– Счастливого путешествия вам, – осторожно сказал он.
– У вас есть вода? – спросила Дженет. – А еда? Им это очень нужно, – она жестом указала на меня и рыжего парня.
Лицо мужчины просветлело, и он улыбнулся.
– Я тоже из бывших персонажей, – сообщил он.
– Как вы… – начала я.
– По одежде. И по запаху. Жженый волос и, вы знаете… – он неопределенно помахал в воздухе рукой. – Запах магии.
Он был красивым. Лет двадцать назад он мог быть принцем какого-нибудь королевства. А может, отравителем. Сопределье не баловало добрыми сказками.
Он принес нам ведро воды, и я всасывала кружку за кружкой, пока у меня не вздулся живот. Рыжеволосый парень не сказал ни слова, пока тоже не напился до одури. Он шумно глотал, позволяя воде стекать по подбородку.
– Я чувствую вкус, – сказал он наконец. – Он сладкий и… пыльный. Как камень. Ты его чувствуешь?
Я понимала, о чем он. Все, что мне случалось есть или пить в сказке, бледнело перед электрическим вкусом этой речной воды.
– Да. Чувствую.
Он снова посмотрел на свои руки, шевеля пальцами в воздухе, как сумасшедший.
– Посмотри на это. Это же я. Я это делаю. Это все мое. – Он оглянулся на меня с внезапной тревогой. – Все кончено, правда же? Больше никаких сказок? Никаких умираний?
Дженет маячила у меня за плечом, и я ясно видела, что ей неймется начать задавать вопросы. Я нарочно игнорировала и ее, и Финча, глядя только на человека, который ради меня отправился в другой мир, чтобы передать дары, спасшие мне жизнь в Лесу-на-Полпути.
Глаза у него были ореховые, по щекам рассыпались крупные веснушки. От этих деталей голова шла кругом – неужели Пряха в самом деле создала его таким? Это она решила подбавить чуть больше коричневого в радужку его левого глаза? Это она придумала мою любовь к меду?
– Зачем ты меня тогда увез? – спросила я, стараясь, чтоб мой вопрос звучал мягко.
Он слабо улыбнулся, глядя куда-то внутрь себя.
– Ради нее. Ради воровки.
– Воровки? Ты имеешь в виду… Эллу?
Он вылил очередную кружку воды себе на голову и подставил лицо восходящему солнцу.
– Прежде чем она украла тебя, она хотела украсть меня.
Ого. Четырнадцать лет моя мама провела с Алтеей в Ореховом лесу, в полном одиночестве… Но, оказывается, не могло быть одиночества так близко от Леса-на-Полпути.
– Но если ты… Если ты любил ее, зачем пытался увезти меня от нее?
– Я хотел помочь ей. И тебе. И себе, конечно. Тебе никогда не удалось бы освободиться, не взломав сказку изнутри. Я ведь прав, верно? Ты никогда не была по-настоящему свободна?
Я покачала головой, чувствуя изумление и пустоту при взгляде на этого чужака, которого, должно быть, любила моя мать. Мне никогда не постичь глубины того, чем Элла ради меня пожертвовала. Никогда не узнать всех секретов той жизни, что была у нее до побега со мной.
– И что теперь? – хрипло спросила я. – Ты возвратишься сквозь лес, чтобы найти ее?
Он улыбнулся мне улыбкой, которая многого стоила. По возрасту его можно было принять за студента колледжа. Мое глупое томящееся сердце словно упало, когда я вспомнила, как представляла в детстве, что он и есть мой отец.
– Я прожил слишком много жизней с тех пор, как любил ее, – сказал он. – И слишком много раз умер. Это не проходит так просто… Остается эхо.
Остается эхо. А как обстоят дела со мной? Даже до того, как я оказалась в своей истории, были бешеные, пронзительные моменты, когда Сопределье громко пело в моей крови, и я задавалась вопросом, а не остаться ли в нем навсегда? Если где-то там, в другом мире, Элла уже умерла… Может быть, я принадлежала Сопределью, где мои кости вырастали за одну ночь, глаза были как черные омуты, а клетки тела состояли из того же странного вещества, что и деревья, и реки, и сама почва.
Но сейчас я чувствовала под кожей зуд. Где-то далеко стрелки часов отсчитывали дни жизни моей матери. Семь лет прошло или семьдесят, неважно. Я собиралась отправиться к ней, где бы она ни была. Она заслужила увидеть, кем я стала – бывшим персонажем, а не просто украденным.
Я отвернулась от рыжеволосого.
– Где лежит граница мира?
Симпатичный мужчина вежливо отошел в сторону, пока мы разговаривали, и всем видом показывал, что не слушает нас. Теперь его лицо приблизилось к моему, и он указал нам главную дорогу, выводившую из долины и из Сопределья.
– Не знаю, что вас там ждет, – честно предупредил он. – Но в любом случае желаю вам счастливого путешествия.
– Пора, – сказала я Финчу. – Пошли домой.
Лицо Финча выражало мягкое сожаление. Дженет тронула рыжеволосого за рукав и деликатно отвела его на пару шагов.
– Алиса, – начал Финч.
И тут на меня снизошло, хотя я давно должна была догадаться.
– Ты не пойдешь со мной, верно?
Он со вздохом взял меня за руку и повел за собой в туман. Туман клубился у наших коленей, у бедер, поднимался все выше. Касание его было мягким и гибким, как будто по моей коже скользили влажные лепестки цветов.
Неважно, сколько времени Финч провел в этом мире и сколько в том – но он изменился. Он вырос. На задворках моей сказки, в жестоком выдуманном мире. Но не там прошла его жизнь – остальное время он проводил среди других беженцев. Я представила его в беженском баре, крутящим роман с какой-нибудь земной девушкой… В моем представлении у этой девушки была улыбка безо всякой тени и идеально облегающие джинсы.
С каждым мигом я чувствовала себя все более человеком.
– Я не вернусь, – сказал Финч, отвечая на мой вопрос после долгого молчания.
– Почему?
– Потому что я всегда этого хотел. Не такой ценой и не таким путем, конечно. Все должно было произойти по-другому. Не должно было быть той чертовой сделки.
– Я знаю. Но ты сполна за нее расплатился, как думаешь?
– Надеюсь на это, – серьезно ответил он. – Но я не только сделку имел в виду. Я хотел видеть что-нибудь целиком, от начала до конца. И я прожил здесь, в этом мире, достаточно времени, чтобы многое разглядеть. Он вовсе не плох. Он прекрасен и странен. И еще он больше, чем ты думаешь. Алиса, это целый океан. А ледяные пещеры – ох, ну о них ты знаешь. Я слышал, в горах есть озера в тысячу футов глубиной – и прозрачные, как стекло.
– Обычная сказочная чушь.
– Именно, – он засмеялся. – Сказочная чушь.
– У тебя здесь есть девушка?
Он улыбнулся. Улыбка его была такой доброй, что я едва не умерла от смущения.
– Может, и есть. Но поверь – я не оставил бы целый мир только из-за девушки.
– Конечно, оставил бы.
Я тоже говорила правду. Он вырос в мужчину того сорта, который и большее бы сделал ради любимого человека.
Черт, да он неизмеримо много сделал для меня.
– И что мне теперь делать?
– Найти Пряху. Это будет нетрудно – она уже в пути сюда, с того момента, как история разорвалась. Убирает мусор, ищет тебя.
Я сама и есть куча гребаного мусора, не более того. Вот что я хотела сказать – и не сказала. Финч заслуживал лучшего, чем сеанс моего нытья. Похоже, он стал слишком взрослым для подобной ерунды.
Когда мы вернулись к остальным, Дженет изводила рыжего брата расспросами о его первом побеге и моем похищении.
– Ты сам научился водить машину и не убился в процессе, – говорила она обнадеживающе. – Ты прекрасно обойдешься без всякой истории. Кому они нужны, эти сказки?
Он покорно кивал, нервно дрожа от неуверенности. Я понимала его – жизнь безо всякой карты действительно была сложной штукой.
Дженет обратила суровый взгляд на нас.
– Ты уходишь искать свою страну?
– Пойдемте со мной? – сгоряча предложила я, хотя и знала, что она откажется. Но все же, когда она и впрямь вежливо отказалась, это было немножко больно. Передо мной лежал путь, который нужно было пройти в одиночку.
Я обняла Дженет и пожала руку рыжеволосому. Теперь я оказалась перед Финчем и стояла, не зная, что делать. Он раскинул руки и обнял меня, и последний обжигающий кристалл льда внутри меня навеки растаял.
Я была голодна и так устала, что земля раскачивалась у меня под ногами, как морские волны. Но я не позволила себе остановиться и отдохнуть. Я села на красный велосипед Дженет и крутнула педали, устремляясь к краю мира.
30
Земля за краем долины была неровной, траву усеивали обломки камней, о которые то и дело цеплялось колесо моего велосипеда. Небо было пестро-голубым, каким-то крапчатым, солнечный свет казался неестественным. Некоторое время я ехала вдоль потока, который нес свои воды вперед без единого звука. Я проехала глубокий карьер и пересекла мост – узкий, в ширину автомобиля, – перекинутый через ущелье настолько глубокое, что дна я не разглядела. Земля и небо здесь выглядели какими-то незавершенными, набросками беспокойной кисти. Воздух был плотным и безмолвным. Я крутила педали по узкой дорожке в чаще темных елей, которые двигали ветвями и потрясающе пахли дождем на горячем асфальте. За ельником началась земляная дорога между бесконечных плоских полей. Далеко впереди, на горизонте, я видела мерцающую полосу. Океан? Я понюхала воздух, но не уловила в нем запаха соли.
Я ехала, пока вода не перестала плескаться в моем желудке, и я снова не захотела пить. Когда же я достаточно приблизилась к водному массиву, он оказался пустыней сверкающего песка. На границе пустыни сидела Пряха Сюжетов, выглядевшая так же, как в нашу первую встречу. На этот раз на ней было что-то вроде короткой комбинации и леггинсы. Рядом стоял на подпорке голубой велосипед. Она отхлебывала что-то из пластикового термоса и не подняла на меня глаз, пока я не оказалась в шаге от нее.
Пряха сощурилась, наклонив голову.
– Ты разорвала свою историю. Теперь она не стоит того, чтоб ее рассказывали.
– Это была не моя история, – ответила я. – Она была ваша.
– Надеюсь, ты приехала сюда не в поисках мести?
Одной подобной идеи хватило, чтобы я ощутила себя бесконечно усталой. И покачала головой.