— Не… скажу… — проговорил он заплетающимся языком.
— Мне сварить тебя заживо?
— Я… пустотник… я буду… рад… смерти… — с трудом сказал он.
— Даже медленной и мучительной?
— Убей…
— Кстати, я ведь могу тебя убить, а затем воскресить, ты в курсе? И так пока не надоест.
— Я ничего не скажу…
Надо же, какой настойчивый.
На краю нашего поля боя уже возникли фигурки местных стражников. Но завидев магистра академии, они только почтительно стояли в сторонке, вдруг мне понадобится какая-то помощь?
Контроль собрал пар у ног врага и начал медленно повышать температуру и подниматься выше. Ощущение, должен поспорить, незабываемые. Но это мелочи. Главное — магия пустоты. В эту игру ведь можно играть и вдвоём.
Рядом с нами разлилась уже моя долина отчаянья, а на голову врага лёг сон разума.
— Кто вы, и почему напали? — повторил я.
— Ты не заслуживаешь быть глашатаем… ты не настоящий принц!
В голосе пустотника послышалась злоба и сила, так что я наспех повторил покой. А вот в пытках нужды больше нет. Достаточно и того, что соображать ему под «сном разума» будет сложно, а остальное уже настроило его на правильный лад.
— Не очень-то я и просил эти титулы, оба, — ответил я. — Я могу их вам сдать как-нибудь добровольно, без смертоубийств?
— Жалкий, ничтожный…
— Да хватит ты себя описывать! Кто вас послал?
— Убей меня и покончим с этим, — нашёл в себе силы сказать пленник. — Ты не один из нас…
— Из кого, вас? — вздохнул я. — Разве пустота не требует убивать себе подобных?
— Раз ты даже этого не знаешь…
— Так расскажи. Всё равно очень скоро всё это перестанет для тебя иметь какое-то значение.
— Почему это?
— Смерть или амнезия, полагаю.
— Амнезия…⁈ Ты… ты можешь стереть память, как Ректор⁈
— Ага, — ответил я, удивлённый таким живым интересом. — Исповедайся, и будет тебе.
— Дай клятву. Именем Мортис!
— Клятву в чём? Клянусь, что у меня есть способ лишить тебя памяти, недоверчивый ты пустотник.
Парень кивнул:
— Меня послал Ключник, принц порталов. Ты находишься на территории Рыбника. Здесь организовать засаду проще всего. Мы не могли упустить момент. Только… мы ждали обычного мага, а не рукопашника. Ты же целитель!
— Ну, сам видишь, пациенты нынче буйные пошли, — я кивнул на тела. — Приходится адаптироваться. Ну, продолжай.
— Будут и другие. На тебя, может, на твою подружку. Ключник трус, сам он не сунется, пока не будет уверен. Больше я ничего не скажу.
— А как же явки-пароли?
— Какие ещё явки, магистр? — скривился пустотник. — Я птица не настолько высокого полёта. Просто взял квест в Сумеречье. Не более.
— Что ещё за Сумеречье?
— Осколок в мире Клеток. Чёрный рынок и место слёта таких, как мы.
— Как его найти?
— Тут я тебе не помощник. Правда, не знаю. Я хожу смещением. Но у меня именной ключ-артефакт с доступом по отпечатку души.
Смещение — было самым распространённым и доступным даже безымянным способом перейти из одного района в другой. Прежде в Стержне мне этот способ перемещений был без надобности, тем более что большую часть времени он не работал, после мятежа крыс и вот этого всего. А до того такая возможность в первый год обучения была у меня заблокирована. Как и у всех, кто учился по старым правилам.
Закрыв глаза, и мысленно представив нужное место, можно было перейти в другой домен. Разумеется, нужно было хорошо помнить этот домен, уже бывать там, и иметь туда допуск. Смещение было целиком завязано на башнях магов, в которых эти допуски устанавливались.
Ну и конечно, сама башня магов тоже должна быть исправна.
— Ну что, я всё сказал, магистр. Ты обещал.
— Последний вопрос. Зачем ты так хочешь стереть себе память?
— Ахх ахх ахахахаха! — зашёлся в кашле, переходящем в смех и обратно, пустотник. — Свобода! Десять дней свободы. Может, пять! Но свобода! Не слышать её шёпот! Не видеть её сны! Никаких видений и ужаса…
— И тебе не жаль свою память?
— Я пойду на всё, чтобы избавиться хоть ненадолго от этого ужаса. Тебе этого не понять, ненастоящий пустотник. А теперь сделай уже, что обещал!
9. Цели и средства
— Тропой забытья ты коснёшься Покоя… — прошептал я, и посмотрел на обмякшее тело пустотника.
Просто стереть память, да?
И что мне теперь с ним делать?
— Эй, стража! — крикнул я.
— Д-да, магистр, — вздрогнул капитан.
— Вяжите этого и ведите за мной.
Стража других доменов подчиняться мне была не обязана, но обычно магистрам подчинялись все, если это явно не могло противоречить воле властей конкретно взятого домена.
Я же подошёл к телу своего проводника. Разумеется, после таких ран не выживают. Но разве это проблема для меня?
Вынув металлический барабан, я связался с призраком погибшей девушки, чей дух был заключён в странный артефакт. Благодаря ей руки словно зажили собственной жизнью, наигрывая мелодию.
Параллельно я зашептал молитву Нефтис и сознанием принялся искать душу убитого в окрестностях.
Сила шамана завязана на воле. Поэтому почти все свободные очки, полученные за последнее время, я вкладывал именно туда. Конечно, интеллект мне казался идеей получше, но конкретно для воскрешения нужна была воля. Поиск души — самый скользкий подводный камень в созданном мной ритуале.
Воссоздать тело с помощью воды не так сложно. Нужен лишь фрагмент исходного, как образец. Душа по началу может ощущать подмену, но затем быстро вживается, если их соединить.
Соединение даёт обращение к божеству и какой-нибудь толчок жизни. В реальности для этого есть дефибриллятор. Я использую молитву пробуждения Нефтис и магию воды. Нужно заставить душу в теле ощутить физическую оболочку. Растереть, ударить током, приложить жгущий холод и так далее.
С этим этапом всё тоже в порядке.
Проблема наступала на последнем. Поиск души. Если она слишком далеко, а если смерть произошла давно, то она может быть невообразимо далеко, найти и призвать её обратно в тело почти невозможно.
Это было моей главной проблемой в вопросе воскрешения. Я просто не могу вернуть то, чего нет. Какова вероятность застать дух в доме или на месте захоронения спустя… сколько я здесь в человеческих годах? Год в Мельхиоре длится намного дольше, чем на земле. Как минимум, сутки здесь на треть длиннее. Но при этом время как-то ускорено здесь по отношению к земному.
Может статься так, что со времени гибели моей семьи в реальности прошло несколько месяцев. Тогда шанс ещё был, если я подниму свой параметр воли до заоблачных тридцати единиц. Немыслимая сумма.
Что-то можно добрать артефактами, но будут ли они работать на той стороне?
Остаётся три пути. Выполнение легендарных достижений и получение бонусов. Вот только внутри города, да ещё и с жёсткими временными рамками — даже если я каждый день буду устраивать рейды по городу, столько бонусных очков мне не набить. Если в Доминионе вообще есть столько путей совершить что-то легендарное.
Туда же способ с банальной прокачкой. На каком уровне я смогу так прокачаться? После пятисотого получение бонусной характеристики станет ещё более редким, а поднятие уровней — более долгим и сложным. А вот запасы монстров, которых реально убить, в Доминионе ограничены.
Остаётся последнее — искать какую-то хитрость. Уловку, которая позволить увеличить радиус поиска, а в идеале, добавить возможность поиска в других мирах по каким-нибудь следам. Именно этим я и занимался в последнее время.
Но здесь смерть наступила недавно, так что вернуть мужика к жизни было делом техники.
— Я… Боже, что со мной…
— Немножко умер, — пояснил я.
— Ээ… э?
— Не волнуйся, ты уже воскрес, так что всё в порядке. Идём, ты же должен привести меня к боссу.
Мужик кивнул, всё ещё находясь в полной прострации и непонимании, что вообще вокруг него сейчас происходит.
Здание местной гильдии воров, вернее, одной из них, было таким же, каким я его запомнил. В последний раз я был здесь с тысячу лет назад. Во всяком случае, создавалось именно такое же чувство. Странное дежавю.
Тогда я был ещё слабым лекарем способным исцелять небольшие раны.
— Магистр Синаэль! Какая радость, что вы к нам заглянули! — ощерился в улыбке полноватый контрабандист. Рад познакомиться!
Он протянул мне пухлую ладонь, и я пожал её, но напомнил:
— Вообще-то мы уже знакомы.
— Правда? — удивился мужик.
— Да… я тогда предлагал вам пищу из Запределья. А вы взамен дали мне книги по магии.
— О-о… кажись, что-то помню, — сказал он, но в глазах читалась растерянность.
В принципе, это было не так уж и важно. Но я всё же уточнил.
— Вы ещё играли в шахматы с седым мужчиной…
По эмпатии ударило непереносимой болью и тоской. Я сразу всё понял, ещё до того, как услышал:
— Отца больше нет…
— Сожалею…
— Ему стало плохо… а целитель оказался шарлатаном. Когда спохватились, было уже поздно… Жаль… тебя там не было, магистр. Говорят, ты возвращаешь к жизни умерших.
— В течении трёх дней и восемнадцати часов. Но однажды я сниму это ограничение. Когда умер твой отец?
— Почитай с год назад… Выходит, дней через пять-десять после того, как ты ушёл. Парень, ты это, серьёзно сейчас?
Взволнованный, он как-то совсем позабыл, что из-за моего статуса решил вести себя максимально уважительно. Но меня такие мелочи и не волновали. Достаточно той искренности и боли, которую я и сам слишком хорошо знаю.
Этого более достаточно, чтобы помочь.
Полноватый короткостриженый мужчина со смесью армейской выправки и понятий уголовника, искренне страдал от гибели отца. Злился на него, на себя, на врача-шарлатана…
Кто сказал, что смерть — это естественная норма жизни? Кто решил, что раз люди всегда умирали, то так и должно быть? Смерть — это болезнь, которую можно и нужно лечить. А уверенность в её естественности происходит лишь от того, что люди сами отказываются бросать ей вызов.