– Ох, спасибо. А мы как видишь изнемогали и хотели в свой дом. Устала она от нас тут. Ей нужна мама, – добрые глаза засверкали.
– Не представляю, что она станет называть мамой меня, – честно призналась в одном из страхов.
– Ну что ты, Камалия была бы тебе очень благодарна, что именно ты станешь ей миром по имени «мама». Мунир тоже, сказал бы вам с Таиром спасибо. Гордись собой дочка. Пойдем за стол. Мы тут одни. Побудь немного со мной. Порой так тоскливо становится. Теперь и внучки не будет в этом доме.
Я понимала ее грусть. Ведь моя мама чувствует себя так же. Поэтому я пробыла у свекрови целых два часа, а когда малышка уснула, поехала к маме.
У нее осталась на ужин. Увиделась с папой, а вот Латифа не застала и была искренне рада этому факту. Наши отношения с ним стали слишком натянутыми. Ему нужно время остыть и увидеть, что я не планирую никакой диверсии.
Глава 20
Домой вернулась к семи. Меня страшила эта новая жизнь.
Стать женой теперь казалось не так сложно, как стать сразу мамой без каких-либо подготовок.
Няня приехала в девять с вещами на несколько дней, как я и попросила. Она взяла несколько часов чтобы съездить домой.
Она ответила на все мои вопросы. Показывала на примере сразу многие вещи типа купания и кормления. Мне пришлось запоминать все сразу, а после применять на практике полученные знания.
Кажется, у меня получалось все это.
В одиннадцать малышка уже спала вроде бы довольная всем и сытая. Я тоже выдохнула. И если половину дня я была занята Амитой и не могла думать о себе, то сейчас стоя в ванной перед тем, как принять душ, меня вновь откинуло эмоционально назад.
Два дня, а я чувствую себя такой разбитой. Эмоции выжигают меня. А это значит, что мне нужно взять себя в руки. Я не могу отступить. Все это ради Орхана и цена была высока. Ради Амиты. Ради семьи.
Почему-то мне сложно и себя расположить среди всего этого. Моя выгода в чем? Его жизнь? Если так, то пусть. Или быть может «спасибо» от умершей сестры? Ладно.
Скорее всего, мне просто нужно смириться. Ведь Таир и тут был прав. Я ничего не смогу изменить. Это не та ситуация, которую я смогла бы просто перевернуть. Всегда будут жертвы. В данном случае пострадает слишком много человек из-за меня одной.
– Все. Нужно просто успокоиться, – улыбаюсь отнюдь не весело своему отражению и вхожу в душ, а после ложусь спать, надев на шею тот самый кулон, который подарил мне Орхан.
Песочные часы. Как память, как издевательство. Сколько пройдет минут, пока мое сердце не перестанет биться часто при воспоминании о нем? Остается только надеяться, что когда-нибудь это все-таки случится.
Вновь утро, которое начинает слишком рано. Учитывая, что и ночью пришлось проснуться два раза. В два и в пять.
И вот половина девятого. Амита смотрит на меня своими красивыми карими глазами и улыбается. Смотрю и вижу смысл моих поступков.
Она. Она станет моим смыслом.
– Не знаю, как буду реагировать на твое слово «мама». Хочу, чтобы ты помнила о ней. Камалия тебя безумно любила и ждала, слышишь? – переодеваю ее и разговариваю, а она в ответ просто улыбается, размахивая маленькими ладошками. – Я буду показывать тебе ее фото. Твоя мама, была просто красавицей. Уверена, ты станешь такой же. Скажу по секрету, твой папа был тоже красивым.
Беру ее на руки и спускаюсь вниз.
– Далия, – окликает меня громкий женский голос. – На часах почти девять, а ты ни разу не спустилась вниз?
Я начинаю бояться эту женщину.
– Доброе утро, госпожа Адиля. Я переодевала, дочку.
– Амиту, – резко обрывает она меня. – Ее мать умерла не так давно. Ты ее тетя.
– По документам…
– Когда она вырастит, сама решит, кто ты для нее.
Не понимаю. Совершенно сбита с толку. Как мне реагировать на ее слова? На ее появление в доме? Здесь я не могу просто промолчать и не поговорить с Таиром. Как только уйдет сразу же ему позвоню.
– Ты предложишь мне чай?
– Извините, конечно. Минутку.
Бегу на кухню с Амитой на руках.
– Зарема. Сделай чай для госпожи Адили. Положи свежую выпечку, которую готовит Гульшат и подай. Я выйду к ней как покормлю дочь.
– Да, госпожа.
Не успеваю сесть и приступить к кормлению малышки, как меня тут же окликает служанка.
– Вас зовет госпожа Адиля, – вижу ее виноватое лицо и раздосадовано хочу застонать.
Иду в гостиную словно на казнь.
– Почему ты убежала?
– Хотела покормить Амиту.
– Делай это при мне. У тебя гостья. Родственница. Это невежливо.
– Простите. Я просто нервничаю. И переживаю, – голос стих, и, если бы на ее месте была мама или хотя бы свекровь я бы, наверное, расплакалась и желала успокоения, но не перед ней.
– Пора брать себя в руки. Стать хозяйкой в доме Таира. Иначе ты приведешь в хаос его жизнь и жизнь племянницы.
Она вдруг взглянула на меня странно, что стало холодно внутри.
– Не понимаю одного, Далия Хуссейн, – моя фамилия уже не была таковой и то, как она произнесла ее с отвращением мне совершенно не понравилось. – Почему он не отказался от тебя?
– Что? Почему он должен был отказаться?
– Мужчины дома Аббас всегда были гордыми и верными себе. Уверенными и не терпящими грязных женщин. Но почему он не сделал того, что должен был на утро, или даже в ночь?
– Я… – да у меня дар речи пропал, пока я переваривала ее слова.
– Я знаю, что ты не была невинной. Что ты…
– Что за ужас вы говорите, – вскочила я, прикрикнув и крепче перехватив малышку.
– Ужас – это ты, в жизни моей семьи.
– За клевету вы можете быть наказаны, госпожа Адиля, – я заговорила громко и отчетливо произнося каждое слово, чтобы и Зарема слышала, потому что я видела ее выглядывающую из-за угла. – И раз уж вы с моей служанкой не нашли окровавленных простыней в доме наутро, еще ни о чем не говорит. Таир узнает о ваших словах и сам придумает, как поступить с вами за это оскорбление, а пока что в его отсутствие я попрошу вас не приезжать в этот дом. Это я хозяйка тут, а не вы. Либо пожелав чай, пейте его в одиночестве.
Полагаю, ее моя речь «тронула». Так как позволить подобную дерзость будучи зная, что неправа, это глупо. Вот пусть задумается, и не смеет приходить и унижать меня.
– Значит я сама поговорю с ним о том, как меня, почти вторую мать принимает его жена.
– Только не забудьте предъявить ему свои претензии, а уже после выдвигать мне условия для наказания. Всего хорошего и приятного аппетита.
Вернулась на кухню, забрала бутылочку со смесью для ребенка и поднялась наверх.
В детской села в кресло и принялась кормить ее.
Я была не готова к подобному повороту событий. Когда успокоилась желание звонить Таиру отпало.
Хотелось просто скрыться от всего и от всех.
Остается надеяться, что здесь, в комнате Амиты, я буду обретать покой, в желании побыть одной.
Закрываю глаза и покачивая малышку напеваю колыбельную. О том как тепло в маминых руках, что нестрашен сон, если она рядом. Что все будет хорошо у нас. Что образуется и спираль наконец закончит круг на чем-то прекрасном.
Остается лишь немного подождать.
Совсем чуть-чуть, Далия…
Она:
Мне дан был век, чтоб быть твоей всегда.
И я бы приняла судьбы такой подарок.
Но разделила жизнь с тобой на «ты» и «я».
И расписала путь по чистой… без помарок.
Ты ненавидишь? Да. Наверно, да.
И я в последний раз хотела объясниться.
Но в русском языке, такие есть слова,
Что лучше не журавль… а синица…
Он:
Она была моей всего лишь миг.
Секундным оказался плен желанный.
Через года, во сне я буду слышать Лалы крик,
Проснувшись, осознав, что он обманный.
В чужих руках, мы будем с нею жить.
Чужим губам желать «спокойной ночи».
С другими рядом быть, а не любить.
Шепча: «Она чужая… ты ее не хочешь…»
Он:
Любить ее, вкушать как свежий плод.
Надеяться на что-то в жаркой страсти,
Но каждый раз закрыв свои глаза,
Осознавать: не рада… нет в ней счастья.
Она не тут, когда в моих руках.
Хотя я чувствую покой и уважение.
Ушли и слёзы, и лишний страх,
И боли нет, но чувствую падение…
(с) Лила Каттен
От автора:
Любая пыль в итоге оседает.
И сквозь песок проходит чистая вода.
Однажды каждый из троих вдруг осознает:
Кому и чья принадлежит душа…
Глава 21
Четыре года спустя
Далия
– Амита, дочка скорее. Опоздаем.
Она топает ко мне держа в руках любимую тряпичную куклу, которую подарил ей Таир недавно вернувшись из Европы.
– Умница. Тебя заберет няня Лина из садика, хорошо?
– Почему? – поднимает свои красивые глазки.
– Потому что у папы день рождения, помнишь? И я хочу сделать ему сюрприз.
– Ура, – хлопает в ладоши. – Папа любит сюрпризы. А мне тоже будет сюрприз?
Улыбаюсь, смотря на нее и поверить не могу, что ей недавно исполнилось четыре года. И вот наступил август. День рождения мужа. Я заказала отдельную комнату в ресторане. Проведем семейный праздник. Только мы втроем.
– И тебе будет сюрприз, а теперь быстро обуваемся и бежим к машине.
Она с визгом срывается к выходу из дома звонко смеясь.
За эти годы многое поменялось.
Осела пыль печали и, кажется, я счастлива. Все счастливы. Но я не забыла ничего и… никого… Я не смогла. Не скажу, что сильно пыталась, но я очень уважаю Таира как мужа, как мужчину и не тянула мысли о другом в наш брак.
Любовь сменила свою форму и сказать, что я полюбила своего мужа не могу. Кажется, что я просто перестала разделять ее. Я люблю нашу семью. Я люблю, когда мы все вместе. Я люблю нашу дочь. Люблю то, как он относится к нашей Амите. Как он относится ко мне. С каким уважением разговаривает и порой принимает мои редкие капризы. Он… он очень хороший и сейчас я могу сказать, что мне повезло с ним.