Формирование частей Красной Армии организационно-агитационным отделом Всероссийской коллегии при Военно-революционном штабе в Оренбурге началось с февраля 1918 года. Комиссаром отдела был один из старых большевиков М. М. Кирбицкий. Прежде всего в губернском центре шло формирование 28-го Уральского полка. К середине апреля в его рядах уже насчитывалось 700 бойцов. Полк создавался на основе добровольческого принципа. К концу апреля 1918 года в частях Красной Армии, комплектовавшихся в Оренбурге было 3800 человек. После налета на Оренбург в ночь с 3 на 4 апреля 1918 года Центральный совет фабзавкомов Оренбурга постановил вооружить всех рабочих с 18 до 45 лет для охраны фабрик и заводов от налетов белоказаков. А 14 мая на основании постановления Оренбургского губисполкома объявлена мобилизация рабочих разных возрастов, а те, кто постарше, могли вступать добровольцами. Вскоре мастеровые и рабочие фабрик и заводов составили 1-й Оренбургский красногвардейский полк. Иначе говоря, в Оренбурге формировались не только красноармейские, но и красногвардейские части. В этом была специфика создания боевых сил революции в нашем крае.
Особое значение в Оренбургской губернии имело создание первых красноказачьих частей. Организация их проходила не без трудностей. Набег на Оренбург отряда белоказаков 4 апреля 1918 года, чудовищная жестокость, с которой они рубили спящих красноармейцев, их жен и детей, вызвали бурю негодования оренбургских рабочих. В Оренбурге после налета наступили тревожные дни, когда рабочие стали без суда и следствия расстреливать каждого казака. Надо было снять остроту создавшейся ситуации, не допустить, чтобы законная ненависть к белоказакам-головорезам была перенесена на трудовое казачество (казачье население в губернии составляло около шестисот тысяч человек). Начальник оренбургского гарнизона Курач заявил тогда рабочим: «Если вы расстреливаете всех казаков без разбора, стреляйте и в меня». Острота положения несколько разрядилась после того, как трудовые казаки станицы Нежинской арестовали одного из организаторов набега, войскового старшину Лукина, и доставили его в Оренбург для справедливого возмездия. Тогда же трудовые казаки заявили о своем стремлении с оружием в руках отстаивать Советскую власть. Вскоре в Оренбург прибыл И. Ф. Киселев — оренбургский казак, член ВЦИК, имеющий мандат В. И. Ленина на организацию красноказачьих частей. Это окончательно разрядило обстановку. И 13 мая 1918 года на заседании Оренбургского губисполкома был заслушан доклад А. С. Шереметьева, в котором он сообщил о желании трудовых казаков первого округа организовать казачий отряд для борьбы контрреволюцией. Губернский исполнительный комитет приветствовал это стремление и поручил военному штабу помочь в осуществлении поставленной цели. Но оружие казакам пришлось добывать в бою. У некоторых были шашки и пики. С ними казаки и ринулись в бой и взяли вооружение для бойцов отряда. На его базе в Оренбурге началось формирование 1-го Советского оренбургского трудового казачьего полка.
В декрете об организации управления казачьими областями от 31 мая 1918 года, подписанном В И. Лениным, предполагалось: «приступить к формированию казачьих частей Красной Армии, принимая во внимание все бытовые и военные особенности казаков» В дальнейшем этот документ сыграл решающее значение в создании красноказачьих частей и на территории Оренбургской губернии.
В феврале 1918 года в Оренбурге был создан «Легион эмигрантов-коммунистов». Его пополнил мусульманский батальон Ш. X. Усманова, насчитывавший 500 человек. На базе этих двух частей и сформировался III Интернациональный полк.
В совместной борьбе за власть Советов крепло, становилось все более мощной силой в борьбе с врагом содружество народов. Все эти четыре полка, сформированные в Оренбурге (28-й Уральский, 1-й Оренбургский красногвардейский, 1-й Советский трудового казачества, III Интернациональный полки) прошли боевой путь Туркестанской армии.
Во всех девяти полках Туркестанской армии создавались ячейки РКП (б). И чем напряженнее была обстановка, тем активнее становился приток красноармейцев в ряды партии. Так, в осажденном дутовцами Орске за август 1918 года только в 28-м Уральском стрелковом полку в РКП (б) вступило 74 бойца.
В этот полк, который формировался в Оренбурге еще в апреле, в основном влилась пролетарская молодежь. Фронтовая газета «Известия» — орган Орско-Актюбинского фронта — называла бойцов этого оренбургского полка «гордостью Туркестанской армии, грозой казачьих банд». Полк особенно отличился в обороне Орска.
В этой обороне умело действовал и 1-й Оренбургский красногвардейский рабочий полк. Командовал войсками Орского участка фронта А. Е Левашев в прошлом оренбургский рабочий, комиссаром обороны был М. А. Башилов
Дутов на осаде Орска сосредоточил основные силы. В городе вспыхнула эпидемия холеры. Противник интенсивным огнем обстреливал самые густонаселенные кварталы города. Защитники испытывали большие трудности с боеприпасами, продовольствием. И, несмотря ни на что, маленький уездный городок стал неприступной крепостью. Его не могли взять два с половиной месяца — с середины июля по 28 октября 1918 года. И только по приказу командования в конце октября город был оставлен. С отходом из Орска части Красной Армии, в том числе 1-й Оренбургский Красногвардейский и 28-й Уральский полки, сосредоточились в районе Актюбинска, где находились еще два полка, сформированных в Оренбурге: III Интернациональный и 1-й Советский трудового казачества. Во всех оборонительных и наступательных боях они проявляли недюжинную храбрость, мужество и стойкость. При участии оренбургских полков и был освобожден Оренбург 22 января 1919 года.
Л. И. ФуторянскийБелый и красный террор
Придя к власти, Дутов установил в городе с 28 октября 1917 года военное положение. Была разгромлена большевистская газета «Пролетарий», начались массовые аресты депутатов Оренбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. 14 ноября 1917 года более ста двадцати пяти депутатов Оренбургского совета рабочих и солдатских депутатов и представители полковых комитетов были схвачены в Караван-Сарае и избиты, а затем 25 из них, видных депутатов-большевиков, бросили на растерзание в станицы. Но спровоцировать такой акт не удалось, и всех отправили в Беловскую тюрьму[263]. Трудно сказать, как бы дальше сложилась их судьба, если бы не побег из этой тюрьмы 12 декабря 1917 года.
С целью изъятия хлеба у крестьян Дутов не останавливался перед применением оружия. В декабре он, потеряв надежду на добровольное вступление в его отряды, объявляет мобилизацию всех казаков с 18 до 55 лет для несения караульной службы и работ по обороне города. Запись в дутовскую дружину, которую планировали направить на борьбу с красногвардейцами проходила теперь не на добровольной основе, поскольку желающих добровольно защищать Дутова казаков нашлось немного. Позднее было решено всех казаков от 20 до 55 лет считать мобилизованными, а «уклоняющихся» исключать из казачьего сословия. С тех пор эта мера станет излюбленной в действиях белоказачьей революции. Неказачье население Форштада призывается в возрасте 20—55 лет, а «уклоняющихся» выселяют из поселка. Но дутовский режим был недолгим.
После установления Советской власти в Оренбурге к работе приступил Оренбургский Военно-революционный комитет. В обстановке саботажа старых чиновников и буржуазии ревком не мог не прибегать к мерам репрессивного характера. Был арестован лидер местных меньшевиков Семенов-Булкин и пособники Дутова, руководители Оренбургской городской думы Константинов и Барановский[264]. Арестованные объявили голодовку, и вскоре Семенова-Булкина решением ВРК выпустили на свободу. Недолго находились в тюрьме Барановский и Константинов. Были еще несколько случаев арестов.
Обстановка под Оренбургом становится тревожной, и тогда при ВРК создается отдел по борьбе с контрреволюцией.
Налет на Оренбург белоказаков в ночь с 3 на 4 апреля 1918 года, когда ворвавшиеся в город белые (по сообщению «Оренбургского церковно-общественного вестника») рубили «спящих людей, не оказавших никакого сопротивления, даже не успевших подняться с постели, или с матрацев, лежащих на полу»[265]. Этот день стал кровавым кошмаром для жителей города. Горы окровавленных трупов, которые хоронил трудовой Оренбург, не могли не вызвать ненависти и недоверия по отношению не только к тем, кто ворвался в город, но и ко всему казачеству. Волна негодования грозила захлестнуть рабочие массы. Предшествующая налету гибель отряда председателя Оренбургского губисполкома С. М. Цвиллинга, который стремился действовать силой слова, а не оружия, и председателя Соль-Илецкого Совета В. А. Персиянова усугубила обстановку. Чудовищная жестокость расправ вызвала бурю негодования оренбургских рабочих, основной массы жителей города. После налета наступили тревожные дни. Было решено для «профилактики» подвергнуть артиллерийскому обстрелу те станицы, которые дали наибольший процент казаков в отряде, совершившем кровавое злодеяние в Оренбурге. Артиллерийские снаряды разорвались вскоре в станицах: Донецкой, Татищевой, Нижне-Павловской, Верхне-Павловской, Благословенской, Донгузской, Григорьевской, Угольной, Пречистенской, Воздвиженской, Красногорской[266]. В них вспыхнули пожары. Обстановка накалилась до предела, и нельзя было допустить, чтобы ненависть к белоказакам, учинившим налет, сказалась на трудовом казачестве.
Положение несколько улучшилось в связи с тем, что казаки станицы Нежинской поймали одного из организаторов набега на Оренбург — войскового старшину Лукина и доставили его в губернский центр для возмездия. То же сделали казаки станицы Сакмарской[267]