– Ой, – сказала Джена, обернулась и потерла запястье. – Мне нужно работать. Нам нужно работать.
– Значит, я милый? – спросил Эфраим.
– Как я уже сказала, ты медленно соображаешь, – она вздохнула, положила руки на тележку, облокотилась на нее и посмотрела на парня. – Но это не имеет значения, потому что я уезжаю. И моим «друзьям», возможно, будет лучше без меня.
– Да мне не нужна Мэри, – сказал он. – Я же сказал, что пошел на двойное свидание только ради Натана.
– Вот видишь, сам сказал: свидание!
– Джена…
– Тебе не нужно извиняться. Я, наверное, сейчас веду себя глупо. Может, слишком близко все принимаю к сердцу. Просто я чувствую, что, когда уеду, мы решим оставаться на связи, но по мне не будут особенно скучать. Получится так, словно меня никогда и не существовало. Все пойдет своим чередом, мои друзья найдут себе новых приятелей, я тоже. Будет совершенно другая жизнь, – ее голос задрожал. – Но я не хочу другой жизни. Мне нравится та, что есть сейчас. Я хочу учиться с людьми, с которыми выросла.
– Ты хотела бы изменить что-то в своей жизни, если бы получила такую возможность? – спросил Эфраим.
Она пристально посмотрела ему в глаза:
– Что ты имеешь в виду?
– У меня есть немало того, что я хотел бы изменить, понимаешь? Мой отец ушел, моя мама… ну у нее есть проблемы. Были проблемы.
Говорят, что лучше думать об удачах, но Эфраим куда чаще вспоминал о проблемах. Пусть он не был единственным в мире, кто вырос в неполной семье, но казалось, все его друзья выросли в счастливых, стабильных семьях. Он не знал никого, у кого бы мать постоянно пила и работала в супермаркете.
Эфраим хорошо учился, но не особенно любил школу. И теперь, когда Джена уедет, он лишится самой яркой части своей жизни, которая помогла бы ему протянуть выпускной год.
– Эфраим? Что с тобой?
Он сжал монетку в пластиковом пакетике, лежащую в кармане.
– Неважно. Все уладится.
– Я знаю, – Джена выпрямилась и глубоко вздохнула. – Я ничего не могу поделать, так что нет смысла расстраиваться, – она вновь потянула тележку на себя, и в этот раз Эфраим отпустил ручку. Джена пошла к полкам, но вдруг повернулась и ослепительно улыбнулась, ее глаза сияли. – Если когда-нибудь будешь в Лос-Анджелесе, навести меня, ладно?
– Когда ты уезжаешь?
– Через неделю.
Эфраим кивнул.
«Не уедешь, если я все изменю».
Глава 11
Когда Эфраим вернулся домой, Натан лежал на полу у его кровати и листал старые журналы «Плейбой», которые Эфраим спас от гибели в мусорке, после того как отец ушел.
– Как ты сюда пробрался?
– Меня впустила Мадлен, – отозвался Натан. – Это потрясающе.
Он как раз читал статью, обещавшую научить «32 надежным способам разогреть женщину». Наверняка ни в одном из них помощь волшебной монетки не упоминалась.
Эфраим кинул рюкзак на пол и заметил на столе тарелку овсяного печенья и пустой стакан молока.
– Это мама тебе дала?
Раньше она никогда не разрешала Эфраиму есть до ужина, особенно в комнате. Он запихнул в рот целое печенье.
– Она приманила меня им, – сказал Натан. – Я не смог устоять.
– Слушай, не говори так, звучит гадко. Ты о моей матери говоришь, – Эфраим рухнул в кресло у стола и пробудил из спячки компьютер. – Кстати, где она?
Натан закрыл журнал и отложил в сторону:
– Ушла. И должен сказать, выглядела она по-настоящему здорово.
Должно быть, снова пошла на свидание.
– Ты ведь не стал ее фотографировать, да?
– За кого ты меня принимаешь? – спросил Натан.
– Дай камеру.
– Там нет снимков!
– Натан, – сказал Эфраим.
– Как работа? Повеселился с Дженой? – спросил друг. Все, что он говорил, словно содержало двойной смысл. Натан казался еще большим извращенцем, чем обычно.
– Зачем ты пришел, если знал, что меня нет дома? – спросил Эфраим.
Натан не мог оторвать глаз от платиновой блондинки, которая наклонилась вперед, сжимая грудь ладонями.
– Хотел поблагодарить тебя за прошлый вечер, – он поиграл бровями.
– Ладно, но тебе надо вырезать эту картинку.
Натан бросил журнал на пол и взял другой.
– Ты действительно нравишься Мэри, – заметил он. – Зачем нужно было так ее игнорировать?
– Я просто не мог думать ни о чем, кроме отъезда Джены, – ответил Эфраим.
– Почему она вдруг стала нравиться тебе больше Мэри?
– Потому что. Почему тебе нравится Шелли?
Натан ухмыльнулся.
– Ладно, не считая ее явных достоинств.
– Что такого в том, чтобы любить девушку из-за ее привлекательности? – Натан перевернулся на спину и вновь принялся разглядывать журнал.
– Потому что дело не только в привлекательности. Почему тебе нравится Шелли, а не ее сестра? Они же выглядят одинаково.
– Потому что я нравлюсь ей, – Натан поднял журнал и посмотрел на Эфраима. – Благодаря тебе. Думаю, она бы не интересовалась мной без твоей монетки.
Эфраим ухмыльнулся.
– Значит, теперь ты мне веришь.
– Думаю, мне нужно больше доказательств. И что монетка выкинет в следующий раз?
– То есть?
– Ну это ведь было просто начало. Мы можем получить все, что захотим.
– Мне все еще не по себе от того, что мы сделали с Шелли.
– А что мы с ней сделали? – Натан сел и уронил журнал на колени.
– Эй, будь поаккуратнее, – Эфраим начал собирать журналы в стопку.
– Значит, ты думаешь, что без монетки я бы ей никогда не понравился? – спросил Натан.
– Я этого не говорил. Но мы заставили ее полюбить тебя, так что теперь никогда не узнаем, как было бы на самом деле.
Друг явно рассердился:
– Ты сделал то же самое с Дженой.
– Это совсем другое.
– Ну конечно, – Натан спрыгнул с кровати и устроился в кресле у стола. Эфраим оставил журналы на полу и сел напротив него.
– Я сделал это случайно.
– Но ты не почувствовал себя дурно, когда узнал, что случилось, так? Правда же?
Эфраим тяжело вздохнул:
– Нет.
– Видишь?
– Я думаю, что нам больше не стоит с помощью монеты манипулировать людьми. Это неправильно.
Неожиданно Натан грубо и неприятно захохотал.
– В чем дело? – спросил Эфраим.
– Потому что именно я получил девушку?
– Нет, дело не в…
– Я думал, мы собираемся поделить монетку.
– Не было такого…
– Если бы я первым нашел ее, то обязательно поделился бы с тобой, – Натан скрестил руки на груди.
– Я и так делюсь, – возразил Эфраим.
– Слушай, как думаешь, зачем она вообще нужна? Как считаешь, что мы можем пожелать? Мир во всем мире?
– Возможно, – нахмурился Эфраим. Он слишком сильно старался помочь себе и не нашел даже минуты подумать о том, что мог бы совершить для общего блага. Может, Натан прав, и не стоило всю эту историю держать при себе. – Но мы на самом деле не знаем, как работает монета. Думаю, стоит притормозить и попытаться выяснить границы ее действия. Она не всегда делает в точности то, что я хочу. Если мы захотим мира во всем мире, то можем с одинаковым успехом или заставить всех сложить оружие, или же стереть человечество с лица Земли. Похоже, монета произвольно добавляет плюсы или минусы при исполнении желания.
Именно так желание Натана привело к отъезду Джены из Саммерсайда.
Друг кивнул:
– Хорошо. Притормозим. Сосредоточимся на мелочах.
– И мы не будем использовать монету для того, чтобы изменять чувства людей или заставлять делать их что-то против собственной воли, – сказал Эфраим.
Натан хмыкнул:
– Да какая разница. Люди каждый день манипулируют друг другом без помощи всякой магии, но раз уж ты хочешь играть честно…
Эфраим вытащил монетку:
– Надо убедиться, что мы касаемся друг друга, когда я загадываю желание.
– Ну и кто теперь извращенец? – ухмыльнулся Натан. – Ну так что будем делать дальше, босс?
– Я хочу, чтобы Джене не пришлось уезжать.
– Лицемер, – закашлялся Натан.
– Так я же не пытаюсь манипулировать ее чувствами. Я действительно не хочу потерять ее, только не теперь, когда что-то стало получаться. И Джена тоже не хочет уезжать.
– Ладно, давай сделаем это, – зевнул Натан.
Эфраим схватил друга за левую руку и загадал желание:
– Я хочу, чтобы Джене не пришлось переезжать.
Эфраим говорил себе, что делал это ради Джены, а не ради себя. Он подбросил монетку правой рукой и поймал:
– Решка.
Его качнуло в сторону, словно он ехал на поезде, и тот внезапно затормозил. Воздух вокруг зарябил, и через мгновение Эфраим уже не стоял в своей комнате, а сидел за столиком в кафе. И за руку его держал не Натан, а Мэри, очутившаяся перед ним.
– Ой, – выдавил Эфраим.
Глава 12
Мэри вздрогнула от удивления и воззрилась на него. Эфраим спрятал монетку в ладони.
– Ты чего это? – спросила она.
– Как я… – Эфраим зажмурился и открыл глаза. Он все еще сидел в кафе. Огляделся, но Натана нигде не было. – Что… что я сказал?
Он положил четвертак в карман. Стоило ему решить, что он разобрался в работе монеты, та подкидывала ему очередную загадку. Почему на этот раз она перенесла его в закусочную? И куда подевался Натан?
– Ммм. Разве ты только что был не в голубой рубашке? – спросила Мэри.
Эфраим осмотрел себя. Рубашка была черной, он помнил, как выбрал ее утром.
– Не думаю.
– Мне казалось… – Мэри нахмурилась.
Эфраим не знал, что она увидела, но причина крылась в монетке, это точно. Он щелкнул пальцами:
– Я надевал ее вчера. Она выглядит точно так же, но ты знаешь… она голубая. Темно-голубая. Почти черная.
– Да, наверно, так и есть, – девушка положила в рот ломтик жареного картофеля и задумчиво пожевала, не спуская глаз с рубашки.
– Слушай, а ты не видела здесь Натана? – спросил Эфраим.
– Натана? Он с Шелли, – Мэри фыркнула. – Нам не нужно все делать вместе. И неважно, как часто просит об этом Натан.
Эфраим схватился за край стола: