Падение ордена тамплиеров. – Великий магистр прибывает в Европу по просьбе папы. – Массовые аресты тамплиеров во Франции. – Пытки. – Признания в ереси и идолопоклонстве. – Преследования тамплиеров в Англии. – Заключение в тюрьму магистра Храма и всех братьев в Англии. – Судебное расследование. – Церковный собор в Лондоне. – Приговор. – Показания свидетелей
Настал тот скорбный день, и было ль на то право,
иль тяжкий грех взял на себя король, – рассудит кто ж?
Постигла тамплиеров злая участь, пришла пора им головы сложить.
И шел октябрь месяц, день пятничный печальный
Был кровью братьев обагрен[387].
Теперь остается только описать горестную участь уцелевших братьев ордена Храма и поведать о неблагодарности и муках, которые они претерпели от братьев-христиан на Западе. Вскоре после падения Акры был созван всеобщий капитул, на котором братство избрало своим главой Жака (Джеймса) де Моле, бывшего прецептором Англии[388]. В 1301–1302 годах Великий магистр предпринял попытку вернуть священные земли Палестины[389], но потерпел поражение от султана Египта и потерял сто двадцать своих братьев[390]. Эта погибельная экспедиция ознаменовала начало стремительного упадка. Однако не только военные неудачи были причиной падения ордена, этому незабвенному событию способствовали многие обстоятельства.
С утратой всех христианских владений в Палестине была утрачена и надежда на возвращение Святого града, а потому и в услугах тамплиеров – защитников христианских паломников – больше никто не нуждался. Неисчислимые богатства и обширные владения ордена Храма всегда были предметом зависти и целью корыстных устремлений сильных мира сего. На братство, наделенное привилегиями и всяческими милостями пап, ополчилась и церковь. Освобождение ордена от обычной церковной юрисдикции привело армию сановников в негодование. Буллу Omne datum optimum («Всякое даяние благо») посчитали посягательством на права церкви, и обстоятельство это разрушило союз, изначально существовавший между тамплиерами и духовенством. Освобождение храмовников от десятины стало причиной значительных потерь для клира, а привилегия отправлять богослужение в период действия интердикта вызывала множество нареканий и жалоб от приходских священников и епископов, которые воспринимали сбор пожертвований орденскими капелланами как грабеж. Между братством, приходами и высшим духовенством нередко возникали споры, неприязнь иерархов к ордену тамплиеров неуклонно возрастала еще и потому, что римские понтифики неоднократно сурово порицали клириков в своих буллах, в которых призывали тех осознать, сколь нелегка участь его возлюбленных сыновей, братьев рыцарства Храма, проливающих кровь в далекой Палестине во имя Христа. Эти постоянные увещевания пап были источником непрестанного раздражения, зачастую апостольские послания воспринимались с презрением и не удостаивались прочтения в церкви. Нередко церковники присваивали часть подаяния, собранного для нужд братства, а также благоволили тем, кто покушался на имущество братьев и всеми средствами оказывали давление на тех, кому обязаны были оказывать покровительство.
Из других булл известно, что духовенство оспаривало право братства на сбор подаяния; что священники нередко отказывались хоронить братьев ордена, ибо за требу эту нельзя было требовать платы. Отказывая в насущном, иные церковники не упускали возможности воспользоваться гостеприимством братьев в их обителях и без зазрения совести принимали оказываемые им почести. Несмотря на угрозу отлучения и другие суровые меры, которыми каралось нарушение прав тамплиеров, притеснения и неприязненное отношение к ним усугублялись[391].
К несчастью, не только церковники относились к тамплиерам враждебно. В последние десятилетия существования орден потерял расположение европейских государей и их вельмож. К этому времени доходы ордена заметно сократились, а привилегии и пожертвования, которыми наделили и одарили орден государи прошлых лет, благочестивые предки нынешних владык, были отменены или отняты.
Притязания королей на имущество тамплиеров
Большое недовольство вызывал и тот факт, что колоссальные суммы денег, пожертвованные ордену европейскими государями и простыми жителями, расходовали не на благо вотчины, а на войны в далеких землях, которые после утраты Иерусалима более не представляли интереса для христианского мира. Вскоре после падения Акры и окончательной потери Палестины Эдуард I, король Англии, изъял из казны лондонского Темпла и присвоил деньги, которые были накоплены тамплиерами для отправки братьям на Кипре. Оправдывая свой поступок, он утверждал, что орден Храма приобрел свое богатство благодаря щедрости английских королей, его предшественников и их подданных, исключительно для защиты Святой земли, и что после потери оной следует употребить его на помощь нуждающимся. По настоятельной просьбе папы, однако, король впоследствии разрешил отослать эти деньги на остров Кипр[392].
Король Эдуард I и раньше изъявлял сильное желание присвоить собственность тамплиеров. По возвращении из победоносного похода на Уэльс (1282–1283) король обнаружил, что не в состоянии выплатить жалованье своим воинам, а потому отправился с сэром Робертом Уолераном и отрядом вооруженных гвардейцев в Темпл и, призвав казначея, заявил, что желает полюбоваться драгоценностями своей матери, которые были переданы в сокровищницу ордена на сохранение. Войдя в обитель, он разбил сундуки тамплиеров, забрал 10 тысяч фунтов и унес их в свою резиденцию, Виндзорский замок[393]. Его сын, Эдуард II, по восшествии на престол совершил подобный акт несправедливости. Он проник в Темпл со своим фаворитом Пирсом Гавестоном и вынес из сокровищницы 50 тысяч фунтов серебром, драгоценности короны – золото и каменья, а заодно прихватил драгоценные камни, принадлежащие епископу Честерскому[394]. Безнаказанность, с которой совершались эти злокозненные деяния, показывает, что тамплиеры больше не обладали теми властью и уважением, которыми они пользовались исстари.
Когда отпала необходимость вести священную войну, большое число тамплиеров собралось в обителях западных прецепторий, а потому неудивительно, что этот могущественный военизированный орден стал принимать активное участие в политике Европы. Тамплиеры вмешивались в распри христианских владык и даже обнажили мечи против своих собратьев-христиан. Так, рыцари ордена приняли участие в войне между домами Анжу и Арагона, а также были пособниками английского короля в его войне против короля Шотландии. В битве при Фолкерке[395] 22 июля 1298 года, через семь лет после падения Акко, погибли магистр лондонского Темпла и его наместник, прецептор Шотландии[396]. Все эти обстоятельства, вместе с утратой Святой земли и снижением интереса к Крестовым походам, убавили популярность тамплиеров в Европе.
В период падения Акры трон Франции занимал Филипп IV Красивый, сын Людовика Святого, – нищий и скупой монарх[397]. В разные периоды своего правления он не раз прибегал к самым жестоким способам пополнения своей истощенной казны. После смерти папы Бенедикта XI при содействии французского кардинала Антуана Дюпре король добился избрания понтификом своего ставленника – Раймона Бертрана де Го, архиепископа Бордо. В 1304 году он перенес Святой престол из Рима в Авиньон и спустя девять месяцев, 14 ноября 1305 года, был рукоположен в Лионе под именем Климента V в присутствии короля Филиппа, его вельмож и десяти кардиналов, девять из которых были французами. За годы своего понтификата этот папа беспрекословно исполнял прихоти французского монарха, был его «верным рабом». Историки Римской церкви описывают период правления Климента V в самых мрачных тонах; современники отзывались о нем как о жадном до удовольствий, амбициозном и сребролюбивом любостяжателе, обвиняли его в симонии[398] и потакании преступным интригам своей любовницы, прекрасной графини Перигор[399].
6 июня 1306 года, спустя несколько месяцев после рукоположения, французский понтифик направил из Бордо письма Великим магистрам Храма и Госпиталя, нашедшим пристанище на Кипре и Родосе, в которых выразил искреннее желание держать совет по поводу возвращения Святой земли. Он призвал их во Францию, ссылаясь на то, что магистры лучше других знают о положении дел в Святой земле, обладают бесценным военным опытом и более других заинтересованы в успехе экспедиции.
«Мы приказываем вам, – говорит он, – явиться без промедления, сохраняя конфиденциальность и в сопровождении самой малой свиты, ибо и по эту сторону моря достаточно рыцарей, чтобы сопровождать вас»[400]. Великий магистр госпитальеров отказался подчиниться этому приказу, тогда как Великий магистр Храма без колебаний повиновался воле папы и вскоре оказался во власти короля Франции. В начале 1307 года он прибыл во Францию в сопровождении шестидесяти собратьев-рыцарей. Казну ордена, доставленную с Кипра, передали на хранение в парижский Тампль. Король оказал магистру и рыцарям самый радушный прием, а затем отправил их в Пуатье на переговоры с папой. Там его за нимали различными совещаниями и переговорами по поводу планируемого Крестового похода и возвращения Святой земли.
Помимо прочего, папа предложил объединить ордена тамплиеров и госпитальеров в единое братство, однако Великий магистр отклонил это предложение. Он заявил, что после падения Акры итальянцы и другие христианские народы осудили папу Николая, за то, что тот не предоставил никакой помощи осажденным, и за то, что он, оправдывая себя, всю вину за утрату последнего христианского оплота возложил на тамплиеров и госпитальеров, которые из неприязни друг к другу не смогли скоординировать свои действия и защищать Акру единым фронтом. Великий магистр заявил, что фатальных разногласий между орденами – пагубных для христиан и выгодных для сарацин – не было. Впрочем, он не стал отрицать, что все эти годы их не покидал дух соперничества, однако же и в стремлении превзойти друг друга есть выгода для общего дела всех христиан, ибо, когда госпитальеры совершали во славу веры блестящие подвиги, тамплиеры теряли покой до тех пор, пока не стяжали большей славы, и e converso (наоборот). И если тамплиеры отправляли в Палестину большой отряд братьев, лошадей и другую помощь, госпитальеры старались снарядить еще больший караван. В то же время он с уверенностью утверждал, что брат одного ордена никогда не поднимал руку на брата другого ордена[401].
Великий магистр посетовал, что все переменилось – почтения и уважения христиан к обоим орденам поубавилось, больше стало тех, кто желает отнять, чем тех, кто готов дать, и что многие влиятельные люди, как клирики, так и миряне, притесняют братства и чинят им всяческие козни.
В то же время тайные агенты французского короля усердно распространяли темные слухи и гнусные сплетни о тамплиерах, говорили, что христиане никогда бы не потеряли Святую землю, если бы те были добрыми христианами. Эти слухи и обвинения вскоре обрели осязаемую форму.
Обвинения ордена тамплиеров в ереси
По мнению некоторых авторов, Эскиэн де Флоран, гражданин Безье, приговоренный к смерти или пожизненному заключению в одном из королевских замков за тяжкие прегрешения, был помилован и вознагражден Филиппом IV в обмен на обвинение под присягой ордена тамплиеров в ереси и совершении самых страшных преступлений. По мнению других, флорентиец Ноффо Деи, тамплиер-отступник, приговоренный великим прецептором и капитулом тамплиеров Франции за святотатство к пожизненному заключению в подземелье, добровольно свидетельствовал против бывших собратьев и обвинял их в мерзостных деяниях, свидетелем и участником которых он был[402].
Как бы то ни было, но король Филипп поверил осужденному преступнику, на основании его показаний 14 сентября был составлен секретный приказ и разослан по всем бальяжам Франции. Сей погибельный для тамплиеров документ был расцвечен россыпью самых нелепых и абсурдных эпитетов и одиозных суждений:
«Филипп, милостью Божией король Франции, своим возлюбленным и преданным рыцарям… и проч.
С прискорбием и горечью сообщаем вам, что мы имеем свидетельство самых чудовищных, достойных порицания примеров отвратительнейших прегрешений. Слуха нашего достигла ужасающая история дерзостных преступлений, мерзких и богопротивных деяний, недостойных рода человеческого».
После долгой и необычайно злоречивой тирады следуют обвинения тамплиеров в ряде тяжких прегрешений: в оскорблении Иисуса Христа, в том, что своими злодеяниями они причинили ему боль, сравнимую с крестными муками; в отречении от христианской веры; в осмеянии сакрального образа Спасителя; в принесении жертв идолам; в пристрастии к противоестественным порокам. Он называет тамплиеров кровожадными волками в овечьих шкурах, коварными, неблагодарными идолопоклонниками, чьи слова и поступки оскверняют землю и заражают воздух, иссушают источники росы небесной – благодати Христовой, внушают смятение и нечестивые мысли.
«Мы, – говорит он, – будучи обремененными заботой об укреплении веры, держали совет с папой, прелатами и баронами королевства, по настоянию инквизитора, на основании уже полученных сведений, серьезных подозрений, возможных предположений, законных презумпций, постановили изничтожить врагов неба и земли; и, поскольку дело это важное, мы искали истину, с тем же тщанием, с коим золото очищают огнем, и приложили немало усилий, чтобы вынести правильное суждение.
После скрупулезного изучения всех обстоятельств мы постановили, что члены ордена, являющиеся нашими подданными, должны быть задержаны и судимы церковным судом. Все движимое и недвижимое имущество должно быть изъято в нашу пользу, коему мы будем верными хранителями» и т. д.
К этим приказам прилагались инструкции, в которых бальи и сенешалям было велено, сохраняя обстоятельства дела в тайне и не возбуждая подозрений, подсчитать количество домов храмовников во вверенных им провинциях, вооружить людей, с тем чтобы дать отпор в случае сопротивления, и 13 октября взять тамплиеров под стражу в их прецепториях.
После массового ареста в каждую обитель следовало направить инквизиторов, для того чтобы допросить виновных и применить пытки, если это потребуется. «До того как начнется расследование, – настаивал Филипп, – вы не должны сообщать им (тамплиерам), что папа и я сам, благодаря чистосердечным признаниям проступков и мерзостей, осведомлены о том, какими богопротивными действиями они сопровождают свой обряд посвящения и само служение; если они признают правду, обещайте им прощение и милость, а если нет – пусть знают, что тем самым они обрекают себя на смерть»[403].
После того как был отдан приказ об аресте тамплиеров, Филипп разослал могущественным европейским государям письма, в которых призвал их последовать его примеру[404]. Письмо о богопротивных деяниях нечестивых тамплиеров молодому королю Англии Эдуарду II, взошедшему на престол 7 июля 1307 года, доставил тайный осведомитель Филиппа по имени Бернар Пелетен. 22 сентября король Эдуард ответил на это письмо, он сообщил, что поразмыслил по поводу обстоятельств, изложенных в письме, и, выслушав суждения достопочтенного господина Бернара Пелетена, король повелел тому изложить суть обвинений перед прелатами, графами, баронами своего королевства и прочими членами Высочайшего совета. Обвинения эти были ошеломляющими и весьма неправдоподобными, ибо о столь гнусных и отвратительных проступках ни король, ни его прелаты, графы и бароны никогда не слыхивали, а потому посланцу Филиппа отказались верить на слово. Английский монарх, впрочем, заверил короля Франции, что, повинуясь решению своего Совета, он приказал сенешалю дома в Ажене (Аквитания), который, как поговаривали, обладал некоей информацией, явиться ко двору и дать разъяснения по поводу обвинений ордена в неблаговидных поступках. Эдуард обещал своему французскому собрату, что после того, как будет проведено расследование, он примет необходимые меры без промедления, ибо нет ничего важнее для всякого доброго христианина, чем честь и сохранение католической веры[405].
Аресты, чудовищные обвинения
В ночь на 13 октября все тамплиеры во французских владениях были одновременно арестованы. Монахам было велено проповедовать против них на людных площадях Парижа и близ Пале-Рояля; в те времена горожане были столь темны, суеверны и доверчивы, что поверили в самые ужасные и сумасбродные обвинения против ордена. Братьев обвиняли в поклонении их идолу – мумифицированной голове. «У этого идола, – заверяли они, – вместо глаз – два карбункула, яркие, как сияние неба; к нему тамплиеры обращали свои моления и уповали на него всем своим сердцем как на Бога». Их обвиняли в сжигании тел умерших братьев и добавлении этого пепла в пищу и питье братьев-новобранцев, с тем чтобы они укреплялись в идолопоклонстве; в том, что они поджаривали младенцев и смазывали их жиром своих идолов; в том, что в их тайных ритуалах и мистериях участвовали юные девственницы; и в других разнообразных гнусностях, столь мерзких и противоестественных, что и говорить об этом не стоит[406].
Гильом Параден[407], в хронике Савойи, всерьез повторяет эти чудовищные обвинения. Он сообщает, что у тамплиеров была «тайная пещера, или ниша в подземелье, в которой они хранили истукана, имевшего вид человека, покрытого дубленой кожей, вместо глаз которого были сияющие карбункулы. Этому ужасному истукану они поклонялись, как божеству своей проклятой религии, и приносили ему жертвы. Желавших вступить в их ряды они заставляли принести жертву этому истукану, отречься от Иисуса Христа и попрать ногами святой крест; после сих богомерзких деяний, на котором присутствовали женщины и девы (обманом вовлеченные в секту), в подземелье гасили лампы и светильники. ‹…›[408] Если у тамплиера рождался ребенок от одной из этих женщин, они вставали в круг и передавали этого младенца по кругу из рук в руки, пока тот не умирал, затем они поджаривали его (невообразимая гнусность!) и умащали его жиром своего истукана!»[409]
Характер обвинений, выдвинутых против тамплиеров, доказывает, что их враги не имели правдивых подтверждений, чтобы уличить орден в каком-либо серьезном преступлении, а потому даже добродетели их были расценены как проявление крайнего лицемерия и были обращены против них. Обвинители настаивали, что раздача милостыни, частое посещение богослужений, принятие Тела Христова путем причастия, скромность и кротость в поведении в стенах обители и за пределами ее – все это лишь для того, чтобы скрыть от глаз людских мерзость своих пороков[410].
В течение двенадцати дней лишения свободы братья выказывали завидное постоянство в отрицании ужасных преступлений, в которых обвиняли братство. Тамплиеры не поддались на увещевания короля помиловать их в обмен на признание вины, а потому были отданы на милость братьев Святого Доминика – самых изощренных палачей того времени.
19 октября в парижский Тампль явился великий инквизитор со своими «мирмидонянами»[411], и 140 тамплиеров были один за другим подвергнуты пытке.
В процессе расследования, затянувшегося на несколько недель, 36 тамплиеров погибли от рук мучителей, но не признали лживых обвинений и держались под пытками с беспримерным мужеством, подтверждая невиновность ордена.
У многих из них после пыток огнем отнялись ноги. При этом жестоком истязании подошвы ног пытаемого, смазанные жиром или маслом, привязывали к железной раме, которую устанавливали перед пылающим огнем; между плотью и пламенем делали заслонку, чтобы продлить муки и добиться признания. Подсудимые во время пытки испытывали столь сильную боль, что зачастую теряли самообладание и сознавались в том, чего не делали. Брат Бернар де Вадо, позже отказавшийся от данных под пытками показаний, сообщил на допросе: «Они так долго жгли мои пятки, что плоть выгорела и обнажились кости» и показал их следователю[412]. Другой тамплиер, публично отказавшийся от признаний, заявил, что у него вырвали четыре зуба и он признал себя виновным, чтобы не лишиться остальных[413]. Другие члены братства претерпели еще более тягостные и унизительные мучения[414].
Чтобы деморализовать братьев, им были показаны поддельные письма от Великого магистра, в которых глава ордена, томящийся в темнице, якобы признавал себя виновным. Многие тамплиеры были вынуждены признать то, что от них требовали, и они сознались в совершении преступлений, которые на предыдущих допросах они категорично отрицали[415].
Эта жестокость вызвала удивление и изумление всей Европы.
Преследования тамплиеров в Англии
20 ноября король Англии призвал сенешаля обители в Ажене и потребовал поведать о том, насколько правдивы обвинения, выдвинутые против тамплиеров; 4 декабря английский монарх написал королям Португалии, Кастилии, Арагона и Сицилии письма, в которых сообщил нижеследующее:
«Сиятельному принцу владыке Дионисию[416], милостью Божией славному королю Португалии, его близкий друг Эдуард, той же милостью король Англии, желает здоровья и благополучия.
Во имя Господне, во славу торжества веры и справедливости мы с великим тщанием изучали обвинения, направленные против защитников католической веры, разивших могучей дланью врагов креста Христова. Да будет вам известно, что некий клирик (Бернар Пелетен) добился нашей аудиенции и приложил немало сил, чтобы опорочить и ниспровергнуть в глазах наших орден братьев Иерусалимского Храма. Он осмелился заверить нас и наш совет, что братья сии повинны в ужасных, богомерзких, поистине чудовищных преступлениях против католической веры; дабы доказать вину означенных братьев, он попытался убедить нас не только собственными утверждениями, но и демонстрируя некие письма, которые он доставил нам с этой целью, и настаивал, чтобы всех братьев вышеуказанного ордена, пребывающих в наших владениях, без должного изучения данного вопроса мы заключили под стражу.
Но, учитывая, что сей благочестивый орден, учрежденный в стародавние времена Святыми Отцами, прославился преданностью Богу и Его святой церкви, а также, до сего времени, защитой католической веры за морем, мы не спешим принимать на веру слова этого человека, дерзнувшего предъявить столь неслыханные обвинения против братства.
Мы сердечно просим ваше королевское величество и по-братски настаиваем на том, чтобы вы великодушно восприняли все вышеизложенное и не позволили жестокосердным клеветникам внести смуту злыми наговорами, ибо движет ими не радение о добродетели, но корысть и зависть. А потому, дорогой брат, воздержись от принятия необдуманных мер, которые могут навредить братьям вышеуказанного ордена или их имуществу в твоих владениях, до тех пор, пока их не признают виновными в преступлениях, в которых их обвиняют по закону, или не поступит других приказов касательно судьбы их в этих краях»[417].
Спустя несколько дней после отправки этого письма король Эдуард написал папе, выражая свое недоверие по поводу ужасных и отвратительных слухов о тамплиерах. Он заверил святейшего папу, что в его владениях братьев ордена почитают за чистоту веры и высокий моральный дух. Король выразил глубокое сожаление по поводу скорби и бедствий, выпавших на долю магистра и братьев по причине распространения скандальных слухов, и горячо призвал святого понтифика содействовать справедливому расследованию, чтобы очистить имя прославленного ордена от возведенной на него необоснованной и порочащей клеветы[418].
Однако 22 ноября папа направил королю Эдуарду следующую буллу[419]:
«Климент епископ, раб рабов Божьих, своему дорогому сыну во Христе Эдуарду, прославленному королю Англии, с пожеланиями здоровья и апостольским благословением.
Председательствующие, хотя и недостойны, на пастырском престоле, по воле Творца всего сущего, мы истово взыскуем об истине, выше которой ничего нет; пламенея желанием стряхнуть сон небрежения, пасем стадо Господне; будучи пастырем добрым, в заботе об общем благе удаляем из стада все дурное в надежде снискать божественную помощь, чтобы спасти души и указать им путь к Богу.
По правде говоря, давным-давно, во времена продвижения нашего на вершину апостольского служения, до нас доходили слухи о том, что тамплиеры воюют в защиту веры лишь для отвода глаз, а сами под видом монашеского служения тайно живут в вероломном отступничестве и мерзкой ереси.
Принимая во внимание, что сей достопочтенный орден с незапамятных времен был осиян немеркнущей славой и что верующие исстари почитают братьев, ибо доблесть и благородство их велики и не было ни одного дурного свидетельства о них; что рыцари сии испокон веков нелицемерно несут крест Христов, не щадя ни живота своего, ни имущества, разят врагов веры, с одной лишь целью – ради стяжания, сохранения и защиты Святой земли, освященной драгоценной кровью нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа, а посему мы не желали скоропостижно соглашаться с обвинением…»
Далее святой понтифик сообщает, что эти чудовищные сведения были переданы королю Франции, который, воодушевленный беспримерным рвением в деле веры Христовой, незамедлительно принял меры для установления истины. Он заверил, что тамплиеры из французских обителей уже признались в идолопоклонстве и ереси, а потому и королю Англии следует немедленно призвать тамплиеров из своих владений и арестовать их в тот же день.
Он приказал задержать тамплиеров и передать их в распоряжение Святого престола, а также изъять все их движимое и недвижимое имущество и направить в руки доверенных лиц, которые под неусыпным надзором будут сохранять его до тех пор, пока святой понтифик не даст дальнейшие распоряжения по этому поводу[420].
Король Эдуард получил эту буллу сразу после того, как отправил свое письмо папе, в котором призывал его святейшество не верить обвинениям против ордена. Можно предположить, что после получения буллы молодой король согласился с доводами обвинителей и поверил в виновность тамплиеров, ибо авторитет понтифика был слишком высок; но есть вероятность, что он рассчитывал обратить разбирательство в их пользу. Как бы то ни было, он заверил папу в готовности подчиниться его приказу. Королевский совет постановил арестовать тамплиеров и конфисковать их имущество. Король распорядился передать ценности ордена в казну, а земли распахать и засеять, чтобы те не пустовали, пока тамплиеры пребывают в заключении[421].
Этот приказ был приведен в исполнение следующим образом. 20 декабря шерифам королевства был разослан приказ в двойном конверте. Согласно первому постановлению шерифам следовало избрать по 10–12 надежных человек от каждого бейливика, препроводить их в определенное место в воскресенье перед днем Крещения Господня и там вскрыть второй, внутренний, конверт, в котором был запечатан секретный приказ, и 10 января приступить к его исполнению. Уклонившимся грозила полная конфискация имущества[422].
Аналогичные приказы были отправлены в Дублин – юстициарию и казначею Ирландии; Джону Ричмонду, наместнику Шотландии; Вальтеру де Падертону, юстициарию Западного Уэльса; Хью де Элдителегу, юстициарию Северного Уэльса и Роберту Холланду, юстициарию Честера. Им было строго велено привести приказ в исполнение, прежде чем о расправе короля над тамплиерами в Англии станет известно по ту сторону моря. Всем верноподданным короля было приказано оказать шерифам помощь и содействие в выполнении их обязанностей[423].
1308 год
26 декабря король сообщил его святейшеству, что в ближайшее время он намерен исполнить его волю. В ночь на 8 января 1308 года тамплиеры были арестованы во всех частях Англии, и их собственность была изъята в королевскую казну[424].
В этот период магистром Храма и прецептором ордена в Англии был брат Уильям де ла Мор, на этом посту он сменил магистра Брайана ле Джея, который погиб, как было сказано ранее, в битве при Фолкерке. Магистр был арестован вместе со всей братией лондонском Темпле и заключен под стражу в замке Кентербери. Впоследствии он был освобожден под залог по просьбе епископа Даремского[425].
Булла Faciens misericordiam
12 августа папа римский обратился к епископам Англии с буллой Faciens misericordiam («Даруя прощение»):
«Климент, епископ, слуга слуг Божьих, к почтенным братьям – архиепископу Кентерберийскому и его викарным епископам, с пожеланиями здоровья и апостольским благословением.
Сын Божий, Господь Иисус Христос, дарующий прощение рабам своим, истинный идеал устремлений для апостольского служения…»
Далее он передает слухи, порочащие тамплиеров, которые распространились во Франции, говорит о своем нежелании верить им, «ибо можно ли поверить в то, что столь боголюбивые мужи, особенно те, что проливали кровь и неоднократно рисковали жизнью во имя Христа, неоднократно являвшие великие чудеса преданности, утруждавшие себя постом и другими проявлениями благочестия, проявили столь дерзкое пренебрежение к своему спасению? ‹…›
Но потом наш самый дорогой сын во Христе Филипп, прославленный король Французский, узнавший о преступлениях, не из корыстолюбия (ибо он и не помышлял присвоить какую-либо часть имения тамплиеров, о нет, он умыл руки!), но воспламененный преданностью к истинной вере. ‹…› Приняв во внимание полноту знаний по этому вопросу, он принял единственно правильное решение и повелел разрешить эту тяжбу через своих посланцев и письма».
Далее святой понтифик приводит длинный перечень признаний, сделанных во Франции, и сообщает об отпущении грехов тамплиерам, искренне покаявшимся сокрушенным сердцем; он выражает свое убеждение в виновности ордена и настаивает на наказании братства в Англии[426].
Король Эдуард тем временем стал свободно распоряжаться собственностью ордена, и 4 октября папа написал ему следующее: «Ваши деяния снова заставили страдать наше отеческое сердце, ибо из донесений некоторых баронов нам стало известно, что вы проявили неуважение к Святому Престолу и без тени страха дерзнули оскорбить Господа Всемогущего в нашем лице, тем, что по собственному разумению начали раздавать разным лицам имущество, которое ранее принадлежало ордену Храма в ваших владениях, которое согласно нашему велению было передано вам на сохранение, но должно оставаться в нашем расположении. ‹…› А посему мы постановили направить доверенных людей – мужей мудрых и благонадежных – в ваше королевство и другие страны, где тамплиеры, как известно, имели собственность, чтобы узаконить ее под нашим началом совместно с прелатами, коим будет вверено управление теми владениями, а также провести inquisitio (расследование) в отношении отвратительных бесчинств, в которых повинны члены ордена»[427].
На это письмо римского папы король Эдуард послал следующий краткий и выразительный ответ: «Касательно имущества тамплиеров, то мы до сего времени не сделали с ним ничего и не намерены делать ничего иного, кроме того, что мы имеем право делать, и что, смеем заверить, угодно Всевышнему»[428].
1309 год
13 сентября 1309 года король выдал жалованные грамоты «почтенным мужам – аббату Ланьи из диоцеза Парижа и магистру Сикару де Вору, канонику из Нарбонна» – инквизиторам, назначенным папой, чтобы допросить великого прецептора Англии и главу братии лондонского Темпла. В тот же день он написал архиепископу Кентерберийскому и епископам Лондона и Линкольна, приказав им лично сопровождать папских инквизиторов и присутствовать при каждом допросе тамплиеров[429].
14 сентября от имени королевского совета были направлены приказы, в них предписывалось: шерифам графства Кент и семнадцати других округов препроводить всех арестованных братьев ордена Храма в Лондон и передать их в распоряжение коменданта Тауэра; шерифам графства Нортумберленд и восьми других округов предписывалось препроводить арестантов в замок Йорк; шерифам Уорвика и семи других округов с требованием препроводить их в замок Линкольн[430]. Приказы были также отправлены Джону Камберленду, коменданту Тауэра, и комендантам замков Йорка и Линкольна с требованием принять тамплиеров, заключить их под стражу и допустить к ним инквизиторов[431].
Всего в трех замках было заключено 229 братьев. Немало братьев осталось и на свободе – они успешно избежали ареста, переменив платье и сбрив бороду, многие из них бежали в дикие и горные части Уэльса, Шотландии и Ирландии.
В лондонском Тауэре были заключены брат Уильям де ла Мор, предводитель рыцарей, великий прецептор ордена в Англии, достопочтенный магистр Храма; брат Гимберт Бланк, рыцарь, великий прецептор Оверни, испытанный в боях воин, сражавшийся за Палестину, чудом уцелевший в резне под стенами Акры; он сопровождал Великого магистра на пути с Кипра во Францию, откуда он перебрался в Англию, где и был вознагражден за свое безупречное доблестное служение в защиту христианской веры заточением в темнице Тауэра; брат Радульф де Бартон[432], священник ордена Храма, настоятель церкви лондонского Темпла; брат Майкл де Бэсквиль, рыцарь, прецептор Лондона; брат Джон де Сток, рыцарь, казначей Храма в Лондоне, и многие другие рыцари и услужающие братья из лондонского Темпла.
В Тауэре также были заключены рыцари-прецепторы из следующих прецепторий: из Юэлла в Кенте, Даней и Доксворта в графстве Кембриджшир, из Гэтинга в графстве Глостершир, Кумба в Сомерсетшире, Шипли в графстве Суррей, из Сэнфорда и Битлсхема в Оксфордшире, Гарви в Херефордшире, из Крессинга в Эссексе, из Пэффлета, Хипплдэна и других прецепторий. Кроме того, в Тауэре были заключены священники и капелланы ордена[433].
Пока рыцари томились в застенках Тауэра и других замках, за владение их землями и имуществом разразилась настоящая схватка; чтобы прекратить грабежи, король поручил Алану де Голдингему и Джону де Медфелду подсчитать ущерб и установить имена грабителей. К расследованию подключили шерифов округов и поручили им собрать присяжных, чтобы судить и наказать провинившихся[434].
22 сентября архиепископ Кентерберийский отправил викарным епископам апостольское послание, к нему была приложена копия буллы faciens misericordiam, а также перечень обвинений, предъявленных тамплиерам. Епископы, получившие послания, должны были переписать их, заверить своей печатью и вернуть архиепископу с посланцем, при этом следовало соблюдать особую осторожность, чтобы не раскрыть посторонним содержание посланий[435]. В то же время архиепископ по велению папы потребовал зачитать папскую буллу во всех храмах и часовнях королевства, в которой понтифик признавал виновность ордена и грозил отлучением от церкви любого независимо от ранга, положения или состояния, будь то клирики или миряне, ежели те скрытно или прилюдно осмелятся оказать какую-либо помощь или проявить доброту по отношению к тамплиерам – предоставить кров, убежище или покровительство. Он заверил, что наказан будет не только провинившийся – на города, замки, земли и селения, в которых укроется хотя бы один член запрещенного братства, будет наложен интердикт[436].
Процесс, пункты обвинения, допросы
В начале октября инквизиторы прибыли в Англию и сразу же инициировали процесс по делу тамплиеров. Обнародованная ими булла предписывала незамедлительно судить преступников, допрашивать свидетелей и карать всякого, кто осмелится препятствовать инквизиторам в претворении их миссии. Это постановление было оглашено в соборе Святого Павла и во всех храмах диоцеза Кентербери по завер шении торжественной мессы. Тогда же тамплиерам было приказано предстать перед инквизиторами в определенное время, в означенном месте. Перечень обвинений на латыни, французском и английском языках был передан коменданту Тауэра и зачитан тамплиерам, заключенным в этом замке.
В понедельник, 20 октября, тамплиеры, претерпевшие в течение года и восьми месяцев все тяготы тюремного заключения, предстали перед трибуналом, учрежденным папой римским для расследования дела ордена в провинции Кентербери, созванном в соборном зале епископской церкви Святой Троицы в Лондоне. В него входили епископ Лондона; Дьедонне, настоятель монастыря Ланьи, в диоцезе Парижа, и Сикар де Вор, каноник из Нарбонна, папский капеллан, смотритель папского дворца. Им помогали несколько иностранных нотариев. После оглашения папской буллы и вступительного слова обвинителей с должной долей площадного драматизма были зачитаны чудовищные и нелепые пункты обвинения – истинный образчик человеческой глупости, суеверия и доверчивости.
«Item. В означенном месте, в означенный день и час, в присутствии вышеназванных лордов и вышеназванных нотариев, пункты обвинения, указанные в апостольской булле, были оглашены и представлены нам, суть их раскрыта ниже.
По приведенным ниже пунктам будет произведено inquisitio (расследование) в отношении братьев военного ордена Храма, повинных в том, что:
1. При принятии в орден, или какое-то время спустя, или как только представится возможность, их заставляли или уговаривали те, кто принимал их в лоно братства, отказаться от Христа, или Иисуса, или распятия, или Бога Единого, и в другое время от Пресвятой Девы, а иногда и от Всех Святых.
2. Братья сообща делали это.
3. Большая часть их делала это.
4. Они делали это иногда после их приема.
5. Принимающий поучал новообращенных, что Христос (Иисус или Распятый) не был Истинным Богом.
6. Говорил, что Он был лжепророком.
7. Говорили, что Он страдал не ради искупления грехов человечества, но был распят за свои собственные грехи.
8. И принимающий, и вступающий в орден теряли надежду на спасение через Него. Они говорили это или нечто подобное этому.
9. Они заставляли принимаемых в орден плевать на крест, или на изображение креста, или на лик Христа, хотя те, кого принимали, иногда плевали в сторону.
10. Они заставляли их топтать крест.
11. И сами братья иногда топтали тот крест.
12. Они мочились и других заставляли мочиться на этот крест в Страстную пятницу!
13. Неоднократно мочились на него на Святой неделе!
14. Поклонялись коту, который появлялся в разгар их собраний.
15. Делали эти вещи из-за презрения к Христу и вере.
16. Они не верили в святость алтаря.
17. Некоторые из них не веровали.
18. Большинство из них не веровало.
19. Они не признавали и другие церковные Таинства.
20. Священники ордена не произносили слова, которыми освящается хлеб в Тело Христово в каноне мессы.
21. Некоторые из них не веровали.
22. Большинство из них не веровало.
23. И те, кто принимал их, поступали так же.
24. Они верили, что Великий магистр ордена может отпустить им грехи.
25. И ревизор может отпустить грехи.
26. Прецепторы, из которых многие были мирянами, также могли отпустить.
27. И они отпускали.
28. И так поступали многие.
29. Великий магистр не стал отрицать этого еще до ареста и говорил об этом в присутствии важных лиц.
30. Принимая братьев в орден, или перед принятием, или через некоторое время после принятия принимающие и принимаемые целовали друг друга в уста и в пуп…!!
‹…›
36. Новых братьев принимали в орден тайно.
37. Никто не присутствовал при этом, кроме братьев ордена.
38. Скрытность и таинственность обряда издавна возбуждала сильное подозрение».
В последующих пунктах приведены столь чудовищные обвинения, что мы воздержимся от того, чтобы перечислять их.
«46. В каждой провинции братья имели идолов, viz.[437] головы, иные с тремя ликами, а другие с одним, зачастую это был человеческий череп.
47. Они поклонялись этому идолу, или этим идолам, воздавали ему почести на своих капитулах и собраниях.
48. Они поклонялись ему.
49. Как своему Богу.
50. Как своему Спасителю.
51. Некоторые из них делали это.
52. Большинство поступало так.
53. Они говорили, что через эту голову они обретут спасение.
54. Что она приносит богатство.
55. Что это она дала ордену все его богатство.
56. Что она делает землю плодородной.
57. Что благодаря ей деревья цветут.
58. Они обвязывают голову упомянутого идола веревками или прикладывают их к ней, и этими веревками подпоясывают свои рубашки либо носят как пояс на голом теле.
59. При вступлении в орден каждому брату дают такую веревку.
60. Они носят ее в поклонение своему идолу.
61. Им было велено подпоясываться этими веревками, как было указано выше, и постоянно носить.
<…>
66. Тех, кто отказывался делать все вышеупомянутое при принятии или после, убивали или заключали в темницу»[438].
Остальные статьи обвинения (двадцать один пункт) касаются главным образом практики исповедания грехов среди братии и вопросов греховной ереси. Обвинение, подобное этому, как справедливо отметил Вольтер, противоречит само себе.
Брат Уильям де ла Мор в присутствии тридцати своих собратьев на допросе, учиненном инквизиторами, решительно отрицал вину ордена и утверждал, что французские тамплиеры, давшие признательные показания, солгали. После чего было принято решение допрашивать братьев поодиночке.
23 октября брат Уильям Рэйвен, допрошенный по поводу обряда принятия в орден, утверждал, что он был принят братом Уильямом де ла Мором, магистром Храма в Темпл-Кумб, в диоцезе Бат; что он обратился к братьям Храма, с тем чтобы они приняли его в орден, ибо он страстно желал служить Богу и Деве Марии и готов всю жизнь свою посвятить служению; его спрашивали, тверд ли он в своем решении, и он отвечал, что тверд; он поведал, что после два брата рассказали ему о том, как сложны и строги порядки в ордене, и сообщили ему, что после принятия не позволено действовать по собственному желанию и разумению, но должно следовать воле наставника; что, если он пожелает делать одно, ему будет приказано делать другое; если он пожелает быть в одном месте, его отправят в другое.
Он подтвердил, что будет поступать так, как велено, и поклялся на святом Евангелии повиноваться магистру, не иметь никакой собственности, хранить целомудрие, не брать чужого и не допускать, чтобы кого бы то ни было лишали имения неправедным путем, а также не совершать ни над кем насилия, за исключением случаев самообороны или сражения с сарацинами. Он сообщил, что принес клятву в часовне прецептории Темпл-Кумб в присутствии только братьев ордена; что один из братьев зачитал устав, и затем в течение месяца его наставлял Джон де Уолпол из услужающих братьев.
После допроса брат был препровожден в Тауэр и помещен отдельно от братьев, с тем чтобы никто не узнал, о чем он поведал инквизиторам.
В следующие два дня (24 и 25 октября) были допрошены по тому же поводу братья Хью де Тедкастр и Томас ле Чемберлен и дали такие же показания, как и предыдущий свидетель. Брат Хью, помимо прочего, сообщил, что поклялся защищать Святую землю до последней капли крови от врагов христианской веры и что после того, как он принес клятвы, принял обеты целомудрия, бедности и послушания, ему вручили орденское одеяние с крестом и койф, полотняную шапочку вроде подшлемника. Обряд свершился в церкви в присутствии магистра, рыцарей и услужающих братьев; мирян в церкви не было. Брат Томас добавил, что в Англии такой же обряд посвящения и те же обеты, что и за морем; что мирянам не позволено присутствовать при свершении обряда и что, когда он вошел в храм Темпла, дверь за его спиной закрылась, но напротив была еще одна дверь, выходившая на кладбище, которой могли воспользоваться только посвященные братья. На вопрос, почему никому, кроме братьев ордена, не дозволялось присутствовать при свершении обряда принятия в братство, он ответил, что не ведает, но так сказано в уставе.
Между 25 октября и 17 ноября были допрошены 33 члена ордена, капелланы и услужающие братья, и все они решительно отрицали направленные против ордена обвинения. Когда брата Гимберта Бланка спросили, почему обряд принятия в братство свершается тайно и без свидетелей, он ответил, что причиной секретности была необъяснимая глупость. Они подтвердили, что действительно носят под рубахой веревки, но не со злым умыслом, ибо веревками этими никогда не прикасались к идолам, но препоясывались ими в знак смирения, или, как утверждал рыцарь, посвятивший ордену более сорока трех лет жизни, по настоянию Святого Отца Бернара Клервоского. Брат Ричард де Голдингем заявил, что слышал лишь о том, что их называют «поясами целомудрия», и все они настаивали на том, что принимавшие и принимаемые целовали друг друга единожды и только в лицо, а все остальное, что касается поцелуев, – мерзкая ложь, и ничего подобного никогда не происходило.
Брат Радульф де Бартон, священник ордена Храма, ключарь и настоятель церкви лондонского Темпла, в отношении 24-го пункта обвинения заявил, что Великий магистр на капитуле имеет право отпускать братьям прегрешения за нарушение устава и правил внутреннего распорядка, но не за грехи пред Богом и людьми, так как он не является священником; и подтвердил, что вступавшие в орден клялись не раскрывать тайн капитула и что, если один из братьев был наказан капитулом, присутствовавшие на нем не должны были сообщать о решении капитула тем, кто на нем отсутствовал; и если один из братьев разглашал тайну, ему на время воспрещалось входить в братские покои, иных же и вовсе изгоняли из ордена.
Брат Радульф утверждал, что братьям не запрещали исповедоваться священникам, не принадлежащим к ордену Храма; что он никогда не слышал о преступлениях и беззакониях, упомянутых в обвинении, и что впервые он услышал обо всех этих гнусностях из обвинения, выдвинутого против ордена Бернаром Пелетеном, который был послан в Англию королем Филиппом Французским. Брат сообщил, что в течение десяти лет он был хранителем (ключарем) церкви Темпла, а двумя годами ранее удостоился чести стать ее настоятелем. Его также спросили о смерти брата Уолтера ле Бачелора, рыцаря, бывшего прецептором ордена в Ирландии, который умер в лондонском Темпле, тот заявил, что ничего об этом не знает, кроме того, что на сэра Уолтера надели оковы и поместили в тюрьму, где он и умер; до него дошли слухи, что с узником обращались весьма сурово, но он не посмел вмешиваться, ибо дело это небезопасное; он признался также, что вышеупомянутый Уолтер не был похоронен на кладбище Темпла, ибо был отлучен от ордена по причине неповиновения своему начальнику и несоблюдения правил ордена.
Большинство из допрошенных братьев состояли в ордене от двадцати до тридцати лет, иные же и вовсе посвятили ордену сорок и более сорока лет своей жизни. Многие из них были старыми вояками, проливавшими кровь на Востоке. Братья сии, несомненно, заслужили лучшей участи…
Брат Гимберт Бланк, рыцарь, прецептор Оверни, состоял в ордене тридцать восемь лет. Он был принят в орден в городе Тир в Палестине, в течение многих лет, не щадя живота своего, сражался с неверными и покинул Святую землю лишь после падения Акры, в обороне которой принял самое деятельное участие. На допросе он не сообщил ничего, что разительно отличалось бы от сказанного выше, разве что заявил, что никакой другой религиозный орден не верует в святость алтаря пламеннее, чем тамплиеры, ибо они воистину веруют в учение церкви, и что тамплиеры никогда не предавали веру Христову, и, ежели Великий магистр сознался в обратном, то он солгал.
Брат Роберт ле Скотт, рыцарь, принявший обет за двадцать шесть лет до этого разбирательства, сообщил, что был принят в орден в Замке Паломника, прославленном оплоте тамплиеров в Палестине, самим Великим магистром братом Гильомом де Боже – доблестным героем, принявшим смерть при штурме осажденной Акры. Он утверждал, что по недомыслию оставил орден после того, как крестоносцы были изгнаны из Палестины, и скитался около двух лет. За это время он добрался до Рима и покаялся папе в прегрешениях, тот наложил на него суровую епитимью и велел вернуться на Восток к своим братьям. По возвращении он получил свое облачение в Никосии на острове Кипр и был повторно принят в братство по приказу Великого магистра Жака де Моле, который в то время стоял во главе ордена. Он добавил также, что брат Гимберт Бланк, предыдущий свидетель, присутствовал при его первом принятии в Замке Паломника. Он полностью подтвердил все вышеизложенные показания.
Брат Ричард де Пьетвен, состоявший в ордене сорок два года, заявил, что во время присяги он поклялся, помимо прочего, никогда не поднимать оружие против христиан, кроме как в случае самозащиты или защиты прав ордена; он заявил, что о чудовищных преступлениях, перечисленных в пунктах обвинения, ранее никогда не слышал и узнал об этом после того, как были обнародованы письма Филиппа Французского, доставленные Бернаром Пелетеном.
На 22-й день расследования в протоколе судебного заседания была сделана следующая запись:
Братьев Филиппа де Мьюза, Томаса де Бертона и Томаса де Стаундона настойчиво призывали отказаться от служения в ордене, но те, будучи допрошенными поодиночке, заявили, что предпочтут умереть, нежели пойдут на это[439].
19 и 20 ноября в часовне монастыря Святой Троицы инквизиторы допросили семерых свидетелей-мирян, не имеющих отношения к ордену. Те не сообщили ничего серьезного, что послужило бы доказательством богоотступничества тамплиеров.
Магистр Уильям ле Дортюре, нотарий, заявил, что тамплиеры проводят свои капитулы за закрытыми дверями с полуночи до рассвета; такая скрытность, по его мнению, является доказательством того, что творится на них нечто неправедное, однако же заверил, что братья никогда не были замечены в скверноприбытчестве, или обогащении неправедным путем.
Магистр Жильбер де Брюр, клерк, заявил, что никогда не подозревал их в чем-либо дурном, кроме как в чрезмерных наказаниях братьев.
Уильям Ламберт, бывший нунций ордена Храма (nuntius Templi – представитель, посланник), не знал ничего дурного о тамплиерах и считал их невиновными в преступлениях, которые им приписывают. Ричард де Бартон, священник, и Радульф де Рэйндон, олдермен, заявили, что не знают об ордене и его братии ничего дурного, и говорили о них как о достойных членах общества.
25 ноября архиепископ Кентерберийский, повинуясь папской булле, созвал в соборе Святого Павла Высочайший церковный совет. В него вошли епископы, аббаты, настоятели, главы коллегий и сановное духовенство всех диоцезов. На соборе предстояло обсудить вопросы реформации английской церкви и возвращения Святой земли, а также вынести приговор – оправдательный или обвинительный – по делу рыцарей ордена тамплиеров в провинции Кентербери, как того требовал святейший папа в своем апостольском послании.
Совет открыл архиепископ Кентерберийский, прибывший к собору Святого Павла верхом на коне. Епископ Норвичский отслужил мессу Святого Духа на Великом алтаре, затем архиепископ зачитал проповедь на латыни, ссылаясь на ХХ главу Деяний Апостолов, а после огласил папскую буллу, в котором святой понтифик с прискорбием сообщил о чудовищных грехах тамплиеров, о падении с вершин нравственности тех, кого превозносили как пламенных поборников веры и главных защитников Святой земли. Папа напомнил, что все эти годы церковь проявляла к ордену особую благосклонность, вооружила Крестом Христовым, не скупилась на награды и почести, даровала богатства, вольности и привилегии. Далее святой понтифик поведал о грехах и беззакониях ордена, узнав о которых он преисполнился скорби и потерял покой, недуги его усугубились, и тело начало чахнуть!
Он подробно перечислил преступления, приписываемые ордену, и сообщил о признаниях и показаниях, сделанных во Франции, затем разразился потоком стенаний, заявив, что это прискорбное событие не оставило равнодушным ни одного верующего, что весь христианский мир, подавленный горем, облачился в траур и проливает горькие слезы. В заключение он призвал к созыву Вселенского собора во Вьене, на котором будет обнародовано решение о роспуске ордена и распределено имущество оного. Английским клирикам было велено прислать на Вьенский собор своих представителей[440].
После оглашения буллы и завершения предварительных слушаний иерархи в течение шести дней обсуждали церковные дела, а на седьмой день, во вторник 2 декабря, епископы и члены совета собрались в резиденции архиепископа Кентерберийского в Ламбетском дворце. Присутствовавшие на совете папские инквизиторы обнародовали показания 43 тамплиеров и семи сторонних свидетелей. Совет постановил сделать копии показаний для каждого из епископов с тем, чтобы в течение дня обсудить положения этого документа, принять решение и утром сообщить его совету следующего дня.
Однако в среду 3 декабря окончательное решение принято не было. На заседании совета постановили, что инквизиторы и три епископа должны добиться аудиенции короля, чтобы испросить его позволения продолжить расследование по делу тамплиеров в соответствии с церковными законами и тем самым установить истину. В воскресенье 7 декабря епископы подали прошение его величеству в письменном виде и в следующий вторник лично предстали перед королем и обратились к нему с означенной просьбой, присовокупив требование отдать соответствующие распоряжения шерифам и должностным лицам.
Король разрешил возобновить процесс, и 16 декабря, после оглашения этого постановления[441], тюремным надзирателям был дан приказ позволить прелатам и инквизиторам допрашивать тамплиеров с применением телесных наказаний, что не противоречило церковным законам того времени.
В то время под видом простых мирян по стране скиталось немало тамплиеров, таясь от зоркого ока шерифов, которым было строго приказано приложить все усилия для их поимки.
В среду на церковном совете постановили на время приостановить заседания и собраться после того, как будут допрошены тамплиеры, заключенные в замках Линкольна и Йорка.
В Шотландии в то же время против ордена были возбуждены аналогичные дела[442]. 17 ноября 1309 года брат Уолтер де Клифтон предстал перед епископом Сент-Эндрюса и папским капелланом Джоном де Солерио в приходской церкви Святого Креста в Эдинбурге. Он сообщил, что прецептор ордена Храма в королевстве Шотландия получает наставления и указания относительно внутреннего распорядка и проведения обрядов от магистра Храма в Англии, а тот – от Великого магистра главной обители на Востоке; что Великий магистр и его наместники не единожды посещали прецептории ордена в Англии и других странах, созывали капитулы, на которых устанавливали правила служения, руководства братией и распоряжения имуществом.
Когда его спросили об обряде принятия в орден, он поведал, как это было: перед принятием в братство, которое состоялось на капитуле в прецептории Темпл-Брюр в графстве Линкольншир, председательствовал на котором Уильям де ла Мор, магистр, он просил у собравшихся братьев принять его в орден, а они отвечали ему: не ведаешь, о чем просишь – служение тягостно, ибо, вступив в орден, ты более не хозяин собственной жизни, но слуга другого, не имеющий своей воли; но, несмотря на их предостережения о строгости правил, он продолжал настаивать на приеме в орден. Он поведал, что затем его ввели в покои, где собирают капитул, и там, преклонив колени, он снова молил о принятии его в братство Храма. Магистр и братья потребовали, чтобы тот ответил на следующие вопросы: состоит ли он в тяжбе с каким-либо человеком и нет ли у него неоплаченных долгов; был ли он обручен с какой-либо женщиной; нет ли у него скрытых телесных изъянов и есть ли какое-либо обстоятельство, способное помешать ему остаться в братстве?
Ответив на все эти вопросы удовлетворительно, магистр обратился к присутствующим братьям: «Даете ли вы свое согласие на прием брата Уолтера?» Те единодушно ответили согласием, и магистр приступил к главной части обряда. Преклонив колени и скрестив руки, он торжественно поклялся, что будет вечным рабом магистра, ордена и братии во имя защиты Святой земли. Затем магистр взял из рук брата капеллана святое Евангелие, принимаемый положил руку на крест и пред Господом и Пресвятой Девой Марией принес обеты целомудрия, послушания и отказа от собственности; затем магистр облачил новопринятого в орденский белый плащ, возложил на голову капюшон и поцеловал в уста, после чего велел снова преклонить колена и дал несколько наставлений: с этого дня брат Уолтер должен был спать в подпоясанной веревкой рубашке, подштанниках и чулках; никогда не задерживаться в доме, где есть женщина; не присутствовать ни при венчании, ни при свершении обряда очистительной молитвы над женщиной, разрешившейся от бремени, а также по поводу других особенностей служения.
На вопрос инквизиторов, в каких обителях тот подвизался после принятия в орден, брат Уолтер ответил, что три года он жил в прецептории Баланкрадок (Балантрадох?) в Шотландии, три года в Темпл-Ньюсом в Англии, один год в лондонском Темпле и три года в Айслеби. На вопрос о других братьях в Шотландии он сообщил, что Джон де Хефлет был прецептором Баланкрадока, главной обители ордена в этой стране, и что он и другие братья, услышав об аресте тамплиеров, прятали орденское облачение и бежали и что с тех пор ничего не слышал о них.
Брат Уильям де Мидлтон на допросе рассказал о принятии в орден то же, что и его предшественник, добавив, что помимо прочего он клялся никогда не принимать никаких услуг от женщины, даже воды для омовения рук. Кроме того, он сообщил, что, когда магистр ордена в Англии по настоянию Великого магистра отправился за море, в период его отсутствия орден возглавлял брат Гуго де Перо, visitor (ревизор); во время своего наместничества в Англии он сместил нескольких прецепторов, заменив их другими.
После допроса этих двух тамплиеров был произведен допрос 41 свидетеля – аббатов, настоятелей, монахов, священников, услужающих братьев и ретейнеров (слуг) ордена в Шотландии. Инквизиторы приложили немало усилий, чтобы добиться нужных им признаний, но ничего противозаконного не выявили.
Монахи отметили, что прием в другие духовные ордена совершается без излишней секретности, постриг или прием в братство – это торжество, сравнимое с двунадесятыми праздниками, установленными церковью, на которое пригашают друзей, родителей и соседей неофита; тамплиеры же, напротив, окружают свой обряд тайной, и немудрено, что подобная секретность порождает самые нелепые кривотолки.
Клирики считали тамплиеров виновными, потому что противостояние меж ними было всегда! Другие осуждали их, потому что (как они утверждали) тамплиеры закрывали свои двери перед сирыми и убогими и оказывали гостеприимство только богатым и знатным. Аббат монастыря Святого Креста в Эдинбурге сообщил, что они по праву, а может, и в обход закона присвоили смежные земли, причинив тем самым урон соседям. Настоятель аббатства Дамферлин заявил, что достоверно не знает ничего порочащего орден, но весьма наслышан о беззакониях, творимых братством.
Слуги и крестьяне ордена рассказали, что капитулы собирались не только ночью, но и днем, но с необычайной секретностью; а кто-то из свидетелей слышал, будто старики говорили: будь тамплиеры добрыми христианами, они никогда не потеряли бы Святую землю![443]
1310 год
9 января 1310 года в Лондоне в приходской церкви Святого Дунстана близ Темпла был возобновлен допрос свидетелей.
Настоятель храма Сент-Мэри-де-ла-Стрэнд заявил, что многое в ордене тамплиеров вызывает его подозрения, однако добавил, что неоднократно бывал в церкви Темпла, и заверил, что орденские священники проводят богослужение так же, как и в других приходах.
Уильям де Кэмбрук из церкви Святого Климента, что близ Темпла, викарий церкви Святого Мартина-в-Полях, и многие другие клирики и священники лондонских церквей заявили, что не знают об ордене ничего дурного или противозаконного[444].
27 января брат Джон де Стоук, услужающий брат, принятый в орден Храма семнадцать лет назад, был допрошен инквизиторами в часовне Пресвятой Марии в Беркингчеч в Лондоне. Он сообщил, помимо прочего, что мирянам было дозволено присутствовать при погребении тамплиеров; что братья ордена всегда исповедовались орденскому капеллану и причащались Святых Тайн в свой последний час. По поводу смерти и погребения рыцаря-тамплиера брата Уолтера ле Бачелора, заключенного в темницу Темпла за восемь недель до кончины, он поведал, что перед смертью этот рыцарь исповедовался брату Ричарду де Графтону, капеллану ордена, ныне удалившемуся на остров Кипр, и вкусил Тела Христова, а когда упокоился – был похоронен по-христиански. Джон де Стоук заверил, что сей факт не подлежит сомнению, ибо он сам вместе с братом Радульфом де Бартоном нес до могилы тело покойного. Допрошенный не стал отрицать, что сэр Уолтер был похоронен не на братском кладбище, а во дворе обители в Лондоне, объяснив это тем, что ле Бачелор был отлучен за неповиновение уставу тамплиеров, ибо всякий, кто тайно, без дозволения магистра, покидает обитель, присвоив имущество ордена, и отказывается признать свою вину, подлежит отлучению.
На вопрос, какие порядки в ордене, по его мнению, следует изменить, Джон де Стоук ответил: «Установить испытательный срок на год и проводить прием в орден при свидетелях».
Тем же днем, 27 января, были допрошены два других тамплиера, они сообщили, что многие братья из английских обителей скрываются на острове Кипр.
29 января инквизиторы предъявили суду новые, искусно сфабрикованные статьи обвинения (еще двадцать четыре пункта в добавление к имеющимся). Заключенных спрашивали, знают ли они что-либо о преступлениях, упомянутых в папских буллах и признанных Великим магистром, главой ордена, и многими рыцарями во Франции; и знают ли они что-либо греховное или бесчестное в отношении магистра Храма в Англии, прецепторов или братьев.
Затем они должны были сказать, есть ли различия в уставе, обычаях и обрядах в обителях разных стран; получают ли прецепторы, и особенно главный прецептор Англии, предписания Великого магистра через его посланников; подчиняются ли главные прецепторы и братия ордена в Англии этим предписаниям так же, как и Великий магистр, и ревизоры, и братья на Кипре, и в Италии, и в других королевствах, провинциях и прецепториях ордена и соглашаются ли братья, принимаемые в Англии или где-либо еще, подчиняться требованиям прецепторов?
Кроме того, их заставили рассказать, каким знаком, сигналом или ударом в колокол их созывают на капитул; все ли братья, без исключения, должны являться на капитул; верят ли они, что Великий магистр может освободить от епитимьи, наложенной не орденскими клириками; верят ли они, что прецептор или ревизор могут снять отлучение за убийство или причинение ущерба слуге-мирянину или наемнику ордена; верят ли они, что любой брат ордена может отпустить грех клятвопреступления слуге-мирянину после того, как тот предстанет пред судом храмовников и понесет наказание (как правило, бичевание) во имя Отца и Сына и Святого Духа и проч. и проч.
С 29 января по 6 февраля перед инквизиторами предстали 34 тамплиера и отвечали на новые вопросы обвинителей. Допросы проходили в церквах Святого Ботульфа близ Олдгейт, Святого Элфиджа близ Крипплгейт и Святого Мартина на Ладгейт-Хилл в Лондоне. Все они заявили, что орден не был замечен в чем-либо противозаконном, а все те гнусные обряды, упомянутые в признаниях, сделанных во Франции, не в обычае ордена; что Великий магистр, прецепторы, ревизоры и братья во Франции никогда не были замечены в подобных пороках, и если они признались в этом, то они солгали. Они заявили, что главный прецептор и братья в Англии были честными людьми, достойными доверия, они никогда не сходили с истинного пути по причине ненависти или корысти; что в Англии до оглашения папской буллы против них никогда не возникало никаких подозрений; и не один добрый христианин не поверит всем этим злым наговорам.
Заключенные на допросе свидетельствовали, что братию на капитул созывал колокол Темпла, что наказание происходило в главной зале обители в присутствии братьев и магистра. Один из услужающих братьев бичевал провинившегося по голой спине плетью из сыромятной кожи до тех пор, пока магистр не давал знак прекратить экзекуцию. Если наказуемый был виновен в нарушении устава, наказание ограничивали тремя ударами плети, но, если он был виновен в аморальном поведении, его затем посылали к священнику за отпущением грехов.
Выяснилось также, что брат Жак де Моле, до того как стал главой ордена, удостоил своим посещением лондонский Темпл, где созвал капитул, на котором он установил новый порядок служения, принятый в главной обители на Востоке, и дал приказ донести до всех прецепторов Англии новые установления[445].
1 марта король направил приказы коменданту Тауэра и шерифам Линкольна и Йорка, в которых предписывалось подчиняться указаниям инквизиторов и уполномоченных епископов, а также содержать заключенных тамплиеров поодиночке. Аналогичные приказы были направлены всем надзирателям тамплиеров в Англии[446]. Ответственным за содействие инквизиторам был назначен Гильом де Дьен.
3 марта инквизиторы обнародовали новую редакцию обвинения, добавив к основному документу пять новых пунктов, и вскоре в резиденции епископа Лондонского, церкви Святого Элфиджа и монастыре Святой Троицы был допрошен 31 тамплиер – меньше, чем предполагали допросить инквизиторы. Выяснилось, что со времени ареста в Тауэре умерло немало братьев.
На этот раз дознаватели сосредоточились на вопросах приема в братство: они выпытывали, о чем спрашивали принимаемых, сколько братьев было принято, и требовали перечислить их поименно; кроме того, велели доложить, как проходило погребение усопших братьев – тайно или при сторонних свидетелях.
Двадцать шестым был допрошен магистр Храма, брат Уильям де ла Мор. Он поведал, сколько братьев он принял в орден в период своего магистерства, и назвал их имена. Он сообщил, что погребение в ордене не было тайным, почивших братьев в последний путь нередко провожали прихожане церкви Нового Темпла.
В Ирландии в то же время продолжались разбирательства по делу тамплиеров. С 11 февраля по 23 мая 1310 года было допрошено 30 тамплиеров. Дознание проходило в церкви Святого Патрика в Дублине под председательством магистра Джона де Марешаля, представителя папы, но никаких доказательств их вины получено не было. Кроме того, заслушали 40 свидетелей, большинство из которых были монахами. Они говорили главным образом с чужих слов, но ни один из них не сообщил ничего конкретного, лишь подозрения, слухи и измышления. Самым тяжким обвинением, выдвинутым ими против братства, было то, что в церкви, как им казалось, тамплиеры без должного почтения внимали чтению Святого Евангелия и опускали глаза при изнесении Тела Христова и принятии гостии[447].
30 марта папские инквизиторы приступили к расследованию в Линкольне. В течение десяти дней в главном соборе города было допрошено 20 тамплиеров; среди них было немало закаленных в боях воинов, проливавших кровь в далекой Палестине в защиту веры, за мнимое отступление от которой их теперь бесчестно обвиняли.
Брат Уильям де Уинчестер, вступивший в орден четверть века назад в замке Де-ла-Рока-Гуэлль в провинции Армения на границе с Палестиной в период магистерства доблестного Гильома де Боже, подтвердил, что обряд принятия в орден в Англии ничем не отличается от того же обряда в других провинциях.
Брат Роберт де Гамильтон поведал, что тамплиеры подпоясываются веревками из благочестивых соображений, и называют их поясами из Назарета. Традиция ношения этих поясов пошла из Святой земли – тамплиеры, побывавшие в Назарете, обвязывали веревками колонну Девы Марии, подле которой было явлено чудо Благовещения, а после носили освященную таким образом веревку под рубахой в знак смирения и преданности христианской вере. Храмовники верили, что частицу святости можно передать, приложив к освященному поясу простую веревку, однако ношение ее не было обязательным, братья могли использовать и обычные пояса.
Что касается признаний, сделанных во Франции, допрошенные заявили, что если их братья в этой стране признались в таких проступках, то они солгали![448]
В Йорке следствие продолжалась с 28 апреля до 4 мая, за это время в главном соборе города было допрошено 23 тамплиера, заключенные в замке.
Перед инквизиторами среди прочих предстали почтенные братья Томас де Стэнфорд, посвятивший служению три десятка лет, принятый на Востоке Великим магистром Гильомом де Боже, и Радульф де Ростон, священник ордена, принятый в орден четверть века назад в прецептории Лентини на Сицилии братом Гуильельмо де Канелло, великим прецептором Сицилии. На допросе они единодушно поддержали своих собратьев, заявив о непричастности к означенным преступлениям. Один из братьев, заключенных в Йорке, Стивен де Рэйденхолл, отказался поведать об обряде принятия, заявив, что он поклялся никогда не раскрывать тайн капитула и, если он преступит клятву, он будет изгнан из братских покоев, лишится мантии или будет заключен в тюрьму[449].
20 мая по указанию архиепископа Йоркского в соборе города был созван совет духовенства. По завершении торжественной мессы Святого Духа архиепископ произнес проповедь, а затем велел зачитать перед клиром папские буллы, в которых тот призывал к изничтожению ордена тамплиеров[450], затем архиепископ огласил пункты обвинения, по которым следовало допрашивать обвиняемых. Расследование не было завершено, а потому следующее заседание совета постановили назначить на 23 июня следующего года и тогда вынести окончательный приговор тамплиерам диоцеза Йорк в соответствии с церковным законом[451].
1 июня папские инквизиторы возобновили дознание в Линкольне. 16 тамплиеров были допрошены по поводу тайных обрядов, имевших место на всеобщем и малом капитулах ордена, наложения на провинившихся епитимьи и процедуры отпущения грехов, проводимой магистром. Допрашиваемые показали, что наказуемый получал три удара плетью во имя Отца и Сына и Святого Духа, после чего магистр прощал ему прегрешения или же, в зависимости от тяжести проступка, отправлял к священнику за покаянием. Выяснилось также, что на высочайшем (малом) капитуле могли присутствовать только прецепторы, ибо на собраниях этих решались вопросы отправки денег Великому магистру в главный дом ордена в Палестине[452].
По завершении дознания в Линкольне аббат Ланьи и каноник из Нарбонна вернулись в Лондон и немедленно возобновили расследование. 8 и 9 июня в монастыре Святой Троицы перед инквизиторами, вышеупомянутыми нотариями и епископами Лондона и Чичестера предстали брат Уильям де ла Мор, магистр Храма, и 38 братьев лондонского Темпла – рыцари, капелланы и услужающие братья. Их допрашивали главным образом по поводу процедуры наказания и отпущения грехов.
Магистру Храма велели в точности повторить слова, которые он произносил, отпуская грехи, после того как наказуемый признавал свою вину и подвергался бичеванию. Он сообщил, что в ордене было заведено говорить: «Брат, моли Бога, чтобы он простил тебе прегрешения твои» и призывать присутствующих братьев молиться за кающегося и усердно читать Pater noster («Отче наш») и что больше не говорил ничего, кроме предостережения не грешить снова. Он утверждал, что, отпуская грехи, он не призывал Святую Троицу и не произносил сокровенных, доступных только рукоположенным священникам слов: во имя Отца, Сына и Святого Духа! Кроме того, он поведал, что на капитулах он наставлял братию, что те, кто не покаялся сокрушенным сердцем или присвоил что-либо из имущества ордена, не смеют приступить к Святым Дарам и причаститься Тела Христова; но, если кто, раскаявшись в помыслах и сердце своем, не осмеливается сознаться в содеянном – от стыда или от страха пред наказанием, – того он прощает властью, данной ему Богом и папой по мере сил и по благодати Господней.
Брат Уильям де Сотр заявил, что после бичевания провинившегося брата магистр говорил: «Отпускаю тебе грехи твои во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», а затем отправлял к священнику ордена за отпущением грехов. Другие свидетели дали разные показания по этому поводу и привели разные слова, с которыми магистр отпускал грехи. Причиной разногласий, вероятно, был страх нарушить клятву неразглашения тайн капитула, или же строгой формулировки попросту не было.
По завершении следствия инквизиторы составили меморандум, в котором заявили, что согласно апостольским посланиям, а также показаниям свидетелей было определено, что в ордене тамплиеров практиковались обряды, несовместимые с христианским вероучением[453].