мне нужен этот соколик. У самого к нему множество вопросов. Так что сперва его доставят к нам в управление, мы проведем все наши процедуры, а потом вы его заберете.
Сарпедона все эти пререкания искренне забавляли.
— Да я как боярская дочка на выданье, раз вы за мое приданое так грызетесь!
— Молчать! — цыкнул на него один из полицейских.
Бестужев поднял палец вверх.
— Прошу прощения. Сперва я должен получить подтверждение от своего руководства.
— А моего присутствия тебе мало? — внезапно разгневался генерал. — Ты что вообще себе позволяешь, щенок? Чтобы какая-то шваль меня помалкивать заставляла?
Бестужев пропустил агрессию мимо ушей — сосредоточился, на миг прикрыл глаза, явно устанавливая ментальный контакт. Пока беседовал с Корфом, с каждой секундой его лицо становилось все мрачнее. Наконец он моргнул и снова уставился на Деменкова.
— Вальтер Макарович подтвердил. Сначала везем к вам. Однако я должен напомнить, что вы условились о том, что наши сотрудники будут все это время вас сопровождать и присутствовать на допросах.
— Ох, кровопийцы… — проворчал генерал. — Да, было такое. Я вас нянчить не собираюсь, сами разберетесь. Дознаватели в управлении уже ждут.
Не прощаясь, он развернулся и направился к своему автомобилю. Шофер помог ему усесться, затем прыгнул за руль, и роскошный “Руссо” покинул переулок.
Я высунул голову из-за нашего автомобиля.
— Что это сейчас было?
— Чтоб я знал, — огрызнулся Бестужев и от досады пнул ботинком колесо. — Корф подтвердил. Этот Деменков — большой начальник, его слово перебьет мое при любом раскладе. И Корфа он особенно недолюбливает. Может решил таким образом нам подгадить.
— Не мелочно ли для человека его положения? — Удивился я.
Сарпедон откровенно заржал.
— О, парень, ты понятия не имеешь, какими войнами могут обернуться поистине детские обидки!
— Молчал бы ты, Хлыщ недобитый, — полицейский жестом велел своим открыть дверь микроавтобуса и затолкал задержанного внутрь. — Господа, мы только двоих сможем взять из ваших. Больше не влезет.
Бестужев взглянул на нас.
— Михаил, тебе туда нельзя. Тебя здесь вообще нет по документам. Вы с Волковым едете в нашей машине позади автобуса.
— Понял.
Бесужев и Лиснов забрались в микроавтобус, а мы с Волковым уселись в наш неприметный седан. Я наконец-то смог вытянуть ноги на переднем пассажирском. Волков включил печку на полную мощность.
— Ноги подморозил, — пояснил он, трогаясь вслед за микроавтобусом. — Если совсем сваритесь, скажите.
— Ага. А где их управление?
— На Фонтанке, шестнадцатый дом. Недалеко отсюда. Пристегнитесь, ваше сиятельство.
Мы выехали из переулка на широкую Садовую улицу. Старались держаться как можно ближе к автобусу, хотя машины из соседних рядов то и дело норовили влезть перед нами.
— Сейчас по Садовой до конца, потом свернем, переедем Фонтанку — и на месте, — добродушно балагурил Волков. Приятный дядька, и очень странно, что нашел себе такую работу.
Мы проехали Невский, впереди высились башенки Михайловского замка. И в этот момент автобус резко свернул направо, в узкий переулок.
— Срезать решили? — удивился Волков. — Прямо дольше, но проще…
Внутри меня поднялась хорошо знакомая волна тревоги.
— Извините…
Но договорить я не успел. Что-то резко ударило в наш автомобиль сзади. Я дернулся, едва не вылетел в лобовое, но удержался за счет ремня.
— Черт! — Волков налетел грудью на руль, но тоже вроде бы не пострадал. — Соколов, держитесь!
Снова удар. Я на автомате активировал “Берегиню”, одной рукой пытаясь отстегнуться. Наша машинка влетела в зад микроавтобусу.
— Засада? — крикнул я.
— Пока не знаю.
Руки Волкова охватило рубиновое сияние. Он резко оглянулся.
— Пригнитесь.
Впереди звучали звуки выстрелов. Микроавтобус попытался газануть, но в него врезался здоровенный “Колобок”. Заскрежетал, застонал металл. Послышались звуки стрельбы.
— Дерьмо!
Волков высунулся из окна и запустил “Колобок”в тех, кто прижимал нас сзади. И лишь сейчас я увидел, что нас окружал целый отряд. Все — одаренные. В непонятной темной форме, похожие на бойцов какой-нибудь ЧВК, только без оружия. Наши автомобили поливали градом “Кос”, “Колобков” и “Жар-птиц”. Судя по мощности, не ниже четвертого ранга.
Еще большее дерьмо. А что хуже всего, сверху, с крыш нас еще и поливали свинцовым дождем.
Машина стремительно превращалась в решето. Я ставил “Покровы” один за другим, но нападавших было так много, что они успевали дырявить барьеры быстрее, чем я их ставил. Волков отбивался как мог заклинаниями. На полминуты показалось, что он смог их отогнать, но вскоре все началось с новой силой.
В микроавтобусе происходила какая-то возня. Бестужев и Лиснов отбивались, защищая узника и неодаренных полицейских. Но резервы у всех заканчивались, а я один не могу справиться со всеми.
И тут что-то взорвалось. Огромный разрывной огненный шар ударил аккурат между нашим капотом и задом микроавтобуса. Меня ослепило, я заорал и инстинктивно закрыл глаза. Затем что-то тяжелое и мощное продавило нам крышу, начало сминать. Мир вокруг закрутился, перевернулся вверх тормашками, и пришла боль.
— Аааа! — Я не то выл, не то ревел, осознав, что нас перевернуло, а мне в довершение ко всему придавило ногу.
Волков, не успев залезть обратно, лежал, наполовину высунувшись из окна. Весь в крови. И не шевелился.
Я попытался обновить “Берегиню”, и сквозь ее бледное сияние увидел развороченный микроавтобус, отлетевший на тротуар. Не знаю, чем нас били, но этот кто-то явно был очень высокого ранга. И точно боевик. Я так еще не умел.
Что-то снова вспыхнуло, я зажмурился. Заревел раненым медведем, когда меня снова подкинуло и прокрутило. А затем боль начала уходить, но вместо нее пришли холод и тьма.
Нет, не вырубаться! Только не сейчас!
— Мальчишку брать живым! — донеслось до моего угасающего сознания. — Это тот самый Соколов. Он много знает.
Глава 38
Сознание возвращалось медленно.
Я чувствовал себя отбивной — все тело ломило, какая-то странная ноющая боль сковала все мышцы. Казалось, собственные кости норовили вылезти из меня и рвали волокна тканей. Отвратительно и ужасно неприятно.
Но хуже всего было то, что из-за этого я не мог толком пошевелиться. Мозг был занят только тем, что отдавал всему организму болевые сигналы. Я не был связан — ни руки, ни ноги не чувствовали давления пут. Но в них и не было смысла — в таком состоянии я бы даже не смог и шагу пройти.