ыми Гаррету. Он проповедовал, что учение хорадримов изменится, и читал нам лекции о будущем ордена.
– Он полагал, что хорадримы изначально заблуждались относительно благородства Тираэля и чистоты его намерений. Насмешливо отзывался об архангеле, который основал орден Хорадрим, но сам никогда напрямую не сражался с Единым Злом. Вместо этого Тираэль прибегал к помощи магов, и те выполняли самую тяжелую работу. Так говорил нам Рау. «Почему же архангел сам не шел в битву? – спрашивал он. – Неужели человечество действительно могущественнее ангелов? Почему ангелов считают лучшими и более светлыми созданиями, чем великих воплощений зла, если эти ангелы выносят приговор людям столь же жестокий, как и демоны?»
– Но и о человечестве он рассуждал точно так же. Смертные с рождения склонны ко злу, – заявлял он, – даже большему, чем демоны из глубин Преисподней. Поглядите, – вещал он, – как они обращаются друг с другом. Они забивают слабейших и уничтожают их, словно скот. Придет время, когда в Санктуарии будет править новый порядок, и те, кто не примет его, канут в небытие. Он настаивал на том, чтобы мы называли его мастером. Втайне построил башню у моря. Она поднялась буквально за ночь, и вряд ли ее возвели люди.
Значит, Гаррет Рау и стал Слугой Тьмы. Такой расклад не удивил Каина. Он подозревал это, еще когда услышал рассказ Джероннана о прибытии книжников и таинственном исчезновении их главы. И насколько чудовищно, что человек, изучавший путь хорадримов, был поглощен ненавистью.
– Пророчества предсказали очень многое, – произнес Каин. – Его осквернил один из тех, кого называют меньшим воплощением зла.
Эгиль кивнул, его странные бесцветные глаза затянула печаль.
– В конечном счете первым правду узнал Лунд, – вздохнул он.
Здоровяк сразу перестал улыбаться.
– Не люблю об этом говорить, – испуганно пробормотал Лунд.
– Но придется, – мягко вымолвил Эгиль и повернулся к Каину. – Когда Рау покидал наше место встреч, Лунд выполнял его поручения. Однажды принес ему в Черную башню книги и увидел кровавый ритуал. В жертву принесли другого члена ордена. Гаррет, занимаясь магией, втайне заключил союз с Преисподней.
– Кровь, – буркнул Лунд, нервно теребя шов балахона. – Мне это совсем не понравилось.
Эгиль ободряюще кивнул Лунду, и тот немного расслабился.
– Мы пытались воззвать к разуму Гаррета, но опоздали. Он погряз во тьме, извратив все учение хорадримов, подчинившись тем самым демонам, защищать от которых Санктуарий он когда-то поклялся.
– Наши глаза открылись. Мы поняли, что должны бежать, иначе нас уничтожат. Под покровом ночи мы обосновались здесь, в пещерах. Те немногие книги, которые мы смогли забрать с собой, указывали на то, что к нам придет человек, который нас спасет. С тех пор мы ждали тебя.
– Не все, – заявил один из мужчин, сидящих по другую сторону костра.
Рослый, светловолосый, он в основном молчал и за трапезой, и во время собрания. Это был Фаррис, глава фракции скептиков.
– Пророчества не лгут, – парировал Эгиль. – Тебе нужны доказательства? Они – перед тобой.
– И мы должны просто поверить? – пожал плечами Фаррис, отпивая сидр. – Это – легенды давнего прошлого, и хорадримы, если они вообще существовали, исчезли. Здесь лишь тьма и смерть. Нам надо вернуться по домам и надеяться на лучшее.
Друзья Фарриса что-то одобрительно забормотали.
– Дома? – переспросил Эгиль. – Вы не видели, во что превратился Геа Кул? Что сделал с нами и нашей землей Слуга Тьмы? Вы слепы!
Фаррис вскочил, его лицо побагровело.
– Молчи, Эгиль! Твоя слепая вера вынуждает нас жить в пещерах, пока наши близкие страдают и умирают в одиночестве. Лучше я погибну рядом с ними, чем тут, возле тебя!
Каин ощутил нарастающее беспокойство. Он надеялся найти в Геа Куле настоящих магов. Но из них только Эгиль был хоть немного похож на героя, а остальные «братья» оказались недоверчивыми и недалекими, если не хуже.
Как он и подозревал, меньшие воплощения зла Преисподней активно действуют в Санктуарии. Белиал запустил свои когти в Гаррета Рау. Что будет дальше, непонятно.
Стены пещеры будто навалились на него. Он встал, поглядев на Лию, которая уснула, привалившись к Лунду.
– Хочу прогуляться на свежем воздухе, – сообщил он. – Возможно, нам надо хорошенько подумать. Прошу прощения.
Ночь была тиха и прохладна. Ноги Каина дрожали от усталости. Он попытался понять окружающий мир, который внезапно будто перевернулся с ног на голову.
Как же он мог так жестоко ошибиться? Все, что он узнал за долгие месяцы, вело его сюда, к этим людям. И он в тупике, а «братья» – сущее несчастье. Он – не спаситель, и если судьба Санктуария зависит от него, то все пропало. Сама мысль о том, что они способны помочь ему разобраться с магической энергией Лии, казалась просто смехотворной. Они даже нормального лагеря не смогли устроить, не говоря уже о том, чтобы понять самих себя.
Каин почувствовал прикосновение к руке. Он резко оглянулся и увидел стоящего рядом Микулова. Он не слышал, как подошел монах. На самом деле он настолько погрузился в глубины отчаяния, что даже не заметил отсутствия Микулова.
– Они не те, какими ты ожидал их увидеть, – произнес монах.
Это было утверждением, и Каин кивнул. Ему хотелось сохранить уверенность, но он не мог притворяться. Им овладела безысходная безнадежность.
– Я… прости, – сказал он. – Возможно, нам следовало избрать иной путь.
Микулов покачал головой. Все его тело будто гудело на ноте, не слышимой человеческому уху. Словно ударили по куску металла. Каин вспомнил тот вечер, когда он и Акарат нашли развалины в Приграничье. Похоже, прошла целая вечность.
– Ветер несет большую опасность, – заявил Микулов. – Боги скрылись. В башне на берегу великое зло, и оно нас нашло.
– Слуга Тьмы, Гаррет Рау.
Глаза Микулова сверкнули.
– У меня только было видение. Он следит за нами. Его ярость обжигает, как солнце, обращая в пепел все живое. Я никогда еще не ощущал подобного зла. Подозреваю, Слуга Тьмы исполняет ритуалы, которые поднимут армию неупокоенных. И она двинется на Калдей.
– Тогда у нас совсем мало времени.
– Я тоже задумывался о своей судьбе и участи Санктуария. Но мы уже не можем остановиться. Боги привели нас именно сюда. Мы должны быть сильны, друг мой. Грядет великая битва, и Слуга Тьмы использует любую нашу слабость против нас.
Каин промолчал. На его плечах лежало тяжкое бремя, и ему хотелось вскричать, моля о передышке. Слишком тяжелая ноша для старика.
– Что же нам делать, Микулов? – спросил он наконец.
– Пойти поспать, – с улыбкой ответил монах.
Он был измученным и изможденным. Каин понял, что привык видеть на лице монаха постоянную безмятежность и равновесие, теперь же перед ним предстал совершенно другой человек.
– Надо исцелить наши тела и умы. Утро вечера мудренее. А после займемся делом. Разве у нас есть выбор? Сбежать сейчас, посреди ночи? Бросив все, во что мы верили? То, что мы считали истиной?
Каин кивнул. Микулов прав, конечно же. Но Каин чувствовал, что монах что-то недоговаривает, скрывает то, что потрясло бы его до глубины души, услышь он это.
Есть что-то важное, чего Микулов не знает. Эгиль рассказал о падении Гаррета Рау во тьму. Его сила постоянно росла, и даже тело его начало меняться. Он превратился в чудовище. И он осваивал темное искусство с такой четкостью, что, казалось, уже был способен на все.
И тем не менее позволил братству ускользнуть в пещеры. Столь могущественный маг без труда мог обнаружить своих бывших соратников. Почему он оставил их в покое? Было ли это последними остатками человечности, памятью о том, что они для него значили?
Или имелась иная причина?
– Прошу прощения?
Каин обернулся и увидел Эгиля. Он стоял позади них, на его плече висел холщовый мешок. Лицо юноши было бледным, как луна в ночном небе.
– Боюсь, мы вас разочаровали, – начал он. – Некоторые потеряли веру, такие как Фаррис. Они считают нашу попытку возродить орден Хорадрим глупой игрой. Многие не верят в ангелов и в Небеса. Говорят, что если Небеса существуют, то почему же они не противостоят злу? Но среди нас есть и те, кто ждал такого человека, как ты. Ты способен указать нам путь к спасению.
Эгиль на миг замешкался.
– Я кое-что знаю, – продолжил он. – Мой дядя жил неподалеку от Тристрама, прежде чем перебрался в Геа Кул. Он поведал моим родным все, что слышал о вторжении демонов. Он и сам видел демонов. И рассказал нам про тебя. А теперь…
Эгиль умолк.
– Он погиб, – вымолвил он после паузы. – Его забрали едоки Гаррета. Мои отец и мать уцелели, но заразились. Они – тоже жертвы.
Он пристально поглядел в глаза Каину.
– Твои мудрые советы помогали людям в мрачные дни в Тристраме и воодушевили меня. Я начал изучать историю хорадримов. Я знаю, что ты можешь нам помочь. Мы… расколоты, нам необходим лидер. Но мы страстно желаем учиться. Если ты присоединишься к нам, то остальные обретут веру. Обещаю, мы не подведем тебя.
Декард Каин прислушался к поскрипыванию деревьев и тихому жужжанию насекомых. Его слух сверхъестественно обострился и стал подобен ушам оленя, тревожно поднимающего голову от травы. Он усмехнулся своим мыслям. Я старик, но я еще жив.
В шепоте ветра он слышал угрозу. Холодные, мертвые твари, восстающие из сырой земли. Он знал, что Гаррет Рау где-то недалеко, точно так же стоит в ночи и смотрит на звезды.
Эгиль ждал ответа. Потом скинул с плеча мешок и начал рыться в нем. И достал вещь, от которой у Каина перехватило дыхание.
– Мы нашли его в развалинах монастыря в Хандарасе, – произнес Эгиль. – Но не знали, как им пользоваться.
Каин взял предмет обеими руками, повернул, восхищаясь мастерством человека, его создавшего. Много времени утекло с тех пор, как он последний раз видел такое. Чуть больше человеческой головы, и потяжелее, чем тот, который он помнил. Сделан из дерева, с затейливой резьбой, от которой покалывало кожу.