Он тупо уставился на Журавлёву. Ну вот кто бы мог подумать, что женщина с такой грацией, мастерством в обращении с огнестрелом и прицелом, от которого дрожали бы руки у любого стрелка, прячет в своём арсенале… продвинутые прыжки через скакалку.
- Чёртовы прыжки…, – пробормотал он, – какого лешего именно их-то свиток и скопировал?!
Мысли его метались: А что, собственно, включает этот "продвинутый" уровень? Могу ли я, прыгая, делать сальто назад? Крутиться в воздухе, как циркач?
В это время Ярослава подняла на него взгляд – холодный, равнодушный, как зимнее утро, – и спросила:
- Когда будет готово мясо?
Ярослав чуть не подавился воздухом. Мясо! Да какое к чёрту мясо, когда свиток снова выкинул мне какую-то нелепицу? Всё, что казалось важным секунду назад, вдруг обесценилось, а ощущение, что свиток дублирования – капризная и непредсказуемая штука, только укрепилось.
- В пустошах мясо надо жарить дольше, – буркнул он, стараясь скрыть раздражение, – и воду кипятить не меньше десяти минут, прежде чем пить.
Ярослава в ответ лишь лениво приподняла руку и показала на часы на запястье. Часы были дорогие, из тех, что в крепостях носили только люди с весом и связями.
- Не боишься отравиться? – спросил он.
- Пока я жива, всегда есть шанс заболеть, – спокойно ответила она, как будто говорила о погоде.
Она достала крошечную солонку и аккуратно посыпала ею кусок крысиного мяса, от которого пошёл тёплый, плотный запах, заставивший желудки остальных сжаться. Где-то сбоку Людвиг Булавкин и ещё пара человек сглотнули слюну, не в силах отвести глаз.
Ещё минуту назад все вроде бы держались, но теперь, когда тёплый аромат копчёного жира и прожаренного мяса поплыл над стоянкой, голод ударил по ним, как кулак в живот.
- У кого есть еда? – хрипло спросил Станислав Хромов.
Ответом было дружное:
- Нет.
Ярослав скривился. Он прекрасно помнил, как некоторые из этих людей перед выходом в горы тихо прятали в рюкзаки что-то съестное. Но теперь те же самые люди, не моргнув, отрицали.
Взгляд у всех был одинаковый – голодный, замкнутый. И в этом взгляде читалось одно: Если у тебя есть то, что может спасти тебе жизнь, ты никому этого не отдашь.
Кроме того, Косой вдруг отметил то, что раньше как-то ускользало от внимания: у многих солдат частной армии оружия попросту не осталось. Пустые кобуры, висящие впустую ремни, зажатые в руках палки вместо винтовок – всё это говорило само за себя. Неужели они и впрямь в панике выкинули то единственное, что могло бы спасти им жизнь, лишь бы бежать быстрее?
Он скривился.
Неужто они настолько глупы?..
Тишину прорезал недовольный голос Любови Синявиной, яркой красавицы крепости, чьё имя знали все:
- И как мы теперь выживем без еды? Почему вы, чёрт возьми, ничего не взяли с собой?
Один из солдат, худощавый, с серым лицом и заросшей щетиной, ухмыльнулся, в его улыбке блеснуло что-то почти звериное:
- А ты сама-то разве не сделала то же самое?
Любовь на мгновение растерялась и сделала инстинктивный шаг назад. Она вдруг заметила, что несколько мужчин смотрят на неё так, будто оценивают не как человека, а как добычу. В их взглядах горела тяжёлая, липкая злоба, смешанная с голодом – и не только по еде.
В крепости она была звездой. Не просто женщиной – символом красоты и недосягаемости. Её точёная фигура, лёгкая походка, привычка летом щеголять в коротких юбках, открывающих стройные бёдра, делали её объектом тайных фантазий сотен людей. Но там, за толстыми стенами, её могли только разглядывать издалека. В крепости все ещё притворялись цивилизованными.
Здесь же, в пустошах, царили другие законы. Вернее, никаких законов не было вовсе. Ни вежливости, ни суда, ни полиции. Здесь действовали только сила и жестокость. И если что-то случится, никто и никогда об этом не узнает.
Сердце Синявиной сжалось. Она почти неосознанно начала медленно перемещаться ближе к Косому. Абсурдно, но в этот момент "беженец", которого многие считали диким зверем, казался ей надёжнее и безопаснее, чем собственная группа. Он, по крайней мере, умел смотреть в глаза и не прятал зубы за фальшивой улыбкой.
Глава 12
Видя, как в отряде сгущается какая-то липкая, тяжёлая тишина, Станислав Хромов, сжав губы в тонкую линию, бросил холодным, как морозный ветер с Урала, голосом:
- Посмотрите на себя. Что вы творите? Сейчас для нас важнее всего – найти еду и выбраться отсюда. Или хотите сдохнуть в этой глуши, чтоб потом вас даже вороны искать не стали?
Слова прозвучали резко, как удар по пустому ведру.
Людвиг Булавкин, что стоял неподалёку, коротко и звонко расхохотался, словно отбросил от себя невидимую паутину дурных мыслей:
- Верно сказано. Сейчас нам надо держаться вместе, а не перегрызать друг другу глотки.
И всё же, ещё минуту назад в голове Булавкина, как чёрная змея, шевелилась мысль, от которой мутило. Он слишком ясно понимал: тех, кто остался на его стороне, теперь кот наплакал. И если здесь случится что-то дурное, а они чудом выберутся живыми, – солдаты частной армии сделают так, что свидетелей с их стороны просто не останется.
- И где же мы будем искать еду? – недовольно буркнул кто-то из задних рядов. – Вы что, в самом деле хотите сунуться в этот лес? Я туда – ни ногой!
В воздухе повис запах сырости, хвои и какой-то гнили – оттуда, из темноты, где мох облепил стволы, а под ногами тянулись скользкие корни, похожие на чьи-то жилистые пальцы. Лес, стоявший стеной, будто слушал их разговор и ждал, кто осмелится переступить границу его тени.
Хромов перевёл взгляд на Ярослава Косого.
- Ты ведь, как я понял, лучше всех знаешь, как выживать в дикой местности, – сказал он, чуть прищурившись. – Значит, ты и поведёшь нас. Найдёшь, что поесть.
Глаза Косого блеснули, как у зверя, почуявшего запах крови. Он молча кивнул, прикидывая в уме, где можно достать съестное, и стоит ли вообще тащить за собой эту разношёрстную компанию.
Внезапно голос из дворца сказал:
[Задание: Помочь команде найти еды]
- Да твою же налево! – зло прошептал Ярослав, осознав, что совсем без потерь спутников не бросишь.
Вернее, без потерь, но можно лишиться потенциальной выгоды, а то тоже потеря потерь….
Допустим добыть еды? Но ведь нигде не сказано, что прямо самому в поте лица…. Косой на миг задумался, затем кивнул куда-то в сторону и, прищурившись, ткнул пальцем в одного из солдат, стоявшего рядом с Хромовым:
- Видел, как он шарил по пикапу, перед тем как мы в каньон полезли. У него в рюкзаке что-то осталось, наверняка.
Солдат замер, словно его ткнули штыком в бок. В голове у него стукнуло: "Ты что, офигел, Косой? Сказали добыть жратву в пустошах – так иди и добывай! Зачем на меня стрелки переводишь?!"
[Задание выполнено. Награда: базовый свиток дублирования навыков]
Косой внутренне хмыкнул. Опа, а вот и подгон. Дворец поставил задачу – найти еду для отряда. Но ведь нигде не было сказано, что искать её надо только в лесу или в скалах. Чужая еда – тоже еда. Логично. Даже как-то мило. И, если честно, ему нравилось, как этот Дворец трактует правила. Прямо как сам бы делал, если что.
Хромов перевёл тяжёлый взгляд на солдата.
- Доставай, – сказал он, голосом, в котором сталь скребла по камню.
- А с чего это вдруг? – Солдат расправил плечи, а в голосе зазвенела враждебность. – Когда я рванул за провизией, вы где были? Один – шмотки тягал, другой – палатки, а вот наша "знаменитость" – сумочку с косметикой! С какой стати мне теперь делиться с вами?
Косой пожал плечами и лениво заметил:
- В общем-то, звучит вполне разумно.
В отряде наступила тишина. Все обернулись к нему, но никто ничего не сказал.
Честно говоря, он и правда понимал мужика. Эти… когда случился налёт, никто и пальцем не пошевелил, чтобы взять что-то важное для выживания. А теперь им, видите ли, подавай его еду. Это даже не просьба – это моральный шантаж. С другой стороны, наблюдать за этой мелкой вознёй было настолько забавно, что Косой не видел смысла становиться на чью-то сторону. Он вообще не из тех, кто лезет в герои.
Пока его обсуждали, он словно выпал из общего поля внимания. Любовь Синявина, решив, что рядом с ним будет спокойнее, хотела присесть, но Косой, не меняя выражения лица, мягко, но твёрдо отодвинул её в сторону.
Та, пожав плечами, опустилась рядом с Ярославой Журавлёвой. Их "отношения" были чистой формальностью – работодатель и наёмница. И сейчас та вообще не обращала на Синявину внимания: сидела себе и спокойно жевала крысиную тушку, держа пистолет в руке так, будто это был просто кусок металла, а не оружие.
Запах жареного мяса крысы пополз по стоянке, смешиваясь с холодной ночной сыростью, привкусом дыма и усталости.
Хромов вновь повернулся к солдату:
- Делись. Мы все сейчас в одной лодке, и, если каждый будет тянуть одеяло на себя, никто не выживет. Перекантуемся ночь, а с утра уже найдём, чем набить желудки. От пары кусков хлеба ты не окочуришься.
Солдат сжал зубы, глядя на Хромова, и тишина повисла над костром, глухая и натянутая, как тетива.
- Кто знает, доживём ли мы вообще до утра? – буркнул тот, уже кипя. – И я не единственный, кто прихватил жратву. У Лихачёва и Янасовой тоже есть. Почему должен один всё раздавать?
Ярослав хмыкнул, услышав фамилию Лихачёва. Вот ведь – и в крепости нашлись люди с такими рублеными, бандитскими фамилиями….
Но мысли тут же перебил глухой холод, накативший на лагерь. Ещё час назад они бок о бок отстреливались, а теперь готовы перегрызть друг другу глотки за пару банок тушёнки.
Хромов прищурился, голос стал стальным:
- Я это делаю для всех.
- А я думаю, ты просто власть показать хочешь, – солдат скривился. – У тебя пистолет? Так у меня он тоже есть!
Рука потянулась к кобуре, но Хромов действовал быстрее. Его сапог с глухим бух врезался в грудь бойца, отправив того, как мешок с картошкой, на несколько метров назад.