льшим и могучим великаном, который не боялся ударов, и когда я неуклюже бил его мячом, смеялся, говоря «давай, сильнее, еще сильнее!». А сейчас он кажется мне простым человеком, который принял на себя столько ударов, судьбы, что невольно гнется, предвидя свои последние дни перед тем, как мешок порвется, и солома опустошит его тело… — Гейл вздохнул. — А вон там…
— Милорд, Вы мне не говорили, что уезжаете. Весьма прискорбно, что я узнаю об этом исходя их слухов. — Прервал рассуждения Грив, спускающийся по ступеням.
— Ты и так занят, у тебя полно работы, а отвлекать тебя по пустякам я не хочу. — Улыбнулся Гейл.
— Следить за тем, что делает мой лорд, так же часть моей работы. — Старик посмотрел на недовольное лицо Эдвина и ухмыльнулся. — Правда, что вы направляетесь в Золянку? В таком случае я обязан сказать, что жители деревень не такие, как вам описываю их книги. И я надеюсь, что ваш слуга соберет самых достойных хранителей, которые пожертвуют собой, в ваше спасение.
— Я не хочу, чтобы кто-то еще погиб. И именно поэтому…
Разговор прервал топот копыт и ржанье лошадей, которые быстро выстраивались на площади перед ратушей. Группируясь, они создали квадрат из пяти коней в ряд. На каждом коне был стражник, одетый в тяжёлый стальной доспех. К квадрату так же начали пристраиваться конные лучники, формируя треугольники, остриём смотрящие в сторону противоположную квадрату. В самом центре было две лошади без наездника, одна из которых отличалась от остальных золотым доспехом.
— Мой лорд. Прошу надеть доспехи.
Подошедший к Гейлу стражник, лицо которого закрывал стальной шлем, протянул принцу церемониальный доспех, покрытый золотом. Он казался тяжелым, и это подтверждали трясущиеся руки стражника.
— Не стоит. Я не собираюсь драться, и поэтому мне не нужна защита.
Стражник поднял голову и взглянул на Эдвина, кивающему в ответ. Поклонившись, стражник попятился, и, быстро маршируя, скрылся за углом главного городского здания. Проводив его взглядом, принц встал и медленно направился к лошади. Стражники, расступаясь, жестом били кулаком по груди, показывая тем самым свою преданность.
Вскоре все были готовы отправляться, и, сопровождаемые горном, они медленно пошли к выходу из города.
Ворон прислал предупреждение о прибытии принца вскоре после того, как небольшая группа солдат, посланная Гривом, прибыла в деревню. Остановившись в самом центре деревни, на площади, они ждали пока все жители соберутся. Едва слышно прочитав письмо, мужчина средних лет с большим круглым лицом спрятал его в небольшую сумку на поясе и повелел поторопить жителей. Все оставшиеся девятнадцать человек разошлись к хижинам, с удара ноги открывая двери и проверяя, не сидит ли внутри кто из местных. Если же находился кто-то, они хватали за волосы и с силой тащили к месту сбора. Не щадя ни больных, ни стариков, ни детей, они хватали всех, и браня, спешили исполнить приказ. Вскоре все без исключения жители стояли перед круглолицым мужчиной, со страхом ожидая его дальнейших действий.
— Мы ищем тех, кто убил моих бойцов при сборе налога. Мы знаем, что это были Мятежные солдаты Розы, но это ничего не меняет! Либо Вы сообщите нам их убежище, либо мы запрем всех вон в том амбаре. А потом из-за жары этот амбар загорится, вместе со всей деревней. — Мужчина захохотал.
— Смилуйтесь, мы не знаем. Они не местные, пришли сразу после ваших солдат, и… — Из толпы медленно и неуклюже вышел старик, опираясь на палку, играющую роль костыля.
— И? — С презрением спросил мужчина.
— И… и когда солдаты стали приставать к молодым девчатам… — Старик замолчал и посмотрел на жителей. — Тогда местный кузнец взял раскаленную пластину и ударил того, кто начал приставать к его дочери. Кузнеца то нашего, сразу и закололи…
— Я начинаю терять терпение.
— Смилуйся, Розы обвинили воинов в превышении своих обязанностей…а потом… началась драка, страшная бойня…
— Хватит нести чепуху! Ничего их твоих слов не поможет мне… Слушайте, сегодня я в добром настрое, и если вы окажете мне услугу, я не буду сжигать вас и деревню. Сейчас сюда приедет принц, и вы ему скажете то, что ему нужно услышать. И если всё пройдёт гладко, я уйду и больше не вернусь сюда… В ближайшее время…
По толпе прошелся шорох. Все смотрели друг на друга и не знали что делать.
— Слушайте, времени мало! Принц должен знать, что мятежники Розы напали на деревню, грабили и жгли, а мои воины как раз оказались рядом, и помогли, но пали смертью достойных. Этот ваш кузен… Ась? Кузнец? Да, точно, кузнец. Он хотел остановить одного из этих мятежников, и был убит, а потом они все ушли в неизвестном направлении. На этом всё, можете расходиться. И если вдруг кто-то из вас скажет что-то лишнее, я очень сильно расстроюсь. Очень. Сильно.
Перешептываясь, все жители начали расходиться. Конечно, каждый знал друг друга очень давно, но они не могли быть уверены, что каждый беспрекословно выполнит условие стражника. И всё-таки выбора особо не было — либо повиноваться, либо быть убитым, и поэтому многие, помогая больным и немощным добраться до хижин, обсуждали повседневные дела, стараясь тем самым хоть немного успокоиться.
К самому же круглолицему мужчине подошел один из солдат и показал большой мешок, полный разной одежды.
— Хорошо. — Круглолицый растянул по всему лицу устрашающую улыбку. — Переодевайтесь и разойдитесь по деревне. Проконтролируй, чтобы эти отбросы не сказали принцу ничего лишнего.
Принц Гейл вскоре действительно прибыл, в сопровождении Эдвина и нескольких десятков воинов. Однако его не встретил ни староста, ни кто-либо из жителей. Лишь круглолицый стражник стоял на площади, широко улыбаясь и приветствуя юного главу провинции. Почти полностью проигнорировав приветствие стражника, Гейл слез с коня, и, приказав всем кроме Эдана остаться на площади, отправился в местный трактир.
Трактир представлял из себя одноэтажное здание из двух больших комнат — главный зал и кухня. Всего в главном зале было четыре круглых стола, расставленных слева от входа. Напротив входной двери, у стены, стояла небольшая стойка, за которой стоял мужчина лет тридцати, одетый в старую темно-зеленую рубаху с воротником и серые штаны, которые завязывались веревкой на поясе. В нескольких шагах левее от стойки располагалась дверь на кухню, которая от времени покосилась и не могла полностью закрываться. Справа от входа на стене одиноко висела картина покойного лорда Герольда VI. Всё здание освящалось лишь канделябром на стойке и двумя окнами — рядом с дверью, и на стене справа. Заметив вошедших Гейла и Эдвина, мужчина за стойкой поставил старую железную кружку и упал на колени, кланяясь принцу.
— Благословлена лордская кровушка, да пущай землица блажит под ногой вашей.
За мужчиной поспешили встать на колени и другие постояльцы таверны, трое сидящих за одним столом, и двое за другим. Всё произошло так быстро, что Гейл не успел понять происходящее, а когда всё-таки понял, попятился назад, а его лицо сменило цвет на более алый.
— Прошу вас, не нужно. Я… не достоин таких слов, и уж точно не достоин, чтобы кто-то радал на колени. Ну что же вы, прошу, встаньте.
Местные еще некоторое время постояли на коленях, затем подняли головы, осматривая принца, и лишь потом поднялись на ноги. Сказав еще раз те же слова, что и сказал трактирщик, они поклонились и сели за столы. Молча смотря в пол. Эдвин вздохнул, смотря на них, и первым подошел к стойке. Гейл последовал ему примеру.
— Добра вам, господин. Я… — На лбу мужчины выступил пот. — Я сейчас же скажу, чтобы вам приготовили самые лучшие блюда!
— Не нужно. — Гейл схватил за руку трактирщика, который уже рванул на кухню. — Расскажи, лучше, как дела в Золянке?
— Да что сказать? Дела? Поживаем мы, господин, не жалуемся. Иногда вот дикие звери придут живность таскать, лисицы, хорьки всякие, но мы для них ловушки готовим. Кузнец наш готовил… — Мужчина вздохнул.
— Почему же готовил? А сейчас что?
— А нет его больше. Закололи беднягу. Пусть служит в вечности он теперь отцам… А помер то он достойно, скажу вам. Когда солдатики ваши пришли к нам за налогом… Явились и из Розы эти, нехорошие, и вот началась драка, и порубили все друг друга. А кузнец то наш дочку защищать стал, ударил он обидчика горячей железкой из печи прямо, да и получил в ответ. Ох, лорд мой, много ударов он получил, перед тем как оставили тело. А кузня хорошая была у него, прямо возле дома, под навесом. А дело его принять некому. Дочка одна осталась, да молода, и не дано девице в руках молот кузнецкий держать.
Дослушав историю, Эдвин сделал шаг, и, споткнувшись о щель в полу, упал прямо в руки принцу. «Останьтесь здесь, отвлеките внимание», — прошептал воин едва тихо, что сам Гейл с трудом понял слова, а затем встал, отряхнулся, попросил прощения и вышел.
Едва выйдя из трактира, Эдвин осмотрелся. Улица казалась пугающе пустой: не было ни одного местного жителя, лишь стражники болтали на площади и гремели доспехами. Солнце медленно опускалось, но летняя жара не отходила. Вытерев пот с лица, воин двинулся по улице, ища взглядом кузню. Через несколько домов он наметил небольшую хижину, рядом с которой, почти в упор к дому стояла самодельная печь и кузница, с точильным камнем. Всё это было под деревянным навесом, и выглядело ухоженнее, чем сам дом. Перед самой хижиной была небольшая лавка, на которой сидела молодая, лет восемнадцати девушка, с длинными, светлыми, подобно ржи волосами, и держала в руках небольшой кинжал. Заметив, что Эдвин наблюдает за ней, положила оружие рядом на скамью и прикрыла подолом длинной юбки, что была, казалось, не по размеру девушке.
— Прости, но ты, кажется, дочь кузнеца? — Воин постарался как можно приветливее улыбнуться, но шрамы сводили его старание в никуда.
— Д-да, простите, но я ничем не могу вам помочь.
— Я сожалею о смерти твоего отца, но мой меч, он слегка притупился, а в городе купить точильные камни очень дорогое удовольствие. Не продашь ли ты мне один или два? — Мужчина сделал несколько шагов навстречу девушке.