[703] в своих воспоминаниях дает подробное и живое описание этого маскарада, которое и сейчас читается с интересом, так как автору удалось запечатлеть не просто торжество, но саму эпоху во всем ее неповторимом многоцветье.
Шествие из Темпла во дворец Уайтхолл было самым пышным из тех, что когда-либо видели лондонцы: «Сотня кавалеров в роскошных одеждах, отделанных золотым и серебряным кружевом, верхом на великолепных конях в бесценной сбруе, каких не было ни в королевских конюшнях, ни в конюшнях самых знатных господ столицы». Каждого кавалера сопровождали паж, поддерживающий плащ своего господина, и два лакея в ливреях с факелами в руках. «Богатство одежд и конской сбруи, блиставшей в свете бесчисленных факелов, горделивая поступь холеных коней, яркие ливреи слуг, но в особенности красота и галантность юных благородных кавалеров составляли незабываемое и поистине самое великолепное зрелище из тех, что когда-либо видели в Англии».
Блистательных «тамплиеров» сопровождали самые лучшие музыканты, какие только были в Лондоне. За ними следовали ряженые нищие и калеки, верхом на «самых пропащих и худых клячах, которых только удалось выпрячь из грязных колымаг». Платье этих бродяг было подобрано с необычайным вкусом и изобретательностью, а поскольку «галантных кавалеров из судебных иннов» сопровождали музыканты, таковые имелись и у бродяг. Их «оркестр» громыхал связками ключей, каминными щипцами и трещотками, «которыми те щелкали и трясли, сообща создавая гармоническую мелодию». За ряжеными нищими шли музыканты со свирелями, свистками и флейтами, извлекающие из своих инструментов звуки, напоминающие птичьи трели. За ними шествовали «птицы» – сова в окружении малых пичуг, которых изображали «маленькие мальчики в мастерски выполненных костюмах разнообразных птиц, сидящие верхом на маленьких лошадках, сопровождаемые лакеями с зажженными факелами в руках. Зрелище это было отрадно не только взору отцов мальчиков, но и всем собравшимся на представленье». Вслед за ними прошествовали волынщики и мастера роговой музыки, огласившие окрестности диким воем северных земель. Затем появились устроители маскарада, возглавившие торжественную процессию «языческих жрецов, богов и богинь», расположившихся в колесницах, запряженных четверками лошадей. За ними тянулись вереницы повозок с разряженными «в пух и прах» участниками маскарада.
Члены Иннер и Миддл Темпла ехали в серебряных и голубых колесницах, запряженных лошадьми в попонах до копыт и с плюмажами из голубых и белых перьев на головах. «От горящих факелов и зажженных фонарей, закрепленных на каждой колеснице, было светло как днем… Это было поистине великолепное зрелище».
Уайтлок живо и ярко описал пир в парадной зале:
«Под сводами Темпл-Холла собрались прекрасные леди в роскошных нарядах и драгоценных уборах, знатные вельможи и весь цвет дворянства, так что самому королю с королевой едва нашлось место в переполненной зале». Молодая королева танцевала с участниками маскарада и сочла их «лучшими танцорами, каких она когда-либо видела». Придворные дамы также держались «весьма непринужденно и не отказали в танце ни одной из масок»[704].
Королеву Генриетту маскарад привел в неописуемый восторг, «танцы, речи, музыка и пение» доставили ей столь великое удовольствие, что она пожелала увидеть представление снова! После пиршества лорд-мэр пригласил их величества и всех членов судебных иннов в Сити и развлекал их с не меньшим рвением и пышностью в Мерчант-Тейлорз-Холл.
Многие «тамплиеры», участники и устроители того достопамятного представления, впоследствии подняли оружие против своего суверена. Сам Уайтлок командовал конным отрядом и участвовал в нескольких кровопролитных столкновениях со сторонниками короля.
На второй год Реставрации[705] сэр Хенейдж Финч, 1-й граф Ноттингем, задал свой пир ридеров в парадной зале Иннер Темпла с необычайным размахом. Пиры, увеселения и театрализованные представления продолжались с 4 по 17 августа.
В первый день званый обед почтили своим присутствием представители самых знатных семейств королевства и члены Тайного совета; обед второго дня посетили лорд-мэр, олдермены и почетные граждане Лондона; на третий день в Темпле пировала коллегия лекарей в своих шапочках и мантиях; на четвертый – судьи, адвокаты, доктора гражданского права и барристеры всех юридических коллегий; на пятый день был устроен пир для архиепископов, епископов и всех сановных клириков. 15 августа его величество король Карл II прибыл из Уайтхолла на своем державном судне и пировал в парадной зале с ридерами обоих иннов. Его величество сопровождали герцог Йоркский, лорд-канцлер, лорд-казначей, лорд – хранитель печати, герцоги Бакингем, Ричмонд и Ормонд; лорд-камергер, графы Оссори, Бристоля, Беркса, Портленда, Страффорда, Англси, Эссекса, Бата и Карлайла; лорды Вентворт, Корнбери, де ла Варр, Герард Брэндон, Беркли, что в Страттоне, и Корнуола; лорд-камергер и вице-камергер его величества; сэр Уильям Моррис, один из главных государственных секретарей; граф Миддлтон, лорд – уполномоченный короля в Шотландии, граф Гленкерн, лорд-канцлер Шотландии, графы Лодердейл и Ньюборо и другие представители короля в Шотландии, а также граф Килдэр с представителями короля в Ирландии.
По такому случаю в стене, окружавшей сад Темпла, был проделан проход со стороны реки. На пристани его величество встречали ридер и верховный судья суда общегражданских исков. Вдоль всей дороги из сада в Темпл-Холл выстроились слуги ридера в алых плащах и белых дублетах, на подступах к храму короля приветствовали старейшины, барристеры и студенты корпорации, «с того момента, как Его Величество ступил на берег, его сопровождали музыканты, а в самом Темпл-Холле его слух услаждали двадцать скрипачей». Ужин был подан пятьюдесятью молодыми джентльменами в магистерском облачении, членами корпорации, и кроме них в зале не было других слуг.
В ноябре того же года, третьего числа, его королевское высочество герцог Йоркский, герцог Бакингем, граф Дорсет и сэр Уильям Моррис, государственный секретарь, были приняты в члены сообщества Иннер Темпла, герцог Йоркский тогда же был произведен в бенчеры юридической корпорации[706].
На восьмом году правления Карла II, в 1668 году, сэр Уильям Тернер, лорд-мэр Лондона, явился в Иннер Темпл на пир ридеров с мечом, булавой и другими знаками гражданской власти, что было воспринято как неуважение к традициям Темпла. Градоначальник удостоился в свой адрес дерзких и весьма нелестных высказываний от младших членов Темпла, в результате чего произошла небольшая стычка, участниками которой стали трое джентльменов из сообщества и офицеры, сопровождавшие лорд-мэра. Оскорбленный столь холодным приемом, его светлость пожаловаться королю. Жалоба лорд-мэра была рассмотрена в Уайтхолле Высочайшим советом в присутствии его королевского величества, его королевского высочества, герцога Йоркского, и высших сановников королевства, однако на первом заседании решение принять не удалось, так как истец не представил доказательств, что должностные лица имеют право на ношение оружия в стенах обители.
4 ноября, в четырнадцатый год правления Карла II, чести быть принятыми в сообщество Иннер Темпла удостоились его высочество Руперт, пфальцграф Рейнский; Томас, граф Кливленд; Джослин, лорд Перси; Джон, лорд Беркли из Стрэттона, а также Генри и Бернард Ховарды, герцоги Норфолка[707].
Наше повествование о Темпле завершим кратким описанием тяжбы с custos – настоятелем церкви Темпла доктором Миклуэйтом.
После того как при короле Эдуарде III Темпл был передан госпитальерам, приор и капитул этого ордена учредили древнюю и почетную должность кастоса (custos) – настоятеля. Священник, занимавший эту должность, трапезовал в одном из Темпл-Холлов сообществ, так же как во времена рыцарей-тамплиеров орденские капелланы трапезовали вместе с прецептором и братией. Кастоса, как и капелланов, назначали приор и капитул ордена госпитальеров, без епископского рукоположения или какого-либо другого официального введения в должность духовной властью, ибо госпитальеры, как и тамплиеры, не подпадали под церковную юрисдикцию. Кастос, как уже упоминалось, ежегодно получал от приора и капитула ордена Святого Иоанна Иерусалимского тысячу вязанок хвороста для поддержания огня в церкви, а также ренту от садов Фикетсфилд и Коттрелл. Эти средства употребляли на освещение церкви, покупку церковной утвари и всего, что требуется для богослужения. Помимо настоятеля в церкви Темпла постоянно служили, сменяя друг друга, два-три капеллана, которых также назначали госпитальеры, позаботившиеся о сохранении духовного установления, заведенного при тамплиерах. На 21-м году правления Генриха VII эти священники жили в братских покоях Темпла, что располагались в восточной части церковного двора, в которых квартировали студенты иннов.
В 9-м и 10-м пунктах акта о роспуске ордена госпитальеров Святого Иоанна, изданного в 1540 году, на 32-м году правления Генриха VIII, предусмотрено, что Уильям Эрмстед, священник, custos, или настоятель, церкви Темпла, именуемый в документе «магистром Темпла», и капелланы Уолтер Лимси и Джон Винтер, имеют право проживать в занимаемых покоях и получать жалованье в ранее определенном размере; там же говорится, что оные клирики Темпла должны исполнять свои обязанности, как и прежде, о чем была получена жалованная грамота, скрепленная большой печатью. Однако привилегии эти не распространялись на клириков, пришедших на смену вышеупомянутым священникам и настоятелю, так как в акте не было прописано положение об их наследниках и правопреемниках. После смерти Уильяма Эрмстеда король Эдуард VI передал его покои мистеру Кейлвею и его наследникам, а новый настоятель и капелланы были лишены права на проживание в братских покоях Темпла.