Опускаю глаза на ее шрам на грудной клетке, от последней операции много лет назад и она резко прикрывается, скрывая его. Из палаты доносится звонок и заметив ее глазах слёзы непонимания я извиняюсь и ухожу из ванной. Хватаю портмоне, мобильный и ухожу из больницы.
Глава 34
Далия
Гляжу в твои холодные глаза,
Которые когда-то полюбила.
И вместо нежности привычной… темнота,
Всевышний? Неужели заслужила?
Смотри Орхан, ведь это та же я.
Не прогоняй меня жестокостью колючей.
Я помню только то, что я твоя…
Но боль ползет по мне, змеей гремучей.
(с)Лила Каттен
Я не понимаю… Я просто не понимаю, что с ним произошло. Но то, как он посмотрел на меня… Это было слишком больно. Неужели шрам на груди его отвращает? Или мои проблемы со здоровьем в целом?
Что еще? Нет иных причин такого поведения.
Постаралась успокоиться, чтобы не стало плохо и залезла в ванну, которая уже не так влекла меня. Просидела в воде минут десять и вылезла.
Минуты уходили в никуда, а он по-прежнему отсутствовал.
Чужая страна для нас обоих, но он видимо нашел место, где побыть подальше от меня.
Как была в халате, так и легла спать.
Хотя, какой может быть сон, если голова просто не соображает?
Снова попытка восстановить исчезнувшие куски жизни и ничего. Может произошло что-то между нами? Быть может он разочарован в семейной жизни нашей?
Я сойду с ума, если не пойму, но его все нет и задавать вопросы некому.
Засыпаю в этой мысленной суматохе, а просыпаюсь от негромкого шума в комнате. Открываю глаза и вижу, как он раздевается. Вот только ко мне он кажется ложиться не собирается.
В палате больше стандартного кровати, и есть диван. Чувствую, как скатывается слеза из левого глаза и перетекает через переносицу, а после капает на подушку.
Почему он такой холодный? Откуда это чувство во мне, словно мы с ним невозможно далеки?
Случайно всхлипываю и привлекаю его внимание к себе.
– Лала? – подходит и садится с краю.
Закрываю глаза, молчу.
– В чем дело? Лала…
Вроде бы тот же, но одновременно другой. Я не надумала. Это именно то, что я вижу.
– Что с нами произошло, Орхан?
– В каком смысле?
Ложусь на спину, чуть приподняв подушку к изголовью, чтобы быть повыше.
– Между нами? Что не так? Я не понимаю.
– Прости меня, – склоняется к моим сцепленным в замок ладоням на животе и целует их, а после утыкается в них лбом.
– За что?
– За то, что так себя повел. Я просто… Тебе страшно, но и мне тоже.
Забираю одну свою руку и глажу его по голове, зарываясь в его волосы пальцами.
– И мне… ужасно страшно. Так сильно, что я хочу бежать подальше отсюда.
Оба молчим. Застывшие в мгновении.
– Мы ведь справимся, да? Ты и я… вместе… – дрожащими губами спрашиваю, не в силах скрывать свои эмоции.
– Обязательно, – ложится рядом и притягивает на свою грудь.
Крепко обнимаю. Так крепко, как могу.
– Я люблю тебя, – шепчу ему и целую в шею, дотянувшись до нее губами.
– И я тебя люблю, Лала… Всегда любил только тебя. Поспи немного, – гладит по спине успокаивающе, и я засыпаю в его руках.
Орхан
– Какого черта ты мне звонишь? – отвечаю Аббасу, как только выхожу за пределы клиники.
Злость перетекает по венам снося покой, выдержку. Унося все подряд.
– Я хочу знать, как моя жена.
Ублюдок. Как же я его ненавижу.
– Позвонишь еще раз за это время или напишешь вшивое смс с намеком на «свою жену», не увидишь ее никогда, ты меня понял?
Сбрасываю звонок и набираю полные легкие воздуха, чтобы закричать, но молчу, подавившись им.
Я обидел ее, но и оставаться там выше меня. Все эти минуты памяти, сука.
Хочу быть как можно дальше, и в тоже время тянет назад, к ней.
Брожу по улицам незнакомого города. Тут будто другая вселенная, хотя люди все те же.
Наверное, это я не такой. Не тот, что был раньше, или наоборот превращает она меня в человека четырехлетней давности.
Телефон снова вибрирует, но в этот раз звонящий это Далер.
– Дал? Ты еще тут?
– Даша приказала купить какую-то херню, которая продается только в Германии. Ищу с Геной.
– Вам помочь?
– А тебе больше нечем заняться?
– Сейчас мне лучше быть подальше от нее.
– Понял. Я в принципе звонил спросить, где тут что. Ты же здесь был уже.
– Значит сейчас приеду.
Беру такси и еду к друзьям.
После того, как находим что нужно, садимся за столик в ресторане перекусить.
– Что там у тебя? – не унимается Гена.
– Ты как сплетница, – подкалывает его Дал.
– Нормально. Через месяц все закончится, и я вернусь назад.
– Это ведь не ты одевал на ее палец кольцо? – скорее случайно, чем нарочно подмечает Халилов.
– В этом и проблема.
– Ты юрист, разберешься. Если надо мы поможем, – улыбается Гена показывая кулак.
Провожаю их в отель и прощаюсь, возвращаясь назад.
За это время мозги остыли, и я вроде как успокоился. Но стоило увидеть ее такую хрупкую в кровати, стало снова тошно от того, что просто ушел.
Лала засыпает моментально, а я все лежу. Минута за минутой, но закрыть глаза вообще не получается.
Она не шевелится, только дышит. И этот звук самый важный.
Я не знаю, как переживу часы операции. Мне кажется, я уже начинаю седеть. Но она слишком сильная, она справится.
А я? Я выполню обещание, данное самому себе.
Вновь отпущу ее.
Утром проклятый будильник зазвонил, стоило мне чуть прикрыть веки.
Далия потянулась и села.
– Орхан, мне страшно, – вдруг заговорила, посмотрев на меня.
Ее глаза были так широко открыты, что мне стало страшно уже за них. Как бы не выпали.
– Иди ко мне, – укладываю назад девушку. – Страх – это нормально. Просто помни, что я буду за стеной от тебя. И буду после рядом.
– Только это и удерживает меня в разумных чувствах.
– Этого достаточно.
Медсестра пришла без пятнадцати восемь. Принесла ей «одежду». Далия в этот раз отвернулась, да и я тоже. Не та ситуация сейчас.
А после все закрутилось.
Не удержался и поцеловал ее перед тем, как отпустить.
Как и предполагал время остановилось.
Стоило стрелке пересечь цифру восемь я выпал из вселенной и отключил телефон.
Три часа двадцать семь минут.
Но как только вышел доктор мне показалось что каждый его шаг тянулся вечность.
– Пожалуйста скажите, что все хорошо, – заговорил на английском.
– Операция прошла успешно. Пациентка еще под наркозом. Сейчас ее перевезут в реанимацию, и вы сможете пройти к ней буквально на шестьдесят минут, дальше только через прозрачное окно. Первые два дня будут показательными. Но обычно первые семь дней уходит на первое послеоперационное восстановление.
– Так вы говорите, что все? Опасности нет?
– На данный момент я говорю об исходе операции. Дальше мы понаблюдаем за полным восстановлением. Дальше вас ожидает возвращение к обычной жизни. Но нюансов будет много. Поймите, жизнь Далии сильно будет отличаться от той, что была прежде. Прием препаратов, постоянное отслеживание своего состояния. Невозможность рождения ребенка. Этот момент самый важный. Она женщина, но риск может быть неоправдан и мой вам совет воспользоваться суррогатным материнством. Ее сердце может не перенести беременность и тем более роды.
– Я вас понял.
– Так что ближайший месяц оставайтесь в стране. Нас ждет длинный путь.
– Спасибо вам.
Он уходит, и я только-только делаю первый вдох.
«Всевышний, значит все позади?»
Блуждаю по коридору туда-сюда чувствуя, что свое сердце не выдержит и выпрыгнет.
Час, после которого мне обещали показать Лалу пролетел уже быстрей. Медсестры просили меня не мельтешить, но стоило взглянуть на них, как они сразу уходили. И вот я иду к ней.
Замечаю ее в прозрачное окно проходя мимо. Спит. Сладко и мирно.
Меня нарядили как «марлю» во все оружии, но плевать мне. На все остальное плевать. Только она важна.
Подошел к ней и не удержавшись коснулся пальцев руки. Теплые. Чуть сухие губы и бегающие под веками зрачки.
– Я знал, что все будет хорошо, Лала.
Склоняюсь и целую ее в лоб.
Мне никогда не уйти от этой любви. И пусть я не сопротивляюсь особо, но я рад что она будет жива, и в своей семье. Не со мной, но главное, что сердце ее будет биться.
Оставшуюся неделю мы виделись через то самое окно. Больше меня к ней не пускали, к сожалению, даже за деньги. Стерильность сейчас была особенно важна.
Далия шла на поправку. Ее шрам заживал, и мы готовились к выписке. Та палата нам так больше и не пригодилась.
Снял квартиру через дорогу от клиники. Умные арендодатели хитры как обычно и якобы сделали скидку. Хотя по сравнению с ценником квартир на следующей улице я переплатил ровно половину. Но дело тут вовсе не в деньгах я бы и тройной тариф оплатил. Не жалко. Главное тут, чтобы она полностью восстановилась.
– Тебе тут нравится?
– Очень, – веду ее по квартире под руку.
– Чувствую себя старушкой, – чуть улыбается.
– Ты самая молодая старушка на моей памяти, – она начинается смеяться и тут же хватается за грудную клетку морщась. – Черт, прости.
– Ничего, я и сама не привыкла еще ко всем ограничениям этим. Поверить не могу, что теперь так жить придется.
– Главное тут слово – жить, остальное неважно.
– Ты правда так считаешь? – останавливается и так же не отходя смотрит в мои глаза.
– Конечно, – целую ее в лоб, приучая именно к этому.
– Орхан, кажется, я уже не в кровати лежу под сотней датчиков. И мои губы не оперировали.
– Ты о чем?
– О том, что ты меня ни разу еще не поцеловал.
– Боюсь прикасаться к тебе, извини.
Усаживаю ее на диван и ухожу раскладывать остальные вещи. Потому что те, что оставались в палате, пока она была на операции и в реанимации я уже тут определил.