Сказать, что Ярослав Косой был уверен в своих догадках – значит соврать. Подтвердить их он не мог, но нутро подсказывало: Ярослава Журавлёва явно преследовала какую-то свою, особенную цель, отличную от остальных.
Когда они сидели у костра и ели свежепойманную рыбу, Ярославу казалось, что Ярослава пришла сюда, чтобы защитить Любовь Синявину – мол, подруги ведь. Но стоило присмотреться – и эта "дружба" выглядела натянутой, скорее, как отношения хозяйки и наёмного сотрудника.
Сам Ярослав жаждал увидеть тех самых "сверхъестественных", о которых упоминал Станислав Хромов и другие. Но зависти не испытывал – он ведь тоже был одним из них, просто ещё не дорос до той силы, чтобы этим хвастаться. Да и понимал уже, что они тут бывают разные, совсем.
Любовь Синявина внимательно следила за выражением лица Станислава Хромова, потом чуть подалась вперёд и сказала:
- Вы беспокоитесь о том, что с вами будет, когда мы вернёмся в крепость, верно? Не мучайте себя – всё решим. Найду человека, который переведёт вас из частной армии хоть на бумажную работу, если потребуется.
Станислав недоверчиво прищурился:
- Ты сейчас серьёзно?
Любовь улыбнулась едва заметно, но голос её был твёрдым:
- Абсолютно. В крепости у меня ещё остались кое-какие рычаги влияния.
Похоже, слова её попали в цель – Хромов кивнул, приняв решение:
- Ладно. Завтра с утра трогаемся и возвращаемся.
И тут каньон словно выдохнул. Ветер, что всё время выл между скалами, вдруг стих, и лес погрузился в давящую тишину.
В этой мёртвой тишине все вздрогнули, когда с кузова пикапа донёсся странный, влажный, отвратительно чавкающий звук. Людвиг Булавкин побледнел и с дрожью в голосе спросил:
- Это… что там за чёрт жрёт?
- Похоже, звук идёт прямо из кузова, – откликнулся кто-то.
Все переглянулись. Там ведь ничего живого быть не должно – только ящики с припасами и мешки с одеждой. А Ярослав сидел рядом с ними, значит, уж точно не он.
Станислав Хромов, побледнев, но пытаясь держать лицо, процедил:
- Не верю, что есть что-то, чего пуля не возьмёт.
Он махнул рукой, и его бойцы начали медленно, почти бесшумно приближаться к пикапу.
Чавканье тянулось, и, возможно, раньше его просто заглушал ветер. Ярослав поднялся, сжимая в ладони свой костяной нож – кожа на руках не чувствовала холода, хоть и был конец осени, а на нём только лёгкая куртка.
Он бросил взгляд на Ярославу Журавлёву – та уже положила ладонь на пистолет у бедра.
Воины Хромова добрались до пикапа. И вдруг из кузова вырвалась тёмная, стремительная тень. Люди дёрнулись назад и, даже не сообразив, что это было, открыли огонь.
Тварь под ударами пуль отлетела, словно сбитая волной, и упала в сторону. Но тут же из кузова донёсся новый звук — ещё более мерзкий, чем прежде. Не теряя времени, Хромов и его люди обрушили на машину новый шквал выстрелов.
Щёлк! Щёлк!..
Разряженные пистолеты щёлкали всухую, будто насмехались над теми, кто ещё пару минут назад с яростью поливал из них всё, что шевелилось. Стрельба стихла – в обоймах не осталось ни единого патрона. Наш потрёпанный пикап теперь выглядел так, словно его прошили из крупнокалиберного пулемёта: кузов в мелких и крупных дырах, краска облупилась, а под машиной по камням и пыли уже тянулась тонкая струйка топлива. Кто-то, в азарте или от страха, умудрился попасть прямо в бак — оставив аккуратное пулевое отверстие.
Ярослав Косой даже не вздрогнул. Своё он знал: с таким уровнем владения оружием он мог бы лекцию прочитать, как и почему бак не взорвётся от обычной пули. Без зажигательных патронов или гранаты – хоть расстреляй весь магазин, толку не будет.
Станислав Хромов подошёл к машине осторожно, как охотник, крадущийся к добыче. Сбоку мелькнула тень, он вскинул ствол, но, увидев "угрозу", даже слегка растерялся – и, кажется, разочаровался. Из-под брезента выскочила огромная, жирная крыса, ухватившая зубами пакет с сухпайком.
- Да чтоб тебя…, – буркнул он и пнул камень.
- Стан, ты видел?! – воскликнул Людвиг Булавкин, всё ещё таращась на грызуна, юркнувшего в кусты. – Она ж… ну, с две головы человеческие будет!
В пикапе уже лежала другая – мёртвая, решето из пулевых отверстий. Похоже, нервы у всех были натянуты так, что любая тень казалась чудовищем.
"Ложная тревога", – подумал Косой. – "Но сколько ещё таких мы переживём, прежде чем начнём стрелять друг в друга?.."
Мысли о возвращении в крепость начали казаться не такой уж плохой идеей. Оставаться здесь – значило медленно сойти с ума.
И тут Ярослав невольно замер. Что-то привлекло его взгляд — на скале, откуда они пришли, прямо в лучах заходящего солнца стоял серебристый силуэт. Волк. Нет… не просто волк.
Самый настоящий царь Волков.
Глаза зверя светились, как два фонаря в тумане, и он смотрел прямо на них. Не отводил взгляда.
- Хреново дело, – тихо сказал Косой, чувствуя, как внутри холодеет. – Они вернулись… и слишком быстро.
Глава 9
Лунный свет серебрил всё вокруг, но особенно – фигуру, стоявшую на вершине утёса. Король Волков казался сотканным из света и морозного ветра: его густой мех развевался, словно шёлковые нити, а каждый изгиб мускулистого тела будто был высечен мастером-ювелиром. Глаза же – два ледяных огня – прожигали ночь и заставляли холодок бежать по спине. И это на таком-то растоянии!
Но Косой не собирался любоваться этим величием. Ему было не до красот – каждая клеточка тела кричала об одном: "Бежать!"
Как так вышло? Солдаты клялись, что волчья стая ушла далеко, за горы Урала, в сотнях километров отсюда. Там, мол, и прячутся, зализывают раны. И вот, пожалуйста – вот он, Король, собственной персоной, прямо у них на пути.
Скала, на которой тот стоял, находилась всего в каких-то десяти минутах бега для зверя. А хуже всего было то, что Ярослав не видел других волков – и от этого становилось только страшнее. Если стая рядом, они окружат людей за считаные секунды.
- В каньон, быстро! – рявкнул Косой, голосом, которому возражать было опасно.
Людвиг Булавкин, только что вытащивший из пикапа заклинивший автомат, остолбенел.
- В каньон? – он уставился на Ярослава, как на сумасшедшего. – Да ты башкой тронулся? Это ж в могилу своими ногами! В теснине нас сомнут, как мух!
- Если мы сейчас же туда не пойдём – нас сомнут прямо здесь! – резко отрезал Косой, уже прыгая к борту пикапа. Он схватил за шкирку тушу крысы, чудом уцелевшую от пуль, – увесистую, почти целую, – и, даже не глядя на остальных, рванул к чёрному провалу каньона.
Он знал, что делает. Встреч с волками у него было больше, чем хотелось бы помнить, и он знал их повадки. А главное – понимал, что лобовая схватка с Королём и его свитой в открытом поле закончится для них всех одинаково плохо.
Когда-то, при зачистке фабрики, крепостные отряды смогли перебить значительную часть волчьей стаи, и остатки ушли в пустоши. Тогда, за бронированными стенами, всё казалось просто. Но здесь, среди дикого камня и мёрзлых ветров, он прекрасно понимал: стоит замешкаться – и смерть будет хоть и быстрой, но всё равно мучительной.
Косой обернулся – и глазам своим не поверил. Остальные, словно ничего страшного не происходило, неторопливо собирали пожитки у костра, закидывали их обратно в машины. Будто волки были где-то за тридевять земель. Никакой паники, ни малейшего намёка на спешку.
Даже больше – ведь он сам, дурак, ранее обмолвился, что серые в каньон не сунутся. Это, видно, и вселило в народ уверенность: мол, успеем, добежим до входа, что в каких-то десяти метрах отсюда, и будем как за каменной стеной.
- Да у вас же головы чугунные, – пронеслось у него в голове. – Вместо того чтобы первым делом хапать воду да провиант, они возятся с какими-то тряпками.
Впрочем, в этот миг Ярослав ясно осознал: в их разношёрстной компании, по всей видимости, только трое по-настоящему понимали, что происходит, – он сам, Ярослава Журавлёва и Станислав Хромов.
Хромов, не теряя времени, рванул к своему джипу за оружием и боеприпасами. Журавлёва, не раздумывая, наставила пистолет на водителя и, холодно выговаривая, потребовала завести машину немедленно.
А что он сам? Уж точно не собирался здесь сгинуть вместе с этими идиотами. С ходу ворвавшись в каньон, Косой краем глаза отметил каменные стены с обеих сторон. На первый взгляд – ровные и отвесные, но, если приглядеться, кое-где торчат выступы, за которые можно ухватиться.
И это наблюдение было не праздным. Ведь всё, что он говорил раньше про "волки в каньон не суются", было лишь уловкой, чтобы утаить правду о своём прошлом спасении. На деле серые гнали его туда без колебаний.
А значит, погоня будет. И погоня смертельная.
Машины-то у них хорошие – внедорожники, – но кто сказал, что на ровной земле они перегонят стаю? А уж на этом каменистом ущелье и вовсе не угадаешь, кто окажется быстрее.
Несколько дней назад частная армия сцепилась с этими зверями. Тогда в строю было несколько сотен бойцов с полным боезапасом, и всё же пара десятков легла, а остальные отделались рваными ранами. А тут – всего-то два десятка человек, и половина из них стреляет, как бабы в тире.
Есть старая поговорка:
"Не обязательно бежать быстрее волка, достаточно бежать быстрее соседа".
Но если никто из их дюжины не сможет задержать стаю хотя бы на пару минут, конец придёт всем.
Поэтому Ярослав и не кинулся сломя голову в ближайший автомобиль. Он знал с самого начала – на колёсах отсюда не уйдёшь. Нужен другой путь.
А если уж совсем прижмёт, придётся лезть вверх, на каменную стену. Волки, какими бы они сильными ни были, по отвесным скалам не лазают… ведь правда же?
Косой не был уверен, хватит ли ему сил взобраться на вершину утёса, но другого выхода просто не было. Либо вверх – к спасению, либо остаться здесь и стать чьим-то ужином. Да и плюшки от дворца внушали оптимизм.
В этот момент где-то позади взревел мотор, и кто-то подогнал машину к самому краю каньона. Но толку было мало – транспорта катастрофически не хватало: пикап, на котором они ехали, был изрядно покорёженный, и теперь каждая уцелевшая машина была на вес золота.