Сад Темпла. – Возведение новых построек в Темпле. – Роспуск ордена госпитальеров Святого Иоанна. – Корпорация барристеров становится тенантом короны. – Возведение великолепного Миддл Темпл-Холла. – Преобразование старого Темпл-Холла в братские покои. – Передача Темпла правоведам. – Драгоценный подарок его величеству. – Древние традиции ордена. – Гостеприимство. – Маскарады и грандиозные приемы. – Пиры ридеров. – Рождественские празднования и игрища. – Охота на лисицу в Темпл-Холле. – Размолвка с лордмэром. – Тяжба с custos, настоятелем церкви Темпла
Плантагенет
Милорды, что ж молчанье вы храните?
Ужель никто нам истины не скажет?
Шекспир избрал сад Темпла, который и поныне славится красотой и обилием цветов, декорацией к одной из сцен исторической драмы «Генрих V», в которой алая и белая розы были избраны эмблемами соперничающих домов Йорков и Ланкастеров. Ричард Плантагенет и граф Сомерсет со своими сторонниками покидают Темпл-Холл и следуют в сад, где Плантагенет обращается к своим безмолвствующим и колеблющимся спутникам:
Плантагенет
Когда язык ваш связан и ленив –
То вашу мысль вы обнаружьте знаком;
Пусть тот, кто знатного происхожденья
И родовою честью дорожит, –
Предположив, что я – сторонник правды,
Сорвет здесь розу белую со мной.
Сомерсет
Пусть каждый, кто не льстец и не труслив
И кто стоять за истину дерзает, –
Со мною розу алую сорвет.
Уорик
Я не терплю цветного. Без цветов
Постыдной лести – рву с Плантагенетом
Я эту розу белую с куста.
Суффолк
Я алую рву с юным Сомерсетом,
Тем говоря: по-моему, он прав.
‹…›
Вернон
За правоту и ясность дела –
Срываю бледный девственный цветок
И сторону беру я белой розы.
‹…›
Сомерсет
Ну, хорошо! За кем еще черед?
Стряпчий
Когда не лгут познания и книги –
Я довод ваш неверным признаю
И также розу белую срываю.
‹…›
Уорик
…Предвижу я, что этот спор в саду,
На партии нас в Темпле разделивший –
В войне меж розой алою и белой,
Жертв тысячи в могильный мрак пошлет[687].
В библиотеке Коттона хранится манускрипт времен правления Генриха VIII под названием: «Описание обычаев и порядков, что заведены в сообществе Миддл Темпла, и ка ким образом происходит обучение»[688]. Документ содержит множество любопытных сведений об управлении корпорацей, учебном процессе, собраниях, диспутах, постановочных судебных прениях (mootings) и других занятиях обучающего характера. В нем говорится о разных категориях юристов: бенчерах (старейшинах), ридерах, стряпчих, студентах, барристерах высшего ранга (inner barrister) и «полных» барристерах (utter barrister)[689], о ежегодных расходах обучающихся на пищу и питье, о том, как свершается совместная трапеза и какая часть вносимой студентами платы идет на жалованье служащим. Из этого описания известно, что ежегодную плату (3 фунта 3 шиллинга) с членов корпорации собирал Tresorer (казначей), часть этой суммы выплачивалась милорду (приору ордена) Святого Иоанна в качестве ренты за проживание в обители.
Автор описания отмечает, что «у них нет другого места для прогулок, бесед и обсуждения своего ученья кроме церкви, но и там не больше тишины, чем в соборе Святого Павла, из-за вечного скопления сутяжников и юристов». Сэмюэл Батлер[690] в «ироикомической» поэме «Гудибрас» так описал встречи юристов с клиентами под сводами церкви Темпла:
Ища уединенья для беседы,
Опасливо по саду Темпла бродят,
Под сенью старых лип от глаз чужих скрываясь.
Иль ходят по Ротонде, совещаясь,
Под грозным взором рыцарей суровых,
Что тайны их вовеки не раскроют.
Былых времен герои ныне – камни,
Не вольные покинуть вечный пост.
Автор сообщает, что в церкви Темпла «ежедневно служат три мессы одну за другой; первая месса начинается в семь часов или около того. В праздничные дни помимо торжественных месс трижды служат молебны»[691].
В начале правления Генриха VIII между садом Темпла и рекой была выстроена стена, за нею укрылся и древний Иннер Темпл-Холл; тогда же были возведены новые покои для членов корпораций. К этому времени барристеры распоряжались Темплом и всем приписанным к нему имуществом так, словно они безраздельно владели этим участком, а не арендовали его у госпитальеров ордена Святого Иоанна.
В 1540 году, на 32-м году царствования Генриха VIII, парламент принял постановление о роспуске ордена госпитальеров в Англии и передаче всех его владений короне. Права и интересы тенантов госпитальеров при этом были соблюдены в полной мере. Таким образом, оба юридических сообщества стали арендаторами владений короны.
В 1562 году, на пятом году правления королевы Елизаветы, приступили к возведению просторного и величественного Миддл Темпл-Холла, элегантнейшей и красивейшей постройки в королевстве, сохранившейся до наших дней; старый Миддл-Холл переделали и устроили в нем жилые покои. В правление королевы Марии, а затем Елизаветы в Среднем и Внутреннем Темплах силами старейшин корпорации и членов обоих сообществ было развернуто широкомасштабное строительство: помимо нового Темпл-Холла были возведены другие постройки. Все это делалось в полном расчете на справедливость и честь короны. В правление Якова I некий шотландец попытался получить Темпл в дар от его величества. Когда об этом узнали старейшины иннов, они обратились к королю со «смиренным прошением» и вскоре получили Темпл в безраздельную собственность. Жалованной грамотой, подписанной в Вестминстере 13 августа 1609 года, король Яков передал Темпл бенчерам обеих корпораций, их наследникам и преемникам в вечное пользование, для проживания, приема и обучения профессоров и студентов-правоведов на благо Англии, с обязательством ежегодно выплачивать королю, его наследникам и преемникам по десять фунтов от обоих иннов[692].
В благодарность за этот дар корпорации Темпла сообща заказали «драгоценный кубок из чистого золота, весом в двести с половиной унций, ценой в тысячу марок или около этого. Сей дар был со смирением преподнесен Его королевскому Величеству в Уайтхолле, на шестом году правления монарха в английском королевстве, по случаю Нового года сэром Генри Монтегю, впоследствии бароном Монтегю, виконтом Мандевилем, графом Манчестера, Ричардом Дастоном, эсквайром, и другими видными членами обоих сообществ. Кубок был принят Его Величеством с благосклонностью, ибо дар этот доставил ему большое удовольствие. ‹…› На одной стороне этого кубка был выгравирован прекрасный храм с башенками и шпилями, а на другой – жертвенник, с зажженным на нем священным огнем, над пламенем была выгравирована надпись: Nil nisi vobis («Никто, кроме вас»). Верхняя часть крышки этого богатого золотого кубка, выполненная в виде пирамиды, была увенчана фигурой воина, опирающегося левой рукой на римский щит; Его Величество почитал этот кубок как одно из самых драгоценных своих сокровищ»[693].
Некоторые древние постановления, принятые главами корпораций, весьма любопытны и достойны упоминания.
Из протокола парламента, составленного 16 ноября 1558 года, во времена правления королевы Марии и ее супруга Филиппа, хранящегося в Иннер Темпл, известно, что на предыдущем заседании было принято решение выдворить восьмерых джентльменов этого инна из закрепленных за ними покоев «за своеволие, неподобающее поведение и неповиновение магистрам». Однако, вняв их смиренным мольбам, магистры согласились дать провинившимся еще один шанс и не исключать их из сообщества. Во внимание были приняты «полнейшее раскаяние» просителей и обещание впредь «беспрекословно повиноваться старейшинам», а потому джентльмены эти были вновь приняты в сообщество без выплаты положенного в таких случаях штрафа[694].
Среди множества древних обычаев и традиций, воспринятых от рыцарей-тамплиеров, в Темпле долго сохранялась «мода» на длинные бороды в восточном стиле. В правление Филиппа и Марии по личному требованию королевы была предпринята попытка положить конец этой давней традиции и ограничить длину бороды барристеров.
Согласно приказу от 22 июня 1557 года законоведам Иннер и Миддл Темплов, возведенным в рыцарское достоинство, было запрещено появляться в присутственных местах с бородой. Ежели какой барристер появлялся в здании суда с трехнедельной щетиной – на него налагали взыскание в размере сорока шилингов, за каждую последующую неделю отказа от бритья – штраф удваивался.
Рыцарям права, ко всему прочему, пришлось разоружиться. Отныне им запретили появляться в суде «в испанских плащах, при щите, мече или рапире», также под запретом оказались мантии, шляпы и разного рода клинки на перевязях. Начинающим юристам предписано было носить темные, алые или малиновые дублеты, лишь бенчеры корпораций и барристеры, посвященные в рыцарское достоинство, могли носить одежду светлых оттенков. Под запрет также попали бархатные шапки, шарфы, плащи с пелеринами, сапоги на каблуках, бархатные туфли, двойные манжеты на рубашках, перья и ленты на шляпах.