– Ладно, начнем с отжиманий. Покажи мне, сколько ты можешь сделать.
Дерьмо.
Я вспотел от похмелья еще до того, как начал их делать.
– Давай, Джош, покажи, на что ты способен, приятель.
Лежу ничком на земле, пытаясь сделать отжимание. Мне неловко. Вокруг полно людей, и все смотрят на меня. Мне не нужен гостевой пропуск на один день, чтобы понять, нравится ли мне это место. Я через минуту решаю, что нет.
Ну же, хоть один-то раз!..
– Нет, ты должен держать спину прямо, приятель. Ну же. Мы остановимся, как только ты дойдешь до десяти.
Десять?!
– Я дам тебе за это полторы звезды. Пойдем побегаем на дорожке.
Я не знал, что бесплатная тренировка предусматривает рейтинги. Не думаю, что смогу получить пять звезд за что-либо.
Адам пытается мотивировать меня, говоря с сильным северным акцентом:
– Мы начнем с легкой пробежки, попробуем продержаться в таком темпе пять минут, а затем будем его наращивать. Давай заставим твои мышцы и сердце работать. Давай, ты можешь это сделать.
Есть только несколько вещей, за которыми я бы побежал. Автобус. Поезд. Фургон с мороженым. Но бежать ради того, чтобы бежать? Нет, спасибо.
– Полегче с ним, – подходит Джесси с другой беговой дорожки. Адам-физиотерапевт обнимает ее за плечи.
Блестяще! Теперь у меня есть два зрителя, которые смеются надо мной.
– Как у тебя дела? – Адам, к счастью, забыл обо мне и завел разговор с Джесси. Они наслаждаются дружеской беседой, пока я умираю.
– Не так уж плохо, спасибо. Просто побегала часок. Пробежала восемь миль, все нормально.
Час на беговой дорожке? Мне уже скучно.
– Когда у тебя следующая долгая пробежка?
– Думаю, в эти выходные пробегу шестнадцать миль.
Я не знаю, зачем ей вообще моя поддержка. Марафон, похоже, ее не пугает.
– Джош, когда закончишь с Адамом, можешь пойти со мной на тренировку по боксу, посмотришь – вдруг понравится?
Когда я закончу с Адамом, мне, вероятно, понадобится скорая помощь.
– Погоди, монета решила, что я пойду только в спортзал, а не на тренировку.
– Перестань отмазываться!
– Мне нужно снова ее подкинуть, – говорю я, залезая в карман своих потных шорт, а потом пытаюсь подкинуть монету на бегу. На секунду мне кажется, что я сейчас упаду с беговой дорожки.
Почему эта монета так меня ненавидит?
Мое страдальческое выражение лица красноречивее слов.
– Вот так. А теперь поторопись, заканчивай пробежку и встретимся во-о-он там, – говорит Джесси, указывая на комнату за стеклянной стеной. Что ж, прозрачная стена позволит зрителям наблюдать за моими страданиями. Этот спортзал похож на гладиаторскую арену.
Я оказался единственным мужчиной на занятии по боксу, и надеюсь, что пройдет оно не слишком энергично, так как я едва могу стоять. Я представлял, что там будет полно молодых мускулистых боксеров-энтузиастов, но всем, кроме Джесси, здесь за сорок – значит, я вряд ли буду растерзан.
– Ты знаешь, что случилось с Джейком? – спрашиваю я Джесси, когда мы делаем растяжку, чтобы разогреться.
– Как мы и думали. В отеле возникла проблема, и ему пришлось с ней разбираться.
– И что произошло на этой неделе? Опять кто-то подрался?
Пару недель назад Джейку позвонил в четыре часа утра ночной портье, когда парень на мальчишнике обнаружил, что приятель переспал с его девушкой. Разразился настоящий ад, в приемной началась массовая драка. Мы все удивлялись, почему портье позвонил Джейку, а не в полицию…
– Вроде там был какой-то парень, который бегал по отелю голышом, а потом начал размазывать свои фекалии по стенам номера.
– Прелестно.
– Стало еще хуже, когда уборщица вошла, увидела, что произошло, и ее обильно вырвало. Неужели ты не рад, что мы больше не работаем в гостиничном бизнесе?
Не то чтобы у меня был выбор.
– Бедный Джейк. Как ты думаешь, в других отелях есть такие гости?
– Бог его знает. В любом случае, хватит о Джейке. То, что случилось с тобой, это более важный вопрос, – серьезно говорит она.
– Давайте, ребята, разделитесь на пары. Один из вас берет пэды[22], а другой – перчатки. Всем должно хватить, – перебивает тренер.
– Что значит «то, что со мной случилось»? – говорю я, нанося удар.
– Я беспокоюсь о тебе, Джош. Это не похоже на тебя – так себя вести. Ты был совершенно опустошен. А потом связался с Луизой, которую едва знаешь.
– Луиза?
– Ватерлоо.
– Лу, одетая в костюм туалета. Я должен был это помнить… Но, честно говоря, я почти ничего не помню.
Пытаюсь восстановить в памяти прошлую ночь, но воспоминания как отрезало.
– Ты не помнишь, как катался по полу клуба, напевая мелодию из «Джеймса Бонда» и притворяясь, что всех перестрелял?
– О боже, неужели я это делал?
– Ты не помнишь, как Луиза расстроилась, когда ты попытался поцеловать кого-то другого?
Я рад, что сейчас ничего не помню.
– Ты не знаешь, как я оказался в одной постели со слоном? Неужели мы?..
– Ты имеешь в виду Сару? Нет, ты этого не сделал.
– Скорее всего, мне помешал ее хобот, – говорю я.
– Джош, это не шутка. Ты правда ничего не помнишь? Она позволила тебе переночевать у нее после того, как из-за тебя нас всех выгнали из клуба.
– Правда?
– Да, правда. Вот что я думаю. Джейк считает, что это хорошо, что ты выпускаешь пар, но я беспокоюсь о тебе. Ты никогда так не сходил с ума. Я не думаю, что эта история с монетой – хорошая идея, если она побуждает тебя делать такой выбор, как прошлой ночью, – Джесси говорит как моя мама.
Мы меняемся пэдами и перчатками, но я не уверен, что это хорошая идея, когда Джесси в таком настроении.
– Разве мне нельзя немного повеселиться? Впервые после расставания с Джейд я хорошо провел время!
– Естественно, ты можешь повеселиться, но я думала, что подбрасывание монеты должно было помочь тебе наладить жизнь, а не усугубить ситуацию?
Пульсирующая боль в моей голове соглашается с ней.
– В твоих словах есть смысл.
– Я имею в виду, неужели тебе действительно нужно подбросить монетку, чтобы решить, хочешь ли ты еще выпить? Все просто воспользовались тобой прошлой ночью. Я думала, ты стараешься не тратить деньги, пока не найдешь новую работу.
– Но я заключил сделку.
Она на секунду замолкает, размышляя.
– Почему бы тебе не перезаключить ее на то, чтобы подбрасывать монету только во время важных решений? Или всего несколько раз в день. Я не думаю, что это будет обманом. Разве нет?
– Нет, – я почувствовал, что при этих словах она ударила чуть сильнее.
Я пытаюсь все обдумать, но у меня слишком болит голова.
– Может, ты и права. Я, вероятно, не должен подбрасывать монетку, чтобы посмотреть, стоит ли мне выпивать очередную рюмку, и мне, наверное, не нужно этого делать, чтобы выбрать, какие носки надеть. Я просто буду использовать ее для серьезных вещей… или когда застрял и не могу принять решение.
– Я, как всегда, права! – Джесси улыбается и под конец делает комбо – прямой левой и перекрестный правой.
– Меняйтесь партнерами, – рявкает тренер.
Пока все меняются местами, я отхожу от Джесси, прежде чем она успеет конфисковать монету. Я оказываюсь напротив крошечной женщины средних лет в очках, как у библиотекаря. Она поднимает свои подушечки, и я осторожно прикасаюсь к ним перчатками, опасаясь причинить ей боль.
– Поменяйтесь местами.
Снимаю перчатки и беру у женщины подушечки. Первым же ударом она сбивает меня с ног.
Глава 9
Если русская рулетка – это опасно, то бросать монетку, чтобы решить, кого лайкнуть в Тиндере, – смертельно опасно. Один неверный бросок – и вот тебя уже держат на привязи в чьем-то подвале и используют в качестве секс-раба. Это Джейк решил, что мне пора снова ходить на свидания. Значит, он и будет виноват, если я окажусь заточен в подземелье.
В радиусе пяти миль от нашего дома живет всего семь зарегистрированных в Тиндере женщин младше шестидесяти, так что у монеты нет широкого выбора. Одна из них описывает себя как «начинающая колдунья и любовница сатаны». К счастью, монета отвергает колдунью, и ровно в 19:28 я стою у местного полицейского участка, ожидая встречи с девушкой, которую она мне выбрала. Эмма, темные волосы, 24 года, рост пять футов девять дюймов, парикмахер. Любит Тейлор Свифт, «просекко» и пиццу с ананасами.
Пока Эмма не пришла, просматриваю наш чат на Тиндере. Переписка с ней была довольно поверхностной: «Как прошли выходные?», «Извини, что долго не отвечала», «Ты очень занята на этой неделе?» Надеюсь, что в реальной жизни у нас найдутся темы для разговора.
Полицейский участок пуст; аптека и газетный киоск уже закрыты. Я оглядываюсь в ожидании Эммы, но в этот холодный вечер замечаю только парочку собачников, выгуливающих своих питомцев. Чувствую, что дрожу от холода и от волнения. Я уже много лет не ходил на свидания; толком и не помню, что и как надо говорить.
– Эй, ты Джош? – спрашивает она, появляясь из ниоткуда.
– Да, а ты, должно быть, Эмма? Привет!
Она протягивает руки, чтобы обнять меня, и я неловко бодаю ее головой.
Не стоит с этого начинать знакомство, Джош.
– На самом деле все меня называют просто Эм – для краткости, – улыбается она, когда мы отпускаем друг друга.
– Лучше, чем «Ма», – шучу я.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, я имею в виду твое имя. Эмма. Лучше, чтобы тебя называли «Эм», чем «Ма».
Она вопросительно смотрит на меня.
– Не волнуйся, это была просто плохая шутка.
Могу я начать все сначала?
– Да, теперь понимаю.
Она запоздало смеется (больше похоже на фырканье), а я рассматриваю ее. Эмма почти одного роста со мной. Ее длинные, густые волосы выглядят темнее, чем на фотографиях. Она хороша собой и кажется милой. Но ясно, что никакой искры между нами не проскочило.