Раб, опомнись, здесь не Троя, это — Аргос, греки тут.
Будто умные не всюду смерти солнце предпочтут.
1510 А зачем ты там, в чертогах, к Менелаю вопиял?
Что ты? Звал к тебе ж людей я. Муки мало ль ты подъял?
Значит, дочь была Тиндара по делам осуждена?
Трех смертей Елене мало, столь была она грешна.
Льстишь ты мне, холоп трусливый: и поверил я как раз.
Отчего ж и не поверить? Язва — вам, и зло — для нас.
Поклянись под страхом смерти, что правдив был твой ответ.
Я душой клянусь, аргосец, и святее клятвы нет.
Вот не так ли донимал вас грек оружием своим.
Удали-ка меч, царевич, блеск угрозы нестерпим.
1520 Голова Горгоны это? Страшно, что ль, окаменеть?
Головы такой не знаю, но боюся умереть.
Как, невольник, ты боишься смерти, рвущей узы бед?
Будь ты раб или свободен, всем отраден солнца свет.
Марш домой! Покуда с тела не слетела голова.
Не убьешь?
Прощен, фригиец!
Превосходные слова.
Передумал, приготовься: голове скатиться с плеч.
Это плохо ты придумал, и бывает лучше речь.
О бессмысленный, неужто думал ты и в самом деле,
Что твоею кровью рабской меч Ореста обагрится?
Ты не женщина, и странно называть тебя мужчиной.
Но зачем же крик ты поднял и меня заставил выйти?
1530 Ведь таким, пожалуй, визгом целый Аргос соберешь ты.
Менелая мне не страшно — меч в руке ему граница.
Пусть кудрей златисто-белых здесь красой пощеголяет;
Если ж вздумает аргосцев приводить и смерть Елены
Кровью взыскивать с Ореста, осужденных забывая,
Два увидит трупа: возле Тиндариды — Гермиону.
Увы мне, увы мне, о, злая судьба!
Злосчастному роду Атридов
Страшнее борьба предстоит.
Что ж делать нам? Иль Аргос известить?
1540 Или молчать? О да, верней молчанье.
Что за черный дым пред чертогами
Поднимается? Не к добру огонь.
Взяв факелы, дом Тантала они
Поджечь хотят. Убийства непрерывны.
Для рода смертного,
Где хочет, бог
Предел положит там,
И бога власть безбрежна — демон зла
Кровавых рук от нас не отнимает,
С тех пор как в волны свержен был Миртил.
Менелай уж к дому близко… как шагает… иль разведал,
1550 Что случилось? Не пора ли на запоры затвориться
Вам, Атриды? Если люди так несчастны, как Ореста
Человек носящий имя, муж в удаче им опасен.
ИСХОД
ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Менелай с отрядом. Над портиком Орест и Пилад. Орест держит у горла Гермионы меч. Гермиона молча стоит на коленях, лицом к отцу. Менелай вначале не видит происходящего на крыше. Вечер. Кое-где зажигаются огни. На крыше тоже краснеют факелы у рабов.
Весть принесла ужасные деянья
И дерзкие. Не мужи, звери здесь
Работали, два жадных, диких зверя.
Мне кто-то слух и о жене принес,
Что будто не убита, а бесследно
Из терема исчезла. Этот бред
Пригрезился рассказчику от страха.
А выдумку по свету распустил
1560 Не кто иной, как матереубийца.
Ну, отпирайте ж двери… Эй, рабы!
Я вырву дочь из рук их оскверненных
И труп жены возьму, — моя рука
Ее убийц накажет смертью тут же.
Эй ты, дверей не порти. На свою
Не много ли ты слишком положился
Отвагу? Ну, как в голову тебе
Карнизом я пущу, сломав старинный
1570 Оплот, работу мастера; и дверь
Заделана, чтоб в ярости бычачьей
Спартанец в дом наш царский не пришел.
Что вижу я?.. Там факелы сверкают
На портике, как в крепости они,
И голый меч над дочерью… на страже.
Ты спрашивать или внимать пришел?
Приходится тебя, как видно, слушать.
Вот дочь твою сбираюсь заколоть…
Или тебе Елены мало было?
1580 Похитил бог добычу у ножа.
Убил ее, да сам еще глумится.
Что мне таить?.. Похвастаться бы рад.
Чем хвастаться? Сжимает сердце ужас.
Когда б в Аид чуму спустить я мог.
Отдай мне труп жены для погребенья.
Богов моли. Еще увидишь труп.
Убивши мать, ты жертв уж не считаешь.
Из-за отца, что предан был тобой.
Иль матери ты кровью не пресыщен?
1590 Мне жен лихих казнить не надоест.
А ты, Пилад, участвовал ли в деле?
Молчанье — знак согласья. Он молчит.
Не торжествуй так рано — ты не птица.
Ну что ж?.. И дом мы можем подпалить.
Отцовский дом? Что говоришь? Опомнись.
Отдать тебе? Вот факел, видишь меч?
Что ж, убивай… Сам не уйдешь от кары.
В молчании терпи, что заслужил.
1600 А ты достоин жить?
Достоин царства.
Какого? Здесь?