Юрий молча снес обидные слова. Слуга накрыл погибшего одеждой.
В этот миг русский князь увидел стоявшего в шатре Константина. Хрупкий отрок зло смотрел на него. В лице юноши, в глазах, во всей мальчишеской еще фигуре князь увидел гнев, вызов, нескрываемую жажду мести.
Тело тверского князя везли на родину люди Юрия Даниловича. Он запретил им ставить гроб в церквях, приказал ставить гроб в хлевах. Похоронили Михаила в Спасском монастыре.
Получив наконец ярлык на Великое княжение Владимирское, Юрий вернулся в Москву. Анна, вдова князя Тверского, просила у него разрешения на погребение мужа в Твери. Не остывший еще от борьбы со своим сильным противником, Юрий согласился не сразу. Сыновьям Михаила пришлось и с этим стерпеться. Старший, Дмитрий, даже заключил в 1321 году мир со своим врагом.
В 1322 году в Новгороде умер брат Юрия, Афанасий, и великий князь из Москвы переехал в этот город. А в Москве стал княжить Иван Данилович. Причины смены места жительства великого князя неизвестны. «Юрий любил Новгород, и новгородцы любили Юрия… За всю историю Великого Новгорода не было ни одного великого князя, за исключением Юрия Даниловича, с которым бы новгородцы находились в дружелюбной и искренней связи», – писал историк Н. И. Костомаров. Здесь он был удачлив и как правитель, и как воитель, и как дипломат. Он успешно воевал против шведов, основал город Орешек (Шлиссельбург), укрепив тем самым западные границы княжества, заключил со шведским королем выгодный для новгородцев мир, воевал с литовцами, ходил в поход на Устюг, захватил его, заключил – опять же очень выгодный для новгородцев – мир с его жителями. Напряженными и счастливыми можно назвать эти последние два года жизни князя в Новгороде. В такие счастливые времена люди, даже мудрые и опытные, забывают о плохом, о былом. Может быть, и Юрий Данилович надеялся на то, что все невзгоды и беды, отпущенные на его век, он пережил. Но нет, оказывается, не все. В 1324 году его призвал к себе хан Узбек.
Это известие никогда не радовало русских князей. Юрия Даниловича оно застало в Устюге. Князь простился с новгородскими воинами навсегда, и ратники отправились в Новгород, а Юрий Данилович доехал до Камы и по ней, а потом по Волге поплыл в Орду, в Сарай.
Он знал причину вызова – Дмитрий Михайлович (Дмитрий Грозные Очи) обвинял его в утаивании тверских денег от татарского посла. Оправдаться перед Узбеком можно было. Но все время в пути не покидала князя тревога. Юрий Данилович прибыл в Сарай, дождался разрешения хана, явился к нему в шатер, преклонил колена.
Узбек не успел сказать ни слова, как вдруг Юрий услышал резкий быстрый шаг, напористый, как степной ветер в зимнюю непогодь. Русский князь бросил опасливый взгляд вправо, увидел злобные глаза Дмитрия Грозные Очи, уже радующегося победе, и даже не привстал с колен, не успел.
Молниеносным выпадом старший сын Михаила Ярославича вонзил тяжелый меч в его грудь. Придавил князя к земле. Но не достиг Дмитрий цели, не возвысилась Тверь после убийства Юрия. Напротив – оказал он невольно большую услугу московским князьям: хан Орды не одобрил самосуд в своем шатре, следствием этого неодобрения стало покровительство хана брату убитого – Ивану Даниловичу. А при нем усилил свое влияние на Москве митрополит всея Руси Петр. Эти два человека имели много общего во взглядах на будущее Русской земли.
Митрополит Петр
Перейдем вновь к сюжетам, посвященным истории Русской православной церкви. В этой книге вы уже встречались с некоторыми вопросами становления и развития Киевской митрополии, с той ролью, которую играла церковь в развитии культуры и просвещения, приобщая свою паству к общечеловеческим ценностям. Об этом шла речь в разделах, посвященных Киевской Руси. Однако после 1240 года, когда Киев пал и во время штурма рухнула сожженная захватчиками Десятинная церковь, Киевская митрополия пришла в упадок, который продолжался на протяжении всего XIII столетия.
В 1299 году митрополит всея Руси Максим покинул Киев и со всем клиром прибыл во Владимир, который до середины XIV столетия был административным, культурным и религиозным центром Северо-Восточной Руси. «Матерь городов русских», город Киев надолго потерял свое влияние даже в княжествах Поднепровья.
В 1305 году митрополит скончался. Похоронили его во Владимире, в Успенском соборе. Митрополит в те века был высшим саном в церковной иерархии и власть имел немалую, да и авторитет православной церкви был уже очень высоким, поэтому на место митрополита было достаточно претендентов. Каждый из них имел свой взгляд на роль церкви в светской жизни и на политику князей, как, впрочем, имели свой взгляд на роль церкви в политике и князья, поддерживающие претендентов. Но вот чего у князей не было, так это стратегического политического мышления, а церковь имела его всегда. Высший сан на Руси назывался «митрополит всея Руси». Это «всея» указывало на стратегическую задачу церкви – объединение всего русского мира.
Но среди претендентов встречались люди разные, попадались и подверженные чрезмерно светским суетным влияниям.
В 1305 году игумен Геронтий при поддержке Тверского князя Михаила Ярославича завладел незаконно, по мнению некоторых ученых, митрополичьей кафедрой и отправился в Царьград (Константинополь), чтобы получить там официальное признание патриарха православной церкви Афанасия. В столицу Византийской империи поехал и ратский игумен Петр, посланный галицким князем Юрием Львовичем, который мечтал создать в своих владениях Галицко-Волынскую митрополию и тем самым обособиться от Руси. Князь Галицкий очень надеялся на игумена Петра, прославившегося своим ревностным отношением к пастырским обязанностям. Не знал Юрий Львович, что сама мысль дробить Русскую землю претила натуре ратского игумена, что мысли и идеи у него были совсем другие: Петр мечтал о единении страны.
На первом этапе пути – до Черного моря – Геронтий заметно опередил своего конкурента. Но вмешалась сама природа, море вдруг всколыхнуло крутую волну на маршруте следования корабля, на палубе которого находился посланник князя Тверского. Судно же с игуменом Петром пролетело на быстрой волне в Константинополь без заминки.
Император Византии и патриарх Афанасий приняли гостя очень хорошо. После беседы с ним они поняли, что слухи об этом служителе церкви были верны – Петра не зря уважали и ценили церковнослужители. Патриарх Афанасий рукоположил Петра в сан митрополита Киевского и всея Руси, и тот в прекрасном расположении духа отбыл на родину.
В Киеве, однако, митрополит находился недолго. Он понимал, что важнейшие для страны события будут теперь проходить в другом месте, а значит, и он должен быть там.
Вскоре Петр приехал во Владимир. Но и здесь он не успокоился, будто чувствовала его душа, что и Владимир, в те времена уже большой стольный град, в скором времени уступит первенство другим городам.
Хотя духовенство Северо-Восточной Руси «единогласно благословило его высокую добродетель», некоторые игумены и епископы попытались очернить митрополита в глазах византийского начальства. Они сочинили на Петра грязный донос и, видно, переусердствовали. Патриарх Афанасий прочитал донос тверского епископа, приходившегося сыном литовскому князю Герденю, и был потрясен злобным духом письма. Он тут же послал в Восточную Европу известного канониста с заданием самым тщательным образом разобраться во всех пунктах предъявленного обвинения.
В 1311 году в Переяславле-Залесском состоялся Собор князей. Сюда приехали священнослужители, князья и бояре из Твери, Ростова, Владимира и других городов, а также посол константинопольского патриарха. На соборе присутствовал Иван Данилович Калита, который княжил в это время в Переяславле-Залесском. Он, единственный из собравшихся, безоговорочно поддержал Петра, и эта активная позиция напористого молодого князя сыграла не последнюю роль в судьбе незаслуженно обвиненного митрополита Киевского и всея Руси. Византийский канонист хотя и испытывал на съезде мощное давление со стороны противников Петра, особенно со стороны тверских князей, но благодаря поддержке Петра Иваном Даниловичем сумел разобраться во всем.
Собор полностью оправдал митрополита всея Руси, снял с него все обвинения. А встреча в Переяславле-Залесском, родном городе Александра Невского, двух выдающихся людей – митрополита Петра и князя Ивана Даниловича – сыграла немалую роль в истории Москвы.
Новый высший сановник Русской православной церкви был человеколюбив и незлопамятен, а когда затрагивались его личные интересы, отличался поразительной беззащитностью, как то было в случае с оклеветавшим его тверским епископом. Он не обвинил ни в чем клеветника, а лишь сказал ему: «Мир тебе! Отныне остерегайся лжи…» Но когда дело касалось преступлений против церкви, Петр являл собой яркий пример непреклонности и строгости. Он мог снять епископский сан с преступившего законы и предать его анафеме. Но к мирянам был снисходителен, противостоял, как мог, неугасающей распре, тушил пожар вражды между московскими и тверскими князьями.
В 1313 году Петр ездил вместе с Михаилом, тверским князем, в Орду, привез оттуда для Русской церкви очень важную льготную грамоту, которая подтверждала уже установленные ранее выгоды для церковнослужителей. В этой грамоте, в частности, говорилось: «Узбеково слово ко всем князьям великим, средним и нижним, воеводам, книжникам, баскакам, писцам… во всех улусах и странах, где Бога бессмертного силою наша власть держит и слово наше владеет. Да никто не обидит в Руси церковь соборную, Петра-митрополита и людей его, архимандритов, игуменов и проч. Их грады, волости, села, земли, ловли, борти, луга, леса, винограды, сады, мельницы, хутора свободны от всякой дани и пошлины: ибо все то есть Божие; ибо сии люди молитвою своею блюдут нас и наше воинство укрепляют. Да будут они подсудны единому митрополиту, согласно с древним законом их и грамотами прежних царей ордынских… Кто возьмет чтонибудь у духовных, заплатит втрое. Кто дерзнет порицать веру русскую, кто обидит церковь, монастырь, часовню, да умрет!…»