Киваю в знак благодарности, потому что не могу говорить и он уходит. А через пару минут уезжает.
– Мам, – зову ее, переступив порог родного дома.
Брат в отъезде, папа на работе. Как раз смогу поговорить с ней. Пусть не обо всем, но хоть чуть-чуть облегчу свою душу, потому что больше не могу.
– Далия? – зовет меня Маарам.
– Няня, – срываюсь на слезы и бегу к ней скорее. – Родная моя.
Обнимаю и сажусь с ней вместе на пол рыдая в голос. Как же я забыла о ней? Вот кто меня знает как я сама себя. Вот кто услышит. Кому не страшно просто рассказать обо всем, даже если в ответ не услышишь ничего.
– Девочка моя, что с тобой случилось? – она крепко прижимает меня к себе и гладит по спине.
– Все рухнуло, няня. Все разрушено теперь. Ничего не осталось. Так много я потеряла. Так много.
– Пойдем, не будем говорить тут. Поднимемся в твою комнату.
Садимся на диванчик в спальне, и я сразу же начинаю ей рассказывать обо всем. С самого начала изливая свою душу. Раскаиваясь за нелюбовь к мужу. Про аварию, про амнезию и лечение. Про все.
В конце я, кажется, утопаю в этом так глубоко, что не выбраться, а она… Она плачет рядом со мной.
– Дочка, – с трудом обращается ко мне и снова обнимает. – Бедная моя девочка. Что за судьба у тебя такая?
– Повтори, что ты сказала? – слышу из-за спины голос, который впервые настолько грубый, что я даже боюсь поворачиваться.
Глава 40
Сижу ровно, как и Маарам, опустившая глаза.
– Ты все знала? – обращается к ней, на этот раз мама, а не папа, значит оба все слышали.
– Она только что узнала, – вступаюсь за няню и наконец разворачиваюсь к родителям.
Отец строго смотрит, даже с каким-то отвращением, а мама? Мама совершенно разочарована. И я это чувствую.
– Вон из комнаты, – резко приказывает отец Маарам, и та беспрекословно подчиняется.
Они входят оба в мою спальню и смотрят на чемодан вещей, который я привезла с собой.
– Ты приехала сюда искать утешение? – спрашивает, что удивительно, мама.
– Нет, я приехала на несколько дней, но раз вы не рады…
– Рады? – это уже отец. – Моя дочь смывает репутацию моей семьи слезами о своей измене, а я должен быть рад?
– Папа, все не так, – пытаюсь вставить слово, но кажется Магди Хуссейн не намерен слушать меня.
– Молчать, Далия, – кричит так громко, что закладывает уши. – Неха, кем ты ее воспитала? Той, что опозорит наш род? Той, из-за кого я не смогу выйти на улицу, не склонив головы?
– Нет, я воспитывала ее не такой, – мама теряется под его властным напором.
– А, по-моему, ты совершенно не занималась ею. Если Камалией я был горд до самого конца, то второй твоей дочерью разочарован. И тобой тоже, – громыхают его слова по нашим сердцам.
Мама стоит плачет, и я так хочу ее утешить. Все из-за меня. Эгоистка, Далия.
Что я натворила с нами?
– Папа не нужно, это все я. Я виновата во всем. Но и не сделала ничего чтобы ты был оскорблен. Мы разводимся с Таиром не поэтому. Пожалуйста услышь. Он приедет и сам все скажет вам лично. Умоляю не ругайся.
– Запомни мои слова, Далия: если вы разведетесь, ты потеряешь право называть меня своим отцом и порог моего дома для тебя будет закрыт.
– Но…
– Без всяких «но». Я свое слово сказал. Где Амита?
– Она у семьи Аббас на время, пока Таир в отъезде, а я тут.
– Отлично. Это тоже будет неизменно. Ты лишишься всего. Дочери, матери, отца, брата.
– Что? Ты не можешь…
– Могу. Я многое могу, Далия. И лучше тебе сделать так, чтобы твой пока еще муж передумал с тобой разводиться.
Выжата. Все. Устала. Не могу больше.
Встаю со своего места смотря в их глаза.
– Я всегда была хорошей дочерью, потом стала хорошей женой. Но как просто ты отказываешься от меня. И все потому, что мой брак распадается? В чем я перед тобой провинилась? Ты ведь даже не выслушал меня и Таира. Ты даже не спросил в чем дело.
– Спросить? Я не должен ничего спрашивать. Маленькая эгоистка. Ты мать и жена уважаемого человека. Невестка богатейшей семьи с историей в этой стране. Ходила на прием гостьей к шейху, и поступаешь вот так с этой выпавшей тебе честью?
– Я надеялась, что найду понимание в стенах дома, но ты и маму обижаешь.
Смотрю в ее родные глаза… вот только там уже давно не слезы…
– Мама?
– Отец прав. Ты можешь разрушить наши семьи. Жизнь дочери сестры. Как ты можешь так поступать с нами всеми?
– Ты сказала… Вы не считаете меня матерью Амиты? Да она дочка Ками, но она меня зовет мамой. Почему вы ставите такой акцент?
– Потому что сейчас, ты доказываешь, что она тебе не родная, раз ты пускаешь по ветру ее будущее.
– Поверить не могу, что это говоришь мне ты, мама. Как ты можешь? Ты сама твердила… Всевышний, да что с вами? Вы потеряли дочь и возложили на меня всю ответственность и сейчас так легко исключаете меня из своих жизней?
– Пока что не исключаем, но ты знаешь, что будет, если ты решишь пойти путем шармуты, – ставит точку в разговоре отец и они оба уходят.
Падаю на кровать, не ощущая ничего внутри себя.
Я жила мыслью о них и семье, но так просто разочаровывать людей оказывается. Всего лишь, нужно один раз оступиться.
Нет, не позволю.
Встаю и беру в руки чемодан. Открываю дверь. За которой стоит мама, желая войти ко мне.
Отхожу в сторону, пропуская ее.
– Далия, как же ты изменилась, – с горечью произносит. – Я видела свою дочь совершенно другой. Что с тобой случилось?
– Другой, мам? А что стало не так? Вы выдали меня замуж, перекрыли кислород по поводу учебы. Я внезапно стала матерью уже рожденного ребенка и плюс женой. Я потеряла сестру. Я потеряла любовь. Как думаешь, я имела право на то, чтобы измениться?
– Мы все что-то потеряли в тот или иной момент.
– Момент? Я потеряла все это разом. А ты, ты ни разу даже не спросила меня о том, чего я хочу. Ты даже не спросила меня о том, что я чувствую.
– А разве других спрашивают? – внезапно взвизгивает. – Думаешь меня спросили? Нет, девочка моя, не спросили и я рада что поступили так. Иначе кем бы я была выйди замуж по желанию?
– Откуда ты знаешь, что тебя ждало?
– Неважно, все это неважно. Ты должна и обязана все оставить в прошлом. В этом дне. Но завтра пойти и все исправить
– Кому обязана, мам? Женщины разводятся и вновь выходят замуж. Рожают детей. И ни одну еще не предали смерти за это.
– Репутация отца для тебя пыль? Ты хочешь рискнуть всем, чтобы понять, что ты ошиблась? Ради чего, Далия?
– Это дело меня и Таира. Мама, ты меня даже не слышишь.
– Потому что я боюсь за свою единственную дочь. Я боюсь, что потеряю тебя. Как вы могли промолчать о таких последствиях аварии? Как ты могла поехать с непонятным и чужим мужчиной в другую страну?
– Мама, – кричу ей в ответ, – у меня амнезия была.
– Но это же смешно. Какая амнезия? И ты выбрала именно того мужчину? Своего любовника? Слишком большое совпадение.
– Боже, да что ты несешь? Какой любовник? Я любила его до знакомства с Таиром и свадьбы с ним. Я за него хотела выйти, если бы не вы.
– Кто он? Из какой семьи?
– Вот видишь? Именно поэтому он не покладая рук зарабатывал себе красный диплом, чтобы отец принял его в качестве жениха для его дочки.
– Это все детские мечты и фантазии. А мы в реальности живем. И тут не бывает такого, чтобы дочь сама решала за кого ей выходить замуж. Это же нонсенс. Современные реалии наступают на наши пятки, но наши семьи будут хранить традиции.
– Мы с тобой на разных языках говорим. И я вижу, что ты совершенно меня не понимаешь.
– А как тебя понять? Я не могу поддержать тебя в саморазрушении себя и своей жизни. Развод в семье Хуссейн и Аббас? Это позор, который не смыть веками. Одумайся, пока не поздно. Приди к мужу и попроси прощения. Таир любит тебя.
– Скажи, а ты осмелишься первой кинуть в меня камень, как того требует традиция наказания? – смотрю в ледяные глаза, боясь знать этот жестокий ответ, который написан на ее лице.
– Просто сделай так, чтобы все вернулось на свои места.
– Мне жаль, что ты потеряла не ту дочь, которой можно было бы гордиться и не бояться за свою драгоценную репутацию.
– Что ты такое говоришь? – ахает, прижимая ладони ко рту.
– То, что ты боишься.
– Я люблю тебя дочка.
– Верю. Но это до того момента, пока я не иду против правил и твоего с отцом слова. Избирательная любовь получается, мама. Потому что я вас люблю несмотря ни на что. но когда мне разбивают сердце отторжением за мое «я», я начинаю сомневаться, и к сожалению не в себе.
– Почему ты так упряма? Раньше я путала эту твою черту с чем-то другим. Мне казалось, это было не упрямство, а упорство. Почему ты изменилась?
– Я не менялась, я прятала себя за вековыми устоями, боялась быть непонятой вами. Хотя, по сути, не просила ничего из ряда вон выходящего.
Она смерила меня очередным взглядом, став снова той же госпожой Нехой Хуссейн.
– Ты права, – голос больше не был прежним, в него вмешалась сталь. – Мы говорим на разных языках. И пока ты не перестанешь считать себя правой, останешься в этом доме. А когда прилетит Таир, с ним будет говорить твой отец.
– Что? – она быстро выходит из комнаты и запирает ее с обратной стороны. – Нет, мама. Нет. Выпусти меня. Что ты творишь? Ты не имеешь права.
Шаги ее стали отдаляться, пока совсем не стихли.
Нужно позвонить.
Оборачиваюсь и понимаю, что моя сумка осталась внизу. Всевышний.
Подбегаю к двери начав тарабанить в нее, но с обратной стороны была звонкая и горькая тишина.
Глава 41
Я забыла про все лежа на кровати. Боль, любовь, переживания, какие-то чувства… Все стерлось в моем сознании перед моей дочерью и нашим с ней будущим. Я не боялась за себя, меня мучала мысль, что она останется без меня, а я без нее.
Они отнимут мою девочку, не посмотрят на ее слезы, мольбу… Они ее просто отнимут. Готова ли я ползти на коленях за Таиром ради нее?