Она оглядывается, чтобы понять, кого мы имеем в виду. Он стоит рядом с двумя парнями в футболках «Арсенала» и «Тоттенхэма».
– По-видимому, он собирался быть ботаническим садом «Кью Гарденс»… Наверное, здесь все озаботились выбором костюма в самый последний момент.
– Неужели? После всех усилий, которые мы приложили? – говорит Джейк.
Джесси закатывает глаза.
– Честно говоря, он, наверное, удивляется, почему ты пришел в обличье собаки.
– Это станция «Баркинг»! Четвертая зона. Хаммерсмит, Сити и линия метро «Дистрикт-лайн». На самом деле это вполне осознанный выбор! – Джесси уходит, не дослушав его оправдания.
– Разве эта девчонка не была здесь в прошлом году? – Я незаметно указываю на девушку в другом конце комнаты. Она также нашла способ повторно использовать свой прошлогодний наряд и снова носит на шее сиденье для унитаза. Возможно, мне тоже пора провести ревизию своих костюмов: у меня их полно, можно выложить на eBay.
– Да, я помню, как мы разговаривали с ней в прошлый раз. Почему бы тебе не пойти и не поздороваться?
– Почему мы не можем подойти к ней вдвоем?
– Ну, ты одинок, а она явно здесь одна и очень хороша собой. Нужно ли еще что-то говорить?
– Она в костюме туалета!
– Иди, это будет для тебя хорошей практикой!
– Я не знаю. Не уверен, что готов.
– Я же не прошу тебя предлагать ей руку и сердце! Просто поболтай. Подожди, я должен ответить. Это из отеля…
Джейк следует за Джесси на кухню, чтобы ответить на телефонный звонок. Он дежурит все выходные, а это значит, что ему нужно быть готовым к любой чрезвычайной ситуации. Практически в любом из тридцати шести отелей города каждую неделю возникают серьезные проблемы.
– Самое время, – комментирую я, но он уже ушел, и это выглядит так, будто я разговариваю сам с собой.
Я подбрасываю монетку, чтобы принять решение. Монета говорит мне пойти и поговорить с девушкой, вместо того чтобы стоять в одиночестве и играть на телефоне. Я обхожу комнату по кругу, чтобы дать себе время набраться смелости. Это плохая идея, так как в результате я подхожу к ней со спины. Я размышляю, не похлопать ли девушку по плечу, чтобы привлечь ее внимание, но решаю отказаться от этого и выныриваю из-за ее спины, как маньяк.
– О, привет, – говорит она, вздрогнув от неожиданности. – Я тебя не увидела.
– Прости… Привет… Кажется, мы встречались в прошлом году?
– Да, что-то смутно припоминаю, – говорит она с ирландским акцентом.
Она хорошенькая, с рыжими волосами до плеч и ярко-голубыми глазами.
– Мне снова нравится твой наряд, – говорю я, глянув вниз и быстро вскинув голову, чтобы не выглядело, будто я пялюсь на ее грудь.
– Да, я должна была выжать из этого образа все возможное. Плакса Миртл… Ватерлоо. Я надеюсь, что в следующем году будет музыкальная тема и я смогу приехать сюда в качестве Лу Рида.
– Или Лу Беги. На самом деле они оба музыкальные гении.
– Совершенно верно. Меня раздражает то, что эти парни, одетые как ABBA, украли мою идею и пришли в образе станции «Ватерлоо». Я думала, что буду уникальной, – она оглядывает комнату, прежде чем снова повернуться ко мне. – А кто ты такой?
Я достаю пистолет.
– Бонд-стрит, Джеймс Бонд-стрит.
Неужели я действительно только что это сделал?
– Ну конечно же. Выглядишь довольно элегантно. Особенно по сравнению со всеми остальными.
– Да, это не так уж трудно, особенно на фоне того парня, который несет в руке банку пива и у него на голове фаллоимитатор. Или того, который одет как «Кокфостерс».
– Итак, у тебя был хороший год? – смеется она, глядя на парня, о котором я говорю.
– Да, неплохой, спасибо. А у тебя?
– Ага. Быстро он пролетел, правда?
Что еще сказать человеку, которого видишь раз в год?
Придумай что-нибудь, Джош.
Я пытаюсь вспомнить, что мне о ней известно. К счастью, к нам присоединяется Джесси, которая идет из кухни с парой напитков в руках.
– Хочешь один?
– Главное, его взболтать, а не смешивать.
Правда, Джош?
– О чем вы там болтали? Могу я присоединиться? – спрашивает Джесси у Ватерлоо.
– Я просто спросила, как… Прости, как тебя зовут?
– Это Джош.
– Как прошел год у Джоша.
– Он еще не начал рассказывать тебе о своей монете?
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Джесси.
– Нет, а что это за монета?
Я наблюдаю, как Джесси пересказывает все этой случайной девушке в костюме туалета.
– Ого, это очень смело. Так как же это работает? Тебе придется подбросить монетку, если я спрошу, присоединишься ли ты к нам после вечеринки?
– Да, примерно так.
– Наверно, это будет весело, – улыбается она.
После слишком большого количества выпивки на вечеринке мы идем в клуб «Клифтонский треугольник». Мы самая разношерстная команда, которую вы когда-либо видели. Слева от меня ангел, справа – сэндвич Виктория. Четверо парней, одетых как участники группы ABBA, горстка пекарей в белых поварских колпаках, две из семи сестер, парень с бильярдным кием, Ватерлоо и Джесси (она все еще с бутербродами) составляют основную группу, а другие следуют за нами. Вот только Джейк куда-то запропастился.
– Ты видел, что они снова сменили название на «Салонную ящерицу»? – спрашивает меня Ватерлоо, затягиваясь сигаретой. Она оставила где-то сиденье унитаза, поэтому теперь выглядит самой нормальной из нас.
– Мы действительно туда едем? Наверняка есть места получше. Музыка там дрянная.
– Да, именно поэтому это так здорово.
– Почему бы нам не поехать в «Ла Рокка»? – предлагает одна из монахинь.
– Джош, подбрось монетку, посмотрим, стоит ли нам пойти в «Салонную ящерицу» или в «Ла Рокка», – требует Ватерлоо.
– О’кей, все, орел – это «Салонная ящерица», решка – это «Ла Рокка». Согласны?
Все столпились вокруг, когда мы остановились на тротуаре, чтобы принять важное решение.
Я бросаю монету в ночное небо.
– Орел. Значит, «Салонная ящерица»!
Бенни, Бьерн и пекари радостно вопят.
– Ура! – Ватерлоо взволнованно хватает меня за руку и тащит по дороге.
Я не был в «Салонной ящерице» со школы. Он, как и следовало ожидать, полон студентов и школьников, притворяющихся, что им больше восемнадцати, и музыка здесь все такая же дрянная, как я помню. К тому времени, как мы входим в клуб, вся наша группа уже знает о монете. Джесси изо всех сил старается отговорить их, но это бесполезно. Не успеваю я опомниться, как все скандируют «брось монетку», а передо мной выстраивается очередь из людей.
Комната начинает вращаться, когда Ватерлоо обнимает меня. Мы танцуем под попурри из хитов девяностых, становясь все ближе и ближе с каждой песней. Мы начали ласкать друг друга. Она наклоняется прямо к моему лицу, чтобы ее было слышно через песню группы Spice Girls[20].
– Итак, мистер Бонд-стрит, давайте посмотрим, считает ли монета, что вы должны поцеловать меня.
Следующие двадцать минут мы проводим, переключаясь между подбрасываниями монеты и небрежными, пахнущими табаком поцелуями.
Следующее, что я помню, – как я просыпаюсь утром. Я не знаю, который час. Я даже не знаю, где нахожусь. С трудом открываю глаза. Голова гудит. Свет проникает сквозь полупрозрачные серые занавески.
Неужели это тот дом, где была вечеринка? Если так, то я его не узнаю. Я не у Джесси. Я не у Джейка. Дома у Ватерлоо? Неужели я здесь уснул? Мы спали вместе? Как мы вернулись?
Я оглядываю себя. Я все еще одет в смокинг, хотя, судя по его состоянию, никто уже не захочет покупать его на eBay. Ищу телефон и кошелек. К счастью, они на месте, но я, кажется, потерял пистолет. Его нет ни в одном из карманов… Переворачиваюсь на кровати, чтобы найти его, и, к своему удивлению, понимаю, что лежу рядом с девушкой в костюме слона. На ней все еще надет хобот.
Я решаю встать с постели и убраться из этой таинственной квартиры, пока Замок не объявился[21].
Глава 8
Я в полусне жду свой автобус на остановке, как вдруг раздается звонок. Я прищуриваюсь, всматриваясь в мобильный. Глазам даже на экран смотреть больно.
Это Джесси.
– Эй, Джош, я просто проверяю, ты все еще готов встретиться со мной в спортзале?
Вот дерьмо.
– Джош, ты здесь? – кричит она.
Я быстро убираю телефон от уха.
– Да, – неохотно отвечаю я.
– Значит, увидимся там через час?
– Давай не сегодня! – умоляю я.
– Брось, ты не можешь отказаться. Я тебе устроила гостевой пропуск на сегодня.
– Я не отменяю, я просто откладываю.
Мимо меня с шумом проносится мопед. Почему все так громко?
– Ты уже целую вечность это откладываешь. Ты обещал монете, что пойдешь со мной. От этого ты отказаться не можешь.
– Но мне так плохо.
– Ну, тут ты сам виноват. Мог перестать пить, как это сделала я.
– И мне нечего надеть, – говорю я, глядя на свой наряд, грязный, вонючий и совершенно непрактичный.
– Что на тебе сейчас надето?
– Я все еще в смокинге.
– Ты еще не был дома?
– Нет, просто жду автобуса, – я не пытаюсь ей объяснить, где был все утро.
Я слышу разговоры на заднем плане.
– Джесси?
– Извини, секунду…
Она разговаривает с кем-то другим. Судя по приглушенным звукам, это ее соседка по дому. Она живет с двумя девочками с ее работы.
– Какой у тебя размер обуви?
– Ты сейчас со мной разговариваешь?
– Да, с тобой.
– Десятый, у меня десятый.
– Ладно, одиннадцатый подойдет. Иззи сказала, что ты можешь позаимствовать кое-что из спортивного снаряжения ее парня.
– Но…
– Никаких возражений. Будь там.
Я чувствую себя неловко, как только захожу в раздевалку. Все смотрят на меня, когда я снимаю смокинг. Парень Иззи – фанат тренировок, и у него есть все необходимое. Я надеваю его ярко-оранжевые кроссовки, опасаясь, что стал похож на завсегдатая спортзала. Знаю, что я не в форме, и не хочу, чтобы мой прикид сейчас неправильно поняли. Я здесь только из-за Джесси и монеты. Иногда я ненавижу их обеих.