Покойная ей заменяла мать…
110 Пожалуй, ты права. Дитя мое,
Сойди сюда. Фиалы, Гермиона,
Гермиона показывается из ворот; согласно словам Елены, рабыни передают ей от Елены фиалы и прядь волос.
И прядь волос моих ты бережно возьмешь
И, посетив могилу Клитемнестры,
Там медомлечьем с пеною вина
Гробницу ей ты оросишь и скажешь
С могильной насыпи, что это я
Ее дарю надгробным возлияньем
И что, — увы! — боясь аргосской черни,
Не смею я слезой ее почтить.
Моли, дитя, благословенья мертвой
120 Ко мне, и к вам с отцом, и к этим горьким,
Которых бог сгубил; ты обещай
Ей именем моим все приношенья,
Что подобают мертвым, но, свершив
На гробе возлияние, не медли!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Электра и Орест (спящий).
О, сколько зла в тебе, природа смертных!
Иль столько ж благ ты избранным даришь?
Вы видели, красу оберегая,
Волос ее едва коснулся нож.
О, ты все та же, женщина!..
Но боги
130 Тебе отплатят, верю, за меня,
И за него (указывая на Ореста) и за Элладу… Горе!
О, горе мне!.. Что вижу? К нам идут
Подруги слез моих… Что, если, горе
Мое деля, они разбудят брата
И в ужасе придется мне опять
Глядеть на эти приступы безумья?..
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Электра, Орест (спящий) и хор (подходит со стороны; издали видя Электру в черном и остриженную, женщины выражают жестами и возгласами сострадание).
О, тише, тише, женщины, шуметь
Не надо здесь. Ни звука, ради бога!
Мне сладостен ваш ласковый привет,
Но разбудить безумного — несчастье…
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ ХОРА
140 Тише… тише… Легче ступай, сестра!
Шелестом… Шорохом…
Дальше… Дальше… от ложа, вы…
Слышим, царевна.
Тихий, как вздохи свирели,
Сладостен будет мне голос…
Точно под крышей, зов мой задушен.
Так хорошо…
Шепотом, сестры, легче теней
150 К уху приблизьтесь: что привело вас?
Еле уснул он — долго томился…
Что с ним?.. Что с ним?.. Или беда стряслась?
Или попритчилось?..
Дышит… Стоны прерывисты…
Бедный царевич!
С век его если дремоту
Свеешь, ты будешь убийцей.
160 Это злодейство — божье веленье.
Божье, увы!
Несправедлив был Феб-Аполлон:
Ужас убийства матери нашей
Правым назвал он с трона Фемиды.
Посмотри… под одеждой… задвигался.
Это ты… Это ты
Подняла его криком, несчастная.
Мне казалось, что спит он.
170 Ради богов! Или опять
К ложу приблизишь ты
Топот идущих ног?
В воздухе поднимаются вторые пальцы, в знак предостережения.
Он задремал…
Кажется, да.
Ночь, владычица мира, ночь!
Смертным страдальцам сон ты даруешь.
Крылья развей, богиня, царство Эреба покинув.
К дому слети Атрида,
180 Где от беды и скорби
Гибнем мы, ночь, гибнем.
В хоре ее мольба производит движение; шум усиливается.
Ах, эти стуки… Или, молчаньем
Голос сковавши, сонной услады
Брату, подруги, дать не хотите?
О, когда ж эти беды покончатся?
Как умрет — и конец.
Уж и то, занедужив, не пьет, не ест.
190 Разве к смерти он близок?
Нас Аполлон в жертву принес,
Отцеубийственной.
Кровью забрызганных…
Праведен суд.
Да не судья…
Мать, — и жертва, и жрица — мать!
Жизнь подарила, чтобы потом нас,
Кровью твоей вспоенных, осиротив, зарезать.
200 Cгибли мы, мать, мы мертвы.
К трупу припав, Электра
В стонах свой век тратит.
Целые ночи плачет царевна,
Мужа не зная, детскою лаской
В медленной жизни сердца не грея.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Орест, который вступает в действие после первых слов корифея.
Электра, ты — поближе — погляди,
Уж не скончался ль брат: его чрезмерный,
210 Размаянный покой меня страшит…
О сладкий сон-целитель, ты к больному
Так вовремя, так ласково слетел!
О, забытье, богиня несчастливцев!
Но как сюда пришел? Зачем пришел?
Не помню… И рассудком я покинут…
Твой сон, Орест, и мне отрадой был.
Не хочешь ли: тебя приподниму я?
О да! Возьми меня — и с жалких губ,
220 И с век моих сотри остатки пены.
Мне радостно служить тебе, Орест,
И тело братское твое покоить…
Я голову склоню тебе на грудь:
Сними волос завесу мне — не вижу.
О, жалкая, давно ты, голова,
Воды не знала: волосы слежались…
Нет, положи опять… Когда недуг
Отпустит — тело слабо и разбито…
Ложись. Постель недужному мила:
230 Печальная, но верная подруга.
Опять меня по-старому возьми: