"Я покупаю!"
"Покупка прошла успешно. Вы разблокировали основные права на хранение."
В тот же миг в воображаемых покоях дворца со скрипом распахнулась новая дверь. Воздух завибрировал, и за ней обнаружилось крохотное помещение – не больше кубометра, как аккуратный ящик, встроенный прямо в стену.
"Да это ж чистое надувательство! – Ярослав зло скривился. – сто тысяч тысяч рублей за коморку размером с собачью будку! Что он там только что сказал? Ах да… основные права на хранение. То есть это всего лишь первая ступенька…"
Мысль тут же зацепилась: а если дальше – больше? Может, со временем это убогое пространство расширится, превратится сперва в кладовую, потом в комнату, а там, глядишь, и целый дом? Но сколько же еще придется вбухать в этот дворец? Сможет ли он вообще когда-нибудь скопить такие суммы?
Он тяжело вздохнул. Да, сто тысяч рублей – это, по сути, целое состояние, для него самого – точно рекорд. И всё же странное чувство горькой радости теплилось внутри: сегодняшний "урожай" был куда богаче всех прошлых вылазок вместе взятых.
Выйдя наружу, Ярослав остановился под кривой берёзкой. Дерево скрипело под ветром, и в воздухе пахло влажной древесной корой. Он сломал тонкую веточку, снял с неё шершавую кору и, оставив белый стебель, начал чистить зубы. Десны отозвались лёгкой болью, древесный сок оказался терпким и немного горьковатым на вкус, но свежесть сразу разлилась во рту. Умываться можно было и пропустить, но с зубами он не шутил – в пустоши малейшая боль может обернуться катастрофой.
И тут он заметил: неподалёку Станислав Хромов и Ярослава Журавлёва делали то же самое. Они тоже нашли ветки и старательно скребли зубы, глядя на него искоса. Ярослав едва не хмыкнул. Кажется, оба решили копировать каждое его движение.
Он молча наклонился, сорвал пригоршню листьев и засунул в карман. И, конечно, через мгновение Хромов и Журавлёва тоже потянулись к тому же дереву. Шуршание листвы раздалось в унисон, и каждый из них бережно уложил зелень в карманы.
Старая поговорка вдруг вспомнилась сама собой: "В компании всегда найдётся тот, у кого можно чему-то научиться."
Очевидно, Станислав и Ярослава уже смекнули: если кто-то и понимает толк в выживании, так это Косой. Хотят жить – пусть перенимают его привычки.
Однако Хромов нахмурился, любопытство всё же взяло верх:
- И что толку с этих листьев?
Ярослав улыбнулся уголком губ, достал пригоршню зелени, демонстративно помял её в ладони и выбросил прочь.
- Да никакого. Просто хотел проверить, повторите ли вы за мной.
Воздух будто застыл. Станислав долго, не моргая, смотрел на Косого. Потом, не проронив ни слова, упрямо сунул листья обратно в карман и так и оставил их там. Листья он сорвал потому, что сам захотел – и точка! А вовсе не потому, что копировал чьи-то жесты.
А вот Ярослава Журавлёва отреагировала иначе. Она даже не смутилась, словно всех вокруг и не существовало: молча сгребла ещё целую горсть листвы и с явным удовольствием запихнула её в карман.
Зашелестели листья, и от этого звука стало как-то особенно тихо вокруг. Ветер донёс запах прелой травы и сырости, а Ярослав вдруг поймал себя на том, что впервые за долгое время улыбается. Эта странная игра невольно сблизила их – пусть и по-дурацки.
Стойкость духа у Станислава Хромова, Ярославы Журавлёвой и Ярослава Косого была заметно крепче, чем у Любови Синявиной и её спутников. После той жуткой ночи, когда смерть коснулась их так близко, троица вела себя так, словно всё пережитое не оставило глубокого следа в душе. Казалось, они смотрели на события холоднее, будто не позволяли себе утонуть в панике.
А вот Синявина, Людвиг Булавкин и последний оставшийся солдат не могли взять себя в руки так быстро. Когда Косой вместе с Хромовым и Журавлёвой вышли на рассвете умыться и почистить зубы веточками, эти трое остались сидеть в пещере, будто прикованные страхом. Их взгляд всё время косился на три неподвижных тела, что лежали снаружи. Даже без движения они словно излучали угрозу.
Полчаса ушло на то, чтобы они хоть немного успокоились и решились ступить за пределы каменного укрытия. Лица у них были серые, будто выжаты досуха. Им было непонятно, как Косой и остальные могли ещё и шутить после такой ночи, будто ничего страшного не произошло.
- Приготовьтесь к пути, – негромко, но уверенно сказал Хромов. Его голос прозвучал твёрдо, будто удар железа о камень. – Мы не знаем, какие опасности ждут впереди, но здесь оставаться нельзя. До наступления темноты нужно найти место для ночлега. И запомните – никаких одиночных прогулок. Вы сами видели, чем это кончается.
Они стояли у подножья Урала, и теперь Косой видел вдалеке, как из тёмных разломов горных хребтов тянутся струи густого дыма – действующие вулканы напоминали о себе. С каждым шагом дальше вглубь гор дорога становилась опаснее, воздух – тяжелее, а запах серы всё ощутимее.
- Ты можешь сказать прямо, что именно мы ищем в Уральских горах? – хмуро спросил Косой, бросив короткий взгляд на Хромова.
Станислав ненадолго задумался. Лёгкий ветерок тронул его волосы, а на лице мелькнула тень сомнения, прежде чем он заговорил:
- В этих местах может скрываться тайна эволюции диких зверей… или, возможно, мы столкнёмся с новым порядком в живой природе. Своего рода перелом в таксономии.
Косой приподнял бровь.
- Когда ты выходил из крепости, тебе говорили хоть что-то конкретное о том, что находится там?
Хромов глубоко вдохнул, и на этот раз его голос звучал серьёзнее, чем прежде:
- Там внутри… таинственный город.
Глава 19
Когда Ярослав Косой сидел на уроках у Учителя, в затхлых стенах старой школы, ему довелось услышать много странных историй. Среди них особенно запомнились рассказы об "Исчезнувших городах" – древних поселениях, которые жили своей бурной жизнью, а потом бесследно исчезали, словно их вытерли с лица земли невидимой рукой.
Иногда, когда Учителю наскучивало тянуть привычную песню о формулах и законах, он отставлял тетрадь в сторону, усаживался прямо на первую парту и начинал делиться этими историями. Его голос менялся: становился мягче, задумчивее, словно он сам видел то, о чём рассказывал. И пусть часть учеников в такие минуты украдкой зевала, Ярослав слушал, не мигая. Потому что он-то реально видел, хоть и не в этой жизни.
Ему казалось естественным, что Учитель так делает. Ведь в их захолустном городке он был единственным носителем знаний, и тянуть лямку урока день за днём, не разбавляя её хоть какой-то фантазией, было бы просто невыносимо. Потому что для остальных вокруг это действительно фантазией буйно помешенного.
Ярослав особенно запомнил рассказ о древнем городе, что когда-то стоял на пустошах. Город был богатым, шумным, пахнущим хлебом из печей и дымом кузниц, но потом внезапно пошёл трещинами и начал осыпаться, словно уставший великан. А после упадка, говорил Учитель, там стали появляться демоны. Так что чушь была та ещё.
Тогда Ярослав едва удержался, чтобы не фыркнуть вслух:
"Ну и бред! Если тебе лень вести урок, так и скажи. К чему лепить про всяких демонов? Да и как вообще подобное может существовать в нашем мире?"
В душе он был уверен: никакой нечисти нет и быть не может. Но в то же время где-то глубоко внутри теплилась неуверенность, тонкой иглой подталкивающая к мысли: "А вдруг всё-таки?"
Учитель был совсем не старым человеком – немного за тридцать, не больше. Внешне строгий, но иногда позволял себе улыбку, когда ловил чей-то наивный вопрос. Старик Ван как-то рассказывал, что Учитель появился в их краях неизвестно откуда, будто занесённый ветром. Сколько лет прошло с тех пор – никто и вспомнить не мог.
Ярослав не раз спрашивал себя: откуда он черпает все эти знания? Был ли он раньше жителем крепости? Если да, то, возможно, у него там был доступ к книгам, архивам или чему-то ещё? Хотя, может, он и сам многое придумывал, чтобы казаться мудрее….
Но теперь, стоя на холодном склоне Урала и слушая слова Станислава Хромова о том, что в горах скрыт таинственный город, Ярослав вдруг вспомнил всё, что рассказывал Учитель. И морозок пробежал по коже.
"Чёрт возьми…, – мелькнула мысль. – А если в этих горах действительно есть тот самый исчезнувший город? И если в нём правда завелась какая-то дрянь?"
Вдалеке над горами тянулся тёмный дым, пахло серой и сырой землёй. Воздух был густым, давил на грудь. Ярослав невольно облизнул пересохшие губы и почувствовал на языке терпкий привкус пепла.
И в ту секунду он понял: смешки кончились. Всё, что раньше казалось выдумкой Учителя, могло оказаться самой что ни на есть реальностью.
Когда Ярослав Косой задал вопрос, его голос прозвучал негромко, но в тесной тишине пещеры он прозвенел, будто камешек упал в колодец:
- Они о чём-то ещё говорили?
Хромов не сразу ответил. Он медленно провёл пальцами по щеке, будто проверяя, не зарос ли утренней щетиной, и нахмурился, вглядываясь в отблески костра. Влажный воздух уральских гор тянул лёгким запахом хвои и сырой земли. Видно было, как Хромов подбирает слова, словно нащупывает острые камешки на дне реки.
- Думаю, – сказал он наконец, – Валентин Бастон тоже кое-что разузнал перед самым нашим выходом. Оказалось, что сведения о горах Урала вовсе не уникальны для Крепости 334. Другие группы тоже направились туда".
Ярослав ожидал услышать какой-нибудь секрет, нечто судьбоносное, но Хромов только слегка приоткрыл завесу, не более.
- На самом деле, – продолжил Станислав, – будь то надзиратели или корпорации, всех их мучает один и тот же интерес – эволюция сверхов. Вы ведь слышали про новую психиатрическую лечебницу в крепости?
Его голос прозвучал так, будто речь шла не о больнице, а о склепе. "Сверхов", – добавил он чуть тише, – изучают не только для того, чтобы научиться обороняться. Их хотят использовать.
- А ты можешь рассказать больше о них? – Ярослав наклонился вперёд.
Хромов надолго замолчал, потом хрипло произнёс: