Как сказал об этой бойне летописец, процитировав Коран: «Это народ, который уже прошел». Изречение означало, что все были уничтожены поголовно и сам род Музаффаридов перестал существовать на земле.
Хватит чужих династий, решил Тимур. Теперь он поступит так, как должен был поступить сразу. Ему просто не хватило времени. И потом, с годами он становился более мудрым.
Всю область Фарса со столицей в Ширазе он отдал в наследство старшему сыну – Умаршаху. И когда весть о резне Музаффаридов распространилась, 22 мая 1393 года Тимур въехал в Исфахан. Его встречал благодарный внук Мухаммад Султан с богатыми подарками. Со всем тем, что недавно было отнято у мятежных исфаханцев. Тимур ехал и смотрел на них! Да, все было так! Они, недавно потерявшие своих близких, чьи головы были закатаны в пирамиды, смотрели на него с таким ужасом, что и впрямь походили на мышей.
Пять дней в Исфахане ему хватило. Он выехал с войском и, по дороге уничтожая неверных, направился в новые земли. Второму по старшинству сыну Мираншаху он отдал в наследство Азербайджан с Табризом и многие земли Кавказа и Северного Ирана.
Великий и древний Иран был завоеван, поделен между принцами и беками, и теперь стоило устремить взор на Багдад. Там сидел еще один своевольный султан – Ахмад Джелаир, как о нем говорили: поэт на троне. Но тот и впрямь сочинял стихи! Война с багдадским султаном, продлившаяся до осени 1391 года, закончилась тем, что султан-поэт бежал, а его жены и дети попали в плен к Тимуру. Летописец об этом оставил строки: «Султан Ахмад, спасая свою жизнь, отрекшись от детей и семьи, с несколькими людьми ушел куда глаза глядят». Еще один противник был устранен, еще один великий город пал к его ногам. И тотчас был издан фирман: «Сыновей и жен султана Ахмада и лучших ремесленников города Багдада со всем имуществом и домочадцами доставить в Самарканд». В свою столицу он отправил и знаменитого на весь Восток музыканта Ходжу Абдулкадира, решив: пусть поделится с самаркандцами своей наукой! Разумеется, победные донесения полетели во все подвластные Тимуру области и города – Самарканд, Хорезм, Азербайджан, Фарс, Ирак, Хорасан, Забулистан, Мазандаран, Табаристан. Все должны были знать, какой город подчинился великому эмиру Тимуру!
Древний Багдад, хоть и претерпевший от монгольского завоевания, а все же поразил его своей красотой и роскошью. Сто тридцать лет назад язычники-монголы Хулагу утопили в Тигре всю багдадскую мусульманскую библиотеку, собиравшуюся столетиями, книг хватило, чтобы устроить плотину. Тимур был ревностным мусульманином и уважал книги. Но, узнав, что заносчивые багдадцы живут чересчур хорошо и оттого пьют слишком много вина, Тимур приказал все вино, что есть в Багдаде, слить в тот же Тигр. Должен был он хоть как-то насолить этим заносчивым багдадцам, кроме того, что они заплатили налог пощады? Местные потом долго говорили, что можно было зайти в Тигр, напиться воды и быть пьяным. Все вино было уничтожено, кроме того, разумеется, что понадобилось Тимуру для собственных пиров. А пировал он в первом городе мира, как прежде именовали Багдад, целых два месяца.
Одновременно с этим пришли добрые вести от внука Мухаммада Султана – он разбил бунтовщиков в Курдистане. Все шло как нельзя хорошо. И был он весел, спокоен и счастлив, и предавался удовольствиям победителя, пока до него не дошли очень странные слухи о его враге – хане Тохтамыше…
У Тимура было достаточно шпионов повсюду. Он давно знал, что любимчика судьбы Тохтамыша не сбросили с престола, не зарезали и не задушили, а стоило бы; напротив, он вновь крепко утвердился на ханском троне в Золотой Орде. Откуда такая любовь Аллаха к этому недоноску? Взять хотя бы проклятого бунтаря Шаха Мансура, который пошел на верную смерть и погиб как герой. Но этот, что в нем такого? Воистину, пути, уготованные человеку Господом, неисповедимы!
Тимур знал, что Тохтамыш мечтает о возмездии, ну и пусть, мечтать никому не запрещено, но вот – ордынский волк приступил к делу. Только эти слухи о Тохтамыше дошли до Тимура не с севера, а с запада, из Египта! И слухи действительно были очень странными. В них даже поверить было сложно. Якобы хан Тохтамыш создавал международную коалицию против своего заклятого врага – великого эмира Тимура. И первым, кого он просил стать своим союзником, был грозный мамлюкский султан Баркук. Мог на такое пойти сто раз обиженный хан? Возможно.
Но другие известия оказались еще менее приятными – и вновь они пришли с запада, из того же Египта. Оказалось, что багдадский султан Ахмад Джелаир-стихотворец, бежавший от Тимура, бросивший жен и детей, нашел прибежище все у того же Баркука.
Об этом мамлюкском султане, сильном правителе огромного региона, Тимур кое-что знал…
А жизнь и впрямь удивительно распорядилась судьбой Баркука! История была у него не хуже истории самого эмира Тимура. Мальчик-пастушок из черкесов был похищен в предгорьях Кавказа пиратами, охотниками за живым товаром, и продан в рабство; так он попал в Египет, где его перекупил мамлюкский агент, скупающий крепких мальчиков для султанской гвардии. Его обратили в ислам, из него вырастили бесстрашного воина, но его, помимо всего, тянуло и к наукам. Он оказался так умен и получил такое образование, что Баркука, уже офицером, вызвали в Каир для воспитания детей султана. После ряда дворцовых переворотов, собрав гвардию из черкесов, он сам взошел на султанский трон.
Биография выше всяких похвал!
С таким человеком надо быть и уважительным, и осторожным, понимал Тимур. Но это была только часть проблемы.
После захвата Багдада и всего Арабского Ирака, как называлась эта земля, молодое государство Тимура стало граничить с Сирией, а Сирия уже принадлежала египетским мамлюкам. То есть Тимур неожиданно стал ближайшим соседом султана Баркука. А мамлюки были сильны! Это об их государство разбилась последняя монгольская волна, это они, воинственные мамлюки, преградили дорогу завоеваниям Хулагу, внуку Чингисхана, чем и положили конец величайшей в мире военной экспансии.
Пора было познакомиться с султаном аль-Маликом аз-Захиром Сайф ад-Дином Баркуком. Слава Аллаху, он был правоверным мусульманином, суннитом, и на почве веры у них не могло быть разногласий.
Тимур отрядил в Египет одного из своих самых мудрых дипломатов – Шейха Саде. С ним были дорогие подарки и письмо.
Спустя месяц в Египте, в каирском дворце, преподнеся дары, Шейх Саде читал письмо Тимура – султану Баркуку.
Текст был таков:
«В прошлом цари той страны (Сирии. – Авт.) враждовали с царями из рода Чингисхана. Из-за этого народу Сирии и тамошних областей доставлялось беспокойство. Но в конце концов они помирились, и в областях установились мир и безопасность. После того, как счастливый царь Абу Сайид-хан Бахадур, да осветит Аллах его доказательство, ушел ко всевышнему Господу, то в стране Иран царя из рода Чингисхана, обладавшего величием, веления которого исполнялись бы, не осталось. И в каждой области появились царьки, вступающие в частые стычки между собою, из-за чего народ и области подверглись разорению. В данное время, благодаря милости всевышнего Господа, страна Туран и Иран до Арабского Ирака, соседствующего с той страной, подчинены нам. Теперь ради уважения и доброжелания мусульманам надобно, чтобы соблюдали добрососедство, чтобы между нами были хорошие отношения, открылись двери переписок и с обеих сторон ходили друг к другу послы. Нам следует быть осведомленными друг о друге и чтобы дороги стали безопасными, чтобы купцы обеих сторон туда и сюда ходили не боясь и чтобы народ жил в спокойствии и безопасности. Это к тому, чтобы установились мир и благоденствие людей обоих государств. И да привет. Слава Аллаху, Господу миров».
Сидя на троне, Баркук внимал хитрому послу и думал свою султанскую думу. Он был умнейшим государственным мужем, и реальность открывалась ему как на ладони. Баркук понимал, что в Азии появился новый грозный правитель – свирепый и безжалостный зверь. О том, что он творит, Баркук уже наслушался и от послов Тохтамыша, и от султана Ахмада Джелаира, которого хорошо знал и приютил как друга, и от многих беглецов, которых так или иначе приняли Сирия и Египет. Баркук далеко не был мягким правителем, он сам пролил много крови, но рассказы о башнях из десятков тысяч человеческих голов даже его заставили содрогнуться. А еще ограбленные подчистую и снесенные культурные города Востока, сожженные и засеянные пшеницей. Переселяемые десятками тысяч из одного места в другое люди, как будто они – не возлюбленные дети Господа всемогущего, а стада безмолвного скота. А как он вырезал всех Музаффаридов, включая грудных детей? Это было чересчур для египетского султана, хоть и военного до мозга костей, но просвещенного. «И при этом он называет себя мусульманином?» – думал султан. Что-то страшное крылось в этом азиатском правителе, какая-то неведомая даже ему, Баркуку, мощь таилась в новой державе, которая все шире разбрасывала свои щупальца по Азии. Она уже стояла у его порога, вчера ее тут не было, сегодня она требовала дипломатических отношений и торговли. Но как можно договариваться и торговать с тем, кто живьем пожирает своих соседей? Глотает одного за другим?
И вдруг султан понял, что явилось миру в образе этого чудовища – Тимурленга, как его звали враги.
– Какого рода-племени твой могущественный повелитель? – спросил султан Баркук.
Он знал приблизительный ответ, но ему хотелось услышать, что скажет посол. И как это скажет. Шейх Саде с гордостью улыбнулся.
– Великий эмир Тимур из благородного рода Барласов, монгольских вождей, – с той же гордостью поклонился он. – Его предок был воином Чингисхана. А сам он носит благородное имя гурган, что означает «муж той, в ком течет кровь великого Чингисхана».
– Я знаю, что означает слово гурган, – холодно кивнул султан Египта.
И вновь Шейх Саде учтиво поклонился.
– Его жена, «высокая колыбель» Сарай Мульк Ханум, из рода Чингисхана. Многие сыновья и внуки великого эмира также женаты на благородных женщинах из рода Чингисхана.