– Как зовут юношу? – спросил Тимур.
– Тохтамыш Оглан, – ответили государю.
– Приведите его ко мне и окажите ему все почести, какие он заслуживает по рождению, – потребовал Тимур. – Подарите ему от меня лучшие одежды – пусть ни в чем не нуждается, пусть переведет дух и предстанет передо мной истинным принцем.
«Да ведь это сама судьба послала мне этого юношу, – дожидаясь Тохтамыша, гуляя по новому дворцу в Самарканде, рассуждал сам с собой Тимур. – Воистину, едва я вернулся из пучины горя и отчаяния в этот мир, как Аллах услышал меня!»
Трудно живется младшим сыновьям в семье феодалов. Тринадцатый сын Джучи, Тука-Тимур, не получил ни от отца, ни от деда своего улуса, за что над ним смеялись старшие братья, и титул у него был всего лишь «хан оглы», что означало «принц», не более того. И только Батый выделил своему младшему брату Тука-Тимуру самый малый из четырнадцати улусов, куда входили три разрозненные местности – полуостров на Каспии Мангышлак, Хаджи-Тархан (будущая Астрахань) и земля асов на Северном Кавказе (Алания). Возможно, именно этот оскорбительный факт подталкивал потомков Тука-Тимура к бесконечным завоеваниям и в конце концов вывел их на первый политический план своей эпохи.
Спустя сто лет после монгольского завоевания потомок Тука-Тимура в пятом поколении – Урус-хан завладел всей Белой Ордой со столицей в Сыгнаке, а придя к власти, вырезал почти всех своих родственников мужского пола, чтобы в дальнейшем не было конкурентов. А потом положил глаз на Сарай – давнюю столицу Золотой Орды на левом берегу Волги. Одновременно с ним на эту же столицу положил глаз и темник Мамай, который поначалу обосновался в Крыму. Они оба вынырнули из кровавой пены междоусобной войны, которая уже много лет шла в Орде и была названа русскими летописцами «Великой замятней». В этой междоусобице одни ордынские кланы вырезали другие, а назавтра сами становились жертвами своих же единокровных братьев. Победил Урус-хан – он выгнал безродного наглеца Мамая с его подставными кукольными ханами на правый берег Волги и, гордый, уселся в Сарае. А потом Урус-хан созвал курултай и объявил поход и на Мамая, и на Русь, которую безродный темник считал своей. Но младший брат Урус-хана – правитель Мангышлака Той Ходжи Оглан – высказался против этого похода. И Урус-хан в гневе приказал убить его. Он был вспыльчив и мстителен. В отместку сын убитого Тоя Ходжи – Тохтамыш Оглан – зарезал своего двоюродного брата, сына Урус-хана. Кровь за кровь. На Тохтамыша объявили охоту. Готовый к такому повороту дела, он вскочил на коня и бежал в прикаспийские степи, а оттуда уже – в земли Мавераннахра.
Именно так он оказался в молодом царстве эмира Тимура. Как и просил государь, ему оказали все почести, одели в золотые одежды и привезли в Самарканд, в новый дворец Тимура. Злым и восторженным волчонком – ведь он, дитя вольных степей, оказался среди такой роскоши – предстал дальний потомок Джучи перед всесильным эмиром.
Тимур встал и, припадая на правую ногу, сам подошел к юноше, взял его за руку, усадил на диван рядом с собой. Что больше всего понравилось Тимуру, так это взгляд молодого Тохтамыша – его глаза горели таким огнем, который еще поискать на белом свете! Такой огонь готов испепелить любого врага заживо. Протяни руку – укусит. Ну точно – волчонок. И вновь Тимур подумал: сам Господь послал мне этого мальчишку.
– Сколько тебе лет, Тохтамыш? – спросил Тимур.
– Двадцать, повелитель, – ответил тот.
Надо же, Тохтамыш был одногодком с его недавно умершим сыном Джахангиром. Только ли совпадение или воистину Провидение Господне? Недавняя трагедия заставила о многом задуматься правителя Мавераннахра. Во многое поверить. «Ничего не бывает просто так! – вновь думал он. – Все по воле Аллаха».
– Я выделю тебе землю, дам гарем прекрасных наложниц, подарю стада коней и верблюдов, дам надежную охрану. Ты будешь доволен.
– Благодарю, государь, – ответил тот.
Но радости в голосе молодого человека Тимур не услышал. В нем было безразличие. И обрадовался, что не услышал. Кажется, молодой Оглан хотел чего-то иного…
Рано утром они выехали в окрестности Самарканда. Свита двигалась за ними, но на расстоянии. За спиной разносились отдаленные завывания муэдзинов с минаретов, которых в столице Мавераннахра прибавлялось с каждым годом.
– Как же я люблю утро в Самарканде! – оглядывая округу, сказал Тимур. – Воистину, нет города роднее и прекраснее для моего сердца!
– Да, твой город прекрасен, эмир Тимур, – согласился Тохтамыш. – Но я люблю свежий воздух прикаспийских степей! Морской соленый воздух! Я родился в тех степях. Как же мы любили в такие же утра летать на лошадях наперегонки с моим отцом! Это он всему научил меня: драться на клинках, не сдаваться, не кланяться никому!
– Судя по твоим словам, он был гордым человеком.
– Очень гордым, эмир Тимур! – горячо и с великим почтением воскликнул тот. – Скажи, почему ты помогаешь мне, эмир Тимур? Почему не отдал меня обратно Урус-хану и так не протянул ему руку дружбы?
Как же все было просто! Все ответы лежали как на ладони. Но Тохтамыш был слишком молод и честолюбив, чтобы понять это. Но и молодостью, и честолюбием, и силой, которая в нем крылась, он и понравился Тимуру.
– Ты пришел ко мне просить о помощи, Тохтамыш Оглан, – нарочито заботливо молвил Тимур. – Пересек границу моего государства на загнанной лошади. Ты потерял семью, вотчину. Приехал нищим! Что бы сказал Аллах, если бы я прогнал тебя? Отдал на растерзание зверю? Как бы я смотрел в глаза своим детям?
– Да, ты поступил именно так, как нам заповедал Всевышний, – согласился Тохтамыш.
– Но это не все.
– А что еще?
– Не знаю, сказали тебе или нет…
– Что, эмир Тимур?
– Я недавно потерял сына, – молвил владыка Мавераннахра. – Самого любимого сына. Его звали Джахангир.
– Да, мне рассказали о твоем горе, эмир Тимур, – кивнул молодой человек. – Я скорблю вместе с тобой.
– А ты в то же самое время потерял отца, Тохтамыш Оглан. Этой потери нам уже никто не восполнит. Но Аллах берет и Аллах дает. Не просто так ты приехал ко мне! Тебе, как никому другому, нужна теперь отеческая забота. Поэтому я клянусь Всевышним, что отнесусь к тебе по-отечески, и буду ждать, что и ты станешь мне сыном.
Молодой человек был неожиданно тронут.
– Я слышал о твоей великой доброте, эмир Тимур, – поклонился он. – Когда я бежал из родных степей, я знал, что это Аллах ведет меня, и он привел меня к тебе. Я готов стать тебе сыном, эмир Тимур, – ответил Тохтамыш. – И сумею отблагодарить тебя, как родного отца.
– Добрые слова, Тохтамыш Оглан. Но когда я посулил тебе наложниц, лошадей и верблюдов, я заметил, что ты не очень обрадовался этому. А любой другой засветился бы от счастья.
– Но я не любой другой, эмир Тимур.
– Это я вижу. И я рад этому. Тогда скажи, от чего возликует твое сердце? От какого подарка. Говори – не стесняйся.
Тохтамыш не выдержал долгой паузы – почти взорвался:
– Эмир Тимур, ты дашь мне войско, чтобы я мог покарать своих врагов?! Большое войско!
– Хочешь войны?
– Хочу!
Даже лошадь повело в сторону от его голоса, но он удержал ее. Муэдзины все завывали за их спинами. Солнце медленно вставало над Самаркандом. Сзади мерно ехала стража – верные бахадуры государя. Молодой ордынец с трепетом ждал ответа.
– Я дам тебе войско, Тохтамыш Оглан, – ответил Тимур. – Дам тебе столько храбрых воинов, сколько понадобится для победы.
– Правда?!
– Клянусь Аллахом.
– Да! – горячо вырвалось у того. – Сам Бог привел меня к тебе, эмир Тимур! С ними я пройду по землям Белой Орды и покараю своих врагов! Я отомщу за отца – убью Урус-хана!
– Отличная мысль! – похвалил его Тимур.
– И вырежу весь его род, как он вырезал всю свою родню! И как потом убил моего отца – своего родного брата!
– Твоей рукой будет водить Господь, – поддержал распалившегося молодого человека Тимур. – Такие хищники, как Урус-хан, не должны оставлять потомства. Это против воли Аллаха.
– А потом я приду в Синюю Орду и накажу этого выскочку, темника Мамая, и отберу у него захваченные им земли[19]
– И это дело того стоит.
– Ты и в этом поможешь мне?
– Можешь не сомневаться, Тохтамыш Оглан. Хорошо, когда у молодого человека, будущего хана, великие планы!
Как же сладко прозвучали эти слова – «будущего хана»! – как упоительно ранили они сердце Тохтамыша.
– Кровь великого Чингисхана говорит во мне! – признался он.
– Великая кровь! – согласился Тимур. – Самая великая в мире!
– А потом, а потом!..
Тохтамыша обуревали фантазии.
– Что потом?
– Если ты поможешь, я стану хозяином Золотой Орды, – вдруг вырвалось у него. Как же он был искренен в своих словах! – Тохтамыш натянул поводья и обернулся к Тимуру. – Меньшего мне не надо!
– Верю тебе, мой мальчик, – ответил Тимур. – Уже скоро ты победоносно вернешься в свои земли. А как только это случится, мы наполним чаши добрым вином и выпьем за наше здоровье!
– За погибших и выживших! – подхватил Тохтамыш. – И за нашу с тобой дружбу, эмир Тимур!
– Добрые слова, – согласился тот. – Клянусь Аллахом!
– Только дай мне поскорее войско, прошу тебя!
– Оно ждет тебя, Тохтамыш Оглан.
Как же Тимуру хотелось избавиться от опытного и закаленного в битвах Урус-хана! Как ему был нужен послушный молодой хан в Золотой Орде, который к тому же будет обязан ему всем! Троном, богатством, жизнью! Для которого он станет буквально учителем и отцом! И как же этот горящий сердцем молодой Чингизид, воистину глядевший на него как благодарный сын, подходил для этой роли! Сам Аллах послал к нему, Тимуру, владетелю Мавераннахра, этого молодого принца из Богом забытого Мангышлака!
Глава втораяПылкий ордынец
Но победоносно вернуться на свои земли Тохтамышу оказалось не так-то просто. Тимур дал ему войско, надеясь на чудо, но, как видно, их враги тоже уповали на Господа. Тохтамыш дошел до Отрара. Навстречу им вышло войско сына Урус-хана – Кутлуга Буги. В этой смертоносной сече сын Урус-хана был ранен стрелой и вскоре умер, но его войска победили, и Тохтамыш бежал с поля боя. Но, кажется, он не чувствовал за собой вины. И это понравилось Тимуру – у молодого принца было такое рвение и убежденность в своей правоте, что он просто не обращал внимания на такие досужие глупости, как поражение и гибель тысяч солдат. Тохтамыш получил новую армию и с ней вновь бросился в бой, н