длить, запрещенный. Вот и получается, что ему в противовес нужно такое же мощное вещество с противоположными свойствами. Вот и опять пришли мы к своим поганкам, то бишь, опять запрещенное надо добывать. А где?
В академии такого не было, мы-то точно знаем, уже везде нос сунули, даже к ректору забрались. Точнее забралась я, а Силька, как самая съедаемая совестью, на стреме стояла. Хорошо хоть подстраховались.
— Адептка, что это Вы делаете у кабинета ректора среди ночи? — увидел Силию магистр Аурелиан, светлый эльф, преподающий у нас «Энергетические потоки земли».
— Ох, — схватилась за сердце девушка и покраснела. — Магистр… Прошу Вас, магистр, молчите. Не говорите никому, что видели меня здесь. Я всего лишь пропихну сердечко под дверь и сразу уйду к себе в комнату.
Подруга по плану должна была в тот момент демонстрировать сердечко, вырезанное на скорую руку из бумаги и мило хлопать глазками. Я же в этот момент пыталась заглушить то и дело прорывающийся хохот из-за комизма ситуации.
Наверное, магистр ожидал услышать что угодно, включая признание факта проникновения со взломом в кабинет ректора, но вот увлечение юной девы пожилым магом явно выбило его из колеи. Аурелиан молча, с поднятыми вверх бровями, наблюдал, как адептка подпихивает под дверь свое розовое признание в любви и лишь легкий топот удаляющихся ног свидетельствовал о том, что воздыхательница удалялась.
Сильку пронесло, и то хорошо! Я на время замерла и превратилась в слух, прижавшись к стене около двери, пока магистр не ушел, бормоча себе что-то под нос. Маневр удался!
Так что не было нигде нужной травки, не бы-ло! Зато нас осенила мысль, где именно ее можно достать. Вот, правда, местечко то еще — по привлекательности на единичку. Нет, даже на нолик. Кладбище. Б-р-р.
Если Силька спокойно воспринимала мысль о предстоящей вылазке, то у меня начинался забег буйствующих мурашек по всему телу. Хорошо хоть не ночью, а как занятия закончатся.
С утра нас, как всегда, разбудила лягушка-будильник Силии. Для того чтобы это противное создание прекратило издавать ужасные звуки, ее надо было как следует приложить об пол. Обычно после этого наступала блаженная тишина… Но в это солнечное утро все было против нас, в том числе и лягушка: сначала Силька прикладывала ее об пол, потом уже я, но прекрасное творение местного пошива не хотело замолкать. В итоге я с наилучшими пожеланиями отправила ее в открытую форточку.
Пожелания, судя по нецензурной лексике под окном, дошли до неправильного адресата…
Сейчас главное не выглядывать, а то в один миг поймут, из чьего окна этот вестник доброго утра вылетел. Хоть ужас как хочется посмотреть на автора таких шикарных матерных оборотов речи… А харизма-то какая чувствуется!
Красота! Сиди и запоминай, а лучше — записывай!
Мы уже надели форму и собирали тетрадки, когда нашу только накануне вечером отремонтированную дверь совершенно так не нежно открыли, выбив замок.
Так мог позволить себе войти только он — демон, наш магистр, Кристобальт Альтер.
— Нет, — застонала я вслух от несправедливости.
— Да! — рявкнул магистр, подкидывая в руке лягушку.
Мы вжались в стены, когда он направился в нашу сторону, но демон подошел к окну и поставил злосчастную лягушку-будильник на подоконник, прошептав над ней какое-то заклинание.
Ой-е-ешеньки, явно какую-то гадость задумал…
— Вот так! — произнес он, прожег нас поочередно взглядом и на выходе прорычал: — У вас осталось два дня. Два дня до вылета из академии.
Добрая душа, не забыл напомнить…
Мы с подозрением посмотрели на лягушку и переглянулись. Что же магистр такого намудрил? Попробовала взять ее в руки, но она как будто приклеилась. Вот леший! Точно какая-нибудь подстава…
Ладно, надо торопиться, сегодня у нас занятия на природе. Обожаю такие!
Не в скучном учебнике рассматриваешь картинку, а изучаешь растение или цветок в реальных условиях их произрастания.
Сегодня мы перенеслись недалеко, так как изучали полевые цветы, а вот на следующей неделе нам обещали показать горный тысячелетник — редкая вещь, однако.
Ведьмы Жизни и ведьмы Смерти половину дисциплин изучали вместе, оставшаяся половина была профильная, поэтому преподавалась отдельно.
Прекрасная фавна Сильвана, наш преподаватель по «Собирательству», за стенами академии расцветала просто на глазах! Вот что значит существо в родной среде!
Как ручку протянет, показывая нужное растение — и все ведьмочки вздыхают от зависти, смотря, как переливается перламутром на солнце ее кожа. Наклонится — и заструится водопад золотистых волос, отражающий каждый лучик солнца.
А вот в каменных стенах академии она была не такая: бледная кожа, мышиного цвета волосы, скованные движения, потухший взгляд. Говорили, будто она здесь работает только из-за долга жизни ректору академии, ведь фавну ни за какое золото мира не вырвать из лона природы. Иногда по ночам я наблюдала, как ее хрупкая фигурка бежит под покров деревьев академического парка и не выходит оттуда до рассвета…
Время пролетело незаметно, и настала пора возвращаться в родные стены академии. Тяжесть возложенной на наши хрупкие плечики миссия стала давить не хуже груды камней… Но что делать? Придется идти…
— Да что ты вся издергалась? — не выдержала Силия и повернулась ко мне.
— Ну что ты, обычное дело на кладбище! Вон рука тролля проползла, а вон там, на сером надгробье, мне голова орка подмигивает! Все просто замечательно!
— Я же тебе объясняла уже: старшекурсники-некроманты готовятся к выпускным экзаменам, а это кладбище — ближайшее. Не обращай внимания, лучше ищи этот расприй.
— Да меня всю передергивает, я иду-то с трудом, а ты еще хочешь, чтобы я высматривала растение!
— Ну за что ты мне такая впечатлительная досталась?!
Нет, ведьма Смерти никогда ведьму Жизни в таких вещах не поймет! Это же отвратительно! А Силька идет себе спокойненько. Вон даже ту самую руку пнула ногой в сторону и пошла дальше. Одно хорошо — хоть кто-то расчищает дорогу.
Мы рыскали уже второй час, и даже у меня частично выработалась невосприимчивость к местной кладбищенской живности — я спокойно прошла мимо высунутой из-под земли ноги с когтями и даже не вздрогнула!
О как!
Но вот когда мне на плечо опустилась рука, я огласила кладбище таким громким «А-а-а!», что все мертвые дружно перевернулись под землей, а кто-то, мне показалось, даже матернулся. Там… где-то справа. Да, кстати, Силька тоже за компанию присоединилась к моей акапелла, поэтому эффект был двойной.
Повернувшись на пятках, увидела высокого бледного парня с длинными черными волосами, лицо которого выражало всю грусть волшебного народа, гонимого темными магами на востоке.
Я даже рот захлопнула… быстренько так. Живой же, вроде?..
Потрогала пальцем — точно живой. Что хочет?
Силька взяла меня за руку в молчаливой поддержке, и было струхнувшие мы быстро взяли себя в руки и смотрели снизу вверх, представляя собой безмолвную статую укора. И ничего мы не трусливые, нервные просто немного, вы бы тоже на нашем месте не смогли промолчать, точно-точно.
— Если ищете расприй, то его тут нет. Вчера последний лично собрал.
Мы в немом удивлении уставились на парня. А свиду-то и не скажешь, что штатный нарушитель…
— С чего это ты взял, что мы какой-то расприй ищем?
Вот еще, буду я признаваться, как этот дурак. Если кто стуканет — точно из академии вылетим. Ишь, бесстрашный!
— Ведьмочка, видел я, что вы исключительно по зарослям люпия и рыщете, а там только расприй и растет… Да я вот, собственно, о чем: здесь его уже нет, ну а на соседнем кладбище еще должен остаться. А то бродите туда-сюда, уже глаза замозолили. Мне готовиться надо, а вы только мешаете.
Наши с Силькой подбородки синхронно устремились вверх на последней фразе, но слова благодарности буркнули все равно. Все-таки подсказал, как-никак…
— Кай, — представился напоследок он.
Вот так просто — Кай, и все? А как же Максимилианус, Сильвестр, Вальтер, Бальтазар и тому подобные? Я даже разочаровалась в образе грустного некроманта…
Посмотрела на Сильку и по ее поднятым бровям сразу поняла — она полностью разделяет мои сомнения. Надо, что ль, самим ему эпичную кличку придумать, раз родители не позаботились о сыне-некроманте. Ведь точно потомственный…
Хотя, что говорить, мои родители тоже не особо заботились, как с таким именем будет жить ведьма…
Мамочка — ведьма Смерти — когда мной беременная была, стала такой романтичной особой, какой ее в жизни никогда никто и не видывал. Всегда все жители деревни вокруг нее по струночке ходили, слово лишнее молвить боялись, а тут на тебе: во двор заходит, цветочками любуется, комплиментами одаривает. На удивление, это деревенских не расслабило, скорее, наоборот: теперь вообще рот не открывали, только кивали, молча со всем соглашаясь. И вот с таким прекрасным настроем любимая мамочка и назвала меня Орхидеей.
Для всех — просто Дея. Мое истинное имя знают только родственники да Силька.
Папа с мамой спорить не стал, так как просто напросто отсутствовал в моей жизни… Да, если бы и был — с моей родительницей трудно не согласиться… Себе дороже…
— Дея, — представилась я.
— Силия, — кивнула подруга.
Кай с серьезным выражением лица кивнул и ушел восвояси. Ну а мы пошли на соседнее кладбище, а то времени и так оставалось в обрез, скоро смеркаться начнет.
— Оно же заброшенное, — прошептала я.
Мне казалось, что в такой гробовой тишине каждый звук разносится эхом по окрестностям. Сумерки уже полностью вступили в свои права, заставляя ежиться от поднявшейся влажности.
— Вот видишь, и никаких тебе ползающих рук, — попыталась подбодрить меня Силия.
Я была уже настолько сыта нашим посещением этих мест, что клятвенно пообещала себе: точно год еще не суну свой нос на кладбища. Если только опять во что-нибудь не вляпаюсь. А я вляпаюсь, как пить дать, вляпаюсь, не зря мне дед предрекал непростой год!