На дороге, загораживая ее, горел «джип». Внутри его еще оставался один человек, двое других сползли в канаву. Брандт лично разделался с «джипом», но сначала, не обнаруживая своего присутствия, позволил Мэллори и его людям с шумом подъехать к мельнице и только в последний момент бросил из окна две гранаты.
Укрываясь за живой изгородью, американцы поливали мельницу сильным, но не эффективным для ее массивных каменных стен огнем.
— И кто ими руководит? Он же не знает своего дела, — заметил Вальтер, перезаряжая свой М1.
— Ну а что бы ты сделал? — спросил его Брандт, выпуская короткую очередь из «брена».
— Здесь же река, так? С той стороны мельницы окон нет. Им следовало бы двигаться с тыла.
Брандт поднял руку:
— Прекратить огонь.
— Почему? — требовательно спросил Вальтер.
— Потому что они подъехали, или вы не заметили?
Наступила тишина, и Брандт тихо сказал:
— Не уверен, что это так, но подготовимся.
Мгновение спустя Мэллори с восемью солдатами, издавая громкий боевой клич, выскочили из-за прикрытия и побежали к ближайшей канаве, стреляя с бедра. Несмотря на то, что их прикрывал пулеметный огонь с двух стоявших за живой изгородью «джипов», это была невероятная глупость.
— Господи! — воскликнул Брандт. — Где, они считают, находятся? На Сомме?
Он выпустил длинную небрежную очередь по Мэллори и убил его на месте. Еще трое упало, когда немцы выстрелили все разом. Один из американцев пополз к ближайшей живой изгороди, оставшиеся в живых отступали.
Брандт взял сигарету.
— Осталось семеро. Восемь, если считать того, кто уполз.
— Психи, — сказал Вальтер. — Самоубийцы. Хотелось бы мне знать, что они так торопятся? Им бы подождать.
Кейн и полковник Конкоран сидели в «джипе» в двухстах ярдах от главных ворот Мелтам Хауза и смотрели на разбитый телефонный столб.
— Боже мой! — воскликнул Конкоран. — Это просто невероятно! О чем он думал, скажите на милость?
Кейн мог сказать, но воздержался. Вслух он произнес:
— Не знаю, полковник. Может, он считал это актом безопасности. Наверняка он стремился скорее сразиться с парашютистами.
Из главных ворот появился «джип» и направился к ним. За рулем сидел Гарви, и когда он затормозил возле них, лицо его было мрачным:
— Только что получили сообщение по радио.
— От Шафто?
Гарви покачал головой:
— Круковски спрашивал лично вас, майор. Там ужас что творится. Он говорит, что они полезли прямо под огонь. Убитые повсюду.
— А Шафто?
— Круковски просто в истерике. Повторяет, что полковник действует, как сумасшедший. Многие его приказы просто бессмысленны.
«Господи, — подумал Кейн, — он действительно поскакал с развевающимися знаменами».
— Думаю, мне следует поехать туда, полковник, — сказал он Конкорану.
— Я тоже так думаю, — согласился Конкоран. — Здесь вы, конечно, оставите достаточно людей для охраны премьер-министра.
Кейн повернулся к Гарви: «Сколько машин у нас осталось?»
— «Белый скаут» и три «джипа».
— Мы возьмем их и группу в двадцать человек. Пожалуйста, сержант, будьте готовы выехать через пять минут.
Гарви круто развернул «джип» и стремительно уехал.
— В вашем распоряжении остается двадцать пять человек, сэр, — сказал Кейн Конкорану. — Вам достаточно?
— Со мной двадцать шесть, — сказал Конкоран. — Вполне хватит, особенно если я приму командование на себя. Пора кому-нибудь сделать из вас, колонистов, настоящих солдат.
— Да, сэр, — ответил Кейн, включая мотор. — Ничего, кроме массы комплексов после Банкер-Хилла. — Он нажал на газ.
Глава 18
Деревня была еще в добрых полутора милях, когда Штайнер вдруг услышал непрерывное жужжание полевого телефона. Кто-то включился в канал, но ничего не было слышно.
— Поторопись, — сказал Штайнер Клуглу, — что-то случилось.
В миле от деревни отдаленная перестрелка подтвердила его худшие ожидания. Он привел в боевое положение свой «стен» и посмотрел на Вернера:
— Будь готов воспользоваться им. Весьма возможно, что придется.
Клугл выжимал из «джипа» все, давя на педаль изо всех сил.
— Скорее, черт тебя побери, скорее! — торопил Штайнер.
Телефон перестал жужжать, и, когда они подъехали к деревне ближе, Штайнер крикнул, пытаясь наладить связь:
— Это «Орел-один». Прием, «Орел-два».
Ответа не было. Он повторил попытку, но опять безрезультатно. Клугл сказал:
— Может, они слишком заняты, господин полковник.
Минуту спустя они въехали на холм в трехстах ярдах западнее церкви, и перед ними раскинулась вся панорама. В бинокль Штайнер увидел мельницу и группу Мэллори в поле. У живой изгороди за почтой — рейнджеров, затем — «Стадли армс», Риттера и молодого Хагля за мостом, застрявших из-за стены пулеметного огня, который велся с двух «джипов» под командованием Шафто. Один из «джипов» стоял у забора дома Джоанны Грей, откуда пулеметчики могли вести навесной огонь, оставаясь в безопасности. Второй «джип» стоял у соседнего забора.
Штайнер снова попытался наладить связь.
— Это «Орел-один». Вы меня слышите?
На втором этаже мельницы его голос затрещал в трубке, которую держал Ридель. Он только что, пользуясь затишьем, включил телефон.
— Это полковник, — закричал Ридель Брандту и сказал в телефон: — Это «Орел-три», мы на мельнице. Вы где?
— На холме над церковью, — ответил Штайнер. — Доложите обстановку.
В разбитые окна влетели пули и отскочили от стены.
— Дай мне телефон! — закричал Брандт, лежа на полу за пулеметом.
— Штайнер на холме, — сказал Ридель. — Можешь быть спокоен, он обязательно вызволит нас из этого говна. — Он подполз к двери на чердак над мельничным колесом и, толкнув, раскрыл ее.
— Вернись, — позвал Брандт.
Ридель выглянул наружу. Он возбужденно засмеялся и поднес телефон ко рту:
— Я вижу вас, господин полковник. Мы…
Застрочили автоматы, по стене растеклись кровь и мозги — Риделю размозжило череп, и он вывалился вниз, все еще сжимая в руках телефон.
Брандт метнулся к двери и посмотрел через порог. Ридель упал на мельничное колесо. Оно продолжало вращаться и потянуло труп в бурлящую воду.
На холме Вернер тронул Штайнера за плечо:
— Господин полковник, в лесу справа — солдаты.
Штайнер навел бинокль. С высоты холма была видна часть колеи через Хокс Вуд. По ней шел сержант Хастлер со своими людьми.
И Штайнер принял решение:
— Похоже, что мы снова немецкие парашютисты, ребята.
Он отшвырнул красный берет, расстегнул пояс с браунингом в кобуре и снял куртку. Под ней была летная блуза с «Рыцарским крестом» и «Дубовыми листьями» у ворота. Штайнер вытащил из кармана пилотку и надел ее. Клугл и Вернер последовали его примеру.
Штайнер обратился к ним:
— Итак, ребята, большое турне. Прямо по колее через лес, через пешеходный мостик перекинуться несколькими словами с теми, кто в «джипах». Думаю, ты справишься, Клугл, если поедешь достаточно быстро, а затем — к старшему лейтенанту Нойманну. — Он посмотрел на Вернера: — Не прекращай огня, что бы ни случилось.
На последнем отрезке пути до церкви «джип» шел со скоростью пятьдесят миль. Унтер-офицер Беккер стоял около паперти. Он в испуге отшатнулся, Штайнер помахал ему рукой. Клугл сделал крутой поворот на колею через Хокс Вуд.
Они с ходу взяли небольшой подъем, проехали поворот между крутыми откосами и выскочили на Хастлера и его солдат, растянувшихся цепочкой по колее. Вернер открыл огонь в упор, на прицеливание у него было всего несколько секунд, и через столько же секунд «джип» врезался в гущу солдат. Солдаты отпрыгнули в сторону и, спасая жизнь, старались вскарабкаться на крутые откосы. Передние колеса «джипа» подпрыгнули, наехав на человека, и «джип» помчался дальше, оставив позади себя мертвыми и умирающими сержанта Хораса Хастлера и семерых солдат.
«Джип» метнулся в конец колеи как молния и напрямую через пешеходный мостик, ломая старые перила, словно спички, промчался вверх, по берегу к дороге.
Два человека, составившие пулеметный расчет в «джипе», который стоял за оградой сада Джоанны Грей, в отчаянии повернули свой «браунинг», но было поздно: Вернер прошил ограду очередью, которая сбила их обоих.
Но их гибель дала расчету второго пулемета, установленного за другим забором, две или три драгоценные секунды сориентироваться — секунды, означавшие жизнь или смерть. Они повернули свой «браунинг» и начали стрелять в тот момент, когда Клугл круто повернул руль и поехал обратно к мосту.
Настала очередь рейнджеров. И хотя Вернер выпустил короткую очередь по ним, которая зацепила одного пулеметчика, второй продолжал стрелять. Пули стучали по «джипу» немцев и разбили ветровое стекло. Внезапно Клугл вскрикнул и упал на руль, «джип» завертелся и врезался в парапет в конце моста. Он как бы повис на мгновение, а затем медленно перевернулся на бок.
Вернер склонился над зажатым в «джипе» Клуглом. На лице Клугла была кровь. Вернер диким взглядом посмотрел на Штайнера и сказал:
— Он мертв, господин полковник.
Он взял «стен» и стал подниматься. Штайнер пригнул его:
— Возьми себя в руки, парень. Он мертв, но ты жив.
Вернер тупо кивнул:
— Да, господин полковник.
— Установи «браунинг» и займись вон теми рейнджерами.
Штайнер повернулся и увидел, что Нойманн ползет к нему, держа в руках «брен».
— Вы устроили там настоящий ад, — сказал Нойманн.
— Через лес к церкви двигался отряд, — сказал Штайнер. — Мы им тоже дали жару. Что с Хаглем?
— Боюсь, что погиб. — Нойманн указал на сапоги Хагля, видневшиеся из-за парапета.
С борта «джипа» Вернер начал стрелять из браунинга короткими очередями. Штайнер спросил:
— А что вы намеревались делать, господин старший лейтенант?
— Через час должно стемнеть, — ответил Риттер. — Я думал, что если мы сможем до этого момента продержаться, то по двое-трое ускользнем. Под покровом темноты мы могли бы скрываться в болоте возле Хобс Энда. И попасть на катер, если Кениг прибудет, как было условлено. Все равно теперь нам к старику не приблизиться.