За него.
Орхан. Я помню его лицо.
Что произошло?
Что произошло?
Поднимаю дрожащую руку вытереть слезы и вижу обручальное кольцо.
Значит не приснилось.
Конечно, не приснилось.
– Орхан… – шепчу еле слышно, потому что горло вновь хватает сухим спазмом, и я захожусь в кашле. – Мой муж, – произношу откашлявшись.
– Он тут и очень ждет встречи с вами. А сейчас придет врач и проведет осмотр, – женщина по-доброму улыбается и настраивает приборы стоящих рядом аппаратов, капельницу, меняя бутылек с лекарством.
– Почему он не может быть здесь?
– Потому что здесь стерильное помещение. Сюда нельзя посторонним входить. Вы недавно перенесли операцию. Постарайтесь успокоиться, вам это вредно и крайне нежелательно.
– Операцию? Мне сделали операцию на сердце?
Она не успевает ответить в палату входит мужчина.
Задает разные вопросы. Осматривает голову, чем вызывает ужасную боль, которая проходит только после укола через десять минут.
– Итак, Далия. Постарайтесь успокоиться и вспомнить, что произошло? Что вы помните последнее перед пробуждением?
– Я… – стараюсь напрячь память, но у меня будто серый экран включен. Только лицо Орхана вижу и… – Звук шин. Да да, это звук, когда тормозит машина. Скрежет.
– Значит, была авария?
– Не знаю. Я помню, что видела Орхана, – мужчина начал что-то записывать быстро, а я вновь предприняла попытку вспомнить, но все тоже самое было, а прибор вновь запиликал.
– Далия, успокойтесь. Мы с вами просто разговариваем.
– Я просто переживаю за своего мужа. Где он? Я помню, что видела последним его и темнота, это все воспоминания. И если была авария, то…
– Вы сейчас уже начинаете додумывать. Нам это не нужно. Мозг может обмануться этими «воспоминаниями» и записать их как правдивые вычеркнув те, что нам важны. Ваш муж в порядке. Он в основном коридоре. Пока вы здесь, я не могу пропустить к вам никого. Здесь посещения запрещены. Сейчас мы вас понаблюдаем и запишем результаты, а после если убедимся в хороших прогнозах, переведем в палату другого отделения, и вы сможете увидеть своего мужа.
– Орхан не пострадал? Если это была авария то, просто скажите, что с ним все в порядке. Мне этого будет достаточно.
– Далия все живы и здоровы. Сейчас вам стоит подумать немного о себе.
Молчаливо соглашаюсь с врачом и начинаются какие-то манипуляции.
Многое мне знакомо, типа томографии. Куча вопросов. Небольшие перекусы и так же мало воды, потому что ощущалось подташнивание постоянное.
В итоге я просто уснула, лежа под капельницей, а проснулась уже в другом месте. Видимо перевели.
Кровать была оборудована барьерами и на каждом что справа, что слева было по красной кнопке, вызова медсестры. Нажала и стала ждать. Потому что при попытке встать я поняла, что мне это неподвластно сделать самой.
За окном было светло, но понять как долго я спала, так и не смогла.
В палату вошла уже другая девушка.
– Здравствуйте, Далия. Как вы себя чувствуете. Какие-то жалобы? Боль?
– Здравствуйте. Нет. Я просто хотела в туалет. У меня не получается встать, а пользоваться приспособлением… Простите, но я не хотела бы.
– Понимаю. Я вам помогу, но при малейшем недомогании, вы не молчите, а сразу говорите мне.
– Спасибо.
Преодолевая и ломоту в теле и головокружение, я справилась в итоге и со стыдом. Немного смочила губы водой и легла снова.
– Как вас зовут?
– Райя.
– Райя, скажите, мой муж. Я хотела бы его увидеть. Он здесь?
– Да. Врач сказал, как только вы проснетесь, я могу его пропустить к вам, но ненадолго.
– Спасибо. Большое спасибо. Позовите пожалуйста его.
Подняв одну руку, я попыталась пригладить волосы, но наткнулась на повязку.
– Скажите, а операция была на голове, мне что остригли волосы?
– К сожалению пришлось убрать волосы с левой стороны, так как удар пришелся на височную часть. В Европе так носят женщины прически, поэтому брить полностью вас не стали.
– Я поняла, спасибо.
– Вы хорошо выглядите, не переживайте, – она улыбнулась и поспешила выйти из палаты.
Я отвернулась к окну и считала каждую секунду. Кажется, что прошла вечность нашей разлуки и сердце сжалось от тоски по нему.
По моей просьбе верх кровати совсем чуть-чуть приподняли, поэтому дверь и входящих людей мне было хорошо видно сразу.
Как только ручка стала опускаться, я замерла в ожидании. Но была разочарована.
В палату вновь вошел врач и я отвернулась, не желая на него смотреть.
– Здравствуйте, мне сказали, что я могу увидеть мужа. Где он? Медсестра пошла за ним. Почему я не могу увидеть его сначала? А потом вы уже приступили бы к лечению своему.
Задала свои вопросы, но мне на них не ответили. Вернула свое внимание на стоящего у моих ног мужчину и испугалась его взгляда.
Он смотрел на меня… с болью, непониманием и потрясением.
Стало плохо, даже дышать больно от приступа паники. Почему он так смотрит? Кто дал ему такое право?
– Кто вы? – сорвался самый резонный вопрос в данной ситуации.
– Далия? – словно с горечью произнес он мое имя и сделал пол шага ко мне.
– Нет, – закричала и попыталась отпрянуть, но слабость в теле ужасно мешала, а вот головокружение стало сильней.
Я нащупала рукой кнопку вызова врача и стала ее жать не переставая.
– Прошу вас уходите. Что вам нужно? – со слезами на глазах начала умолять. – Не подходите ко мне. Не подходите.
Приборы затрещали и их писк стал бить по голове. Тело покрылось испариной, пальцы закололо, как и грудную клетку, где сердце, кажется, вырывалось наружу от дичайшего страха.
– Далия… – услышала вновь его ускользающий голос и мои глаза закрылись, отделяя от этой реальности.
Глава 26
Таир
Приехал в больницу так быстро как только мог.
Но в итоге ждать пробуждения Далии пришлось долго. После того, как ей вкололи успокоительное она проспала до одиннадцати.
Врач, проведя обследования, какие было возможно сделать окончательных выводов делать не стал. Мозг в возбужденном состоянии выдавал разные результаты. С сердцем было по-прежнему плохо.
Нужна операция, но в таком состоянии она невозможна.
Сейчас ее враг – нервы. Нельзя чтобы она даже волновалась.
Среди всего этого хаоса я выделял самое важное – она жива. А остальное мы все сделаем.
Вернулся домой ненадолго. Там уже были родители и мои и Далии.
Матери в состоянии шока. Отцы чуть лучше, но все равно никто не готов выдохнуть.
– Ну что там? – первой бросились ко мне женщины.
– Положительный момент, что она проснулась. Глубокая или долгая кома – это плохо. Так что тут можно радоваться. Анализ травмы головы пока не сделан. Сложно сделать нормальную диагностику. С сердцем плохо. Сейчас оно держится кое-как.
Неха закрыв лицо ушла из гостиной, а мама отправилась за ней.
Отец и Магди сели в кресла, я присоединился, но говорить никто не спешил.
– Амита в садике?
– Да, я попросил няню, которая периодически работает у нас чтобы осталась пока на постоянной основе.
– Если нужно привози и оставляй. Неизвестно сколько Далия пробудет в больнице.
– Нужна операция.
– Значит сделаем.
– Это сложно. В прошлый раз нам объясняли, что многое зависит от очереди.
– Очередь? В платной клинике?
– Именно. Там платно, и много у кого есть деньги. Так что даже среди богатых есть свои очереди.
– А другие страны пробовали?
– Этого врача чуть ли не весь мир знает. И все хотят к нему попасть за любые деньги.
– Значит мы предложим больше, – грозно заявляет мой отец.
– Я готов к этому. Но пока что нужно подождать. Слишком слаба. Ее переведут сегодня в другую палату скорее всего, там можно будет к ней пройти.
– Тебе нужно отдохнуть. Делами в офисе я сам займусь. А ты будь с женой и, если что звони. Руза на подхвате.
– Неха тоже готова помочь с чем угодно.
– Спасибо.
Если честно мне было так страшно эти сутки что сейчас страх до сих пор держит в кулаке.
Пытаюсь успокоиться, зная уже что с ней насколько это возможно, в порядке, но никак не выходит.
Я не был готов потерять ее. И пока не увижу сам, не поговорю, не уверен, что смогу найти покой. Даже видеть дочь в таком состоянии в каком я сейчас нахожусь не считаю хорошей идеей.
Родители уехали через полчаса. Обе матери попросили позвонить при любой информации сразу же, и только после моего обещания смогли себя пересилить и уйти.
К трем я был уже в клинике вновь. Врач ничем не порадовал. Только тем что жену перевезли в палату другого отделения, где все же пришлось одевать обмундирование больничное, но уже разрешено войти к ней.
Минута за минутой… Тишина. Снующие туда-сюда белые халаты. И только когда из-за двери, где лежит она послышались писки приборов я понял, что она проснулась.
Медсестра пришла быстро и пробыла там около двадцати минут, прежде чем вышла.
– Господин Таир, ваша жена хочет вас видеть. Доктор разрешил посещение на пятнадцать минут. Постарайтесь говорить о чем-то добром и положительном. Не спрашивайте о том, что произошло или о ее состоянии. Ей совершенно нельзя нервничать. Достаточно ее стресса на фоне того, что она в таком состоянии, но уже хотя бы поняла, что она в больнице и жива.
– Я вас понял. Спасибо.
Она приоткрыла дверь, и я вошел. Сначала был маленький метр на метр коридор, из которого в разные стороны шли две двери. Справа раковина, влево ванна, прямо… она.
Сделал вдох и вошел. Медленно распахивая дверь.
Первый взгляд на нее и захотелось бить кулаком об стену.
Темные круги под глазами, повязка на голове. Сухие губы и руки, из которых торчат катетеры. Беру себя в руки и смотрю в ее родные глаза.
Но Далия безразлично, с разочарованием отворачивается к окну, даже не задерживая свое внимание на мне.
– Здравствуйте, мне сказали, что я могу увидеть мужа. Где он? Медсестра пошла за ним. Почему я не могу увидеть его сначала? А потом вы уже приступили бы к лечению своему, – произнесла и замолчала.