– И что теперь? – спрашивает Скай.
– Теперь – просто ждать, милая. Или купить еще немного акций. Можно понаблюдать подольше за вторым уровнем, а можно найти себе на нем какую-нибудь другую компанию. Мне нравится наблюдать за акциями, которыми я не владею, смотреть, как меняются цвета и, ну, как бы…
Но Беатрикс необязательно заканчивать фразу. Они со Скай уже почувствовали, что относятся к этим мониторам совершенно одинаково. Скай вводит в строку поиска буквы “LSE: EZY”. Она полюбила easyJet давным-давно, во время своего первого путешествия. Цена одной акции – 307,7 пенса. Скай несколько минут наблюдает за миганием на втором уровне и представляет себе, как самолеты взлетают и приземляются, как люди сидят в салонах в глупых каникулярных шляпах и больших солнечных очках, а потом происходит нечто очень странное.
Скай вдруг понимает, что она видит – видит по-настоящему – Пола, пилота в отставке, живущего в Манчестере, он сидит с экземпляром “Просто трейдера” и тостом, у него есть прямой доступ к рынку, а это значит, что он может оставлять заявки напрямую в книге, без посредства брокеров. Скай видит его очень отчетливо: вот он сидит на стуле с ярко-красной обивкой и с подколенниками, потому что от долгих полетов у него ишиас, но через несколько секунд, как только заявка Пола погашена, его образ исчезает. И тогда Скай ощущает присутствие другого человека, который сидит за письменным столом в просторном офисе, где располагается целый отдел или организация, здесь повсюду разбросаны пустые лотки из-под еды и почему-то пахнет козами. Некоторое время он сидит так, удерживаясь на довольно низкой грани стоп-приказа и используя большую часть экрана двух своих мониторов для торговли ценными бумагами, – в этом, собственно, и состоит его работа. И тут Скай удается заглянуть глубже, в его жизнь за пределами офиса, вся она разворачивается перед ее глазами наглядной электронной таблицей. Вот – ванная, и там кактус с ярко-красным цветком, он цветет каждую зиму, вот – брат, который никогда не звонит. И…
В утро триатлона идет дождь.
– Думаю, ты и без дождя промокнешь насквозь, – говорит Бриония.
Джеймс не вылезает из-под одеяла.
– Просто поверить не могу, что ввязался в это, – говорит он.
– Ты справишься.
– Меня тошнит.
– А представь себе, что будет, если ты выиграешь.
– Букашка, я тебе обещаю, что не выиграю. Остаться в живых – вот моя задача.
– Ну хорошо, а что, если все остальные умрут? Тогда ты автоматически выиграешь!
– Ведь тут необязательно с кем-нибудь соревноваться. На самом-то деле я соревнуюсь только с самим собой. И, как я уже сказал, моя задача – дойти до финиша.
– Ты, кажется, говорил, что твоя задача – остаться в живых?
– Думаю, мне все-таки приятно было бы дойти до финиша.
– Значит, дойдешь.
– Могу и не дойти.
– Дойдешь!
– Все равно это совершенно неважно. Я хотел бы дойти до финиша, но это неважно.
– Правильно. Знаешь, я тут подумала, что, пожалуй, пробегу пять километров, – говорит Бриония.
– Что? – спрашивает Джеймс и поднимается в кровати.
– Можно присоединиться к забегу прямо сегодня – так, ради забавы. Мы побежим вдвоем с Холли. Она рвется и пообещала после забега как следует пообедать… Ну и к тому же она так скучает по теннису, что я подумала…
Бриония думала, что Джеймса впечатлит то, что его толстая и не вполне здоровая жена собралась пробежать пять километров, но вместо этого на лице у него раздражение. В последнее время его раздражает практически все, что имеет отношение к Холли.
– А как же Эш?
– Я уверена, что Флёр за ним присмотрит.
И еще один интересный момент. Что, если Бриония победит? Нет, ну понятно, что она не обойдет всех участников пятикилометрового забега, первым-то наверняка придет один из участников триатлона, но что, если из тех, кто участвует только в забеге на пять километров, она покажет лучшее время в своей возрастной группе? Она узнала, за какое время люди одолевают забеги на пять км, и обнаружила, что они бегут довольно медленно, если сравнивать их результаты с теми, какие показывает с недавних пор она сама. Конечно, непонятно, как такое вообще может быть, но этот факт очень ее порадовал… Почему-то на беговой дорожке Бриония развивает гораздо меньшую скорость. А когда выходит на улицу с браслетом “Найк+”, может промчать пять километров за двадцать семь минут. Возможно, дело в приятном чувстве свободы, которое охватывает ее на свежем воздухе? А может, беговые дорожки в спортзале чересчур потертые. Так или иначе, если она выиграет забег, все поймут наконец, что…
– То есть ты не будешь встречать меня на финише?
– Ну конечно же, буду. Забег заканчивается в Фаулмиде, правильно? И оттуда вы стартуете на велосипедах.
– Кажется, да.
– А, я поняла. Ты боишься, что вся слава достанется мне.
Бриония смеется и щипает Джеймса.
– Какой ты у меня дурачок!
Он вздыхает, но ничего не говорит.
– Ну что не так?
– Ничего.
– Нет, ну правда. В чем я виновата?
– Ни в чем. Я просто…
– Что?
– Просто я думал, что будет здорово, если в кои-то веки что-то произойдет ради меня, а не ради вас.
– А разве не здорово, если в кои-то веки мы поучаствуем в чем-то все вместе?
– Все, кроме бедняги Эша.
– Эш терпеть не может спорт. Не буду же я его заставлять участвовать в этом чертовом увеселительном забеге!
– Я думал, ты тоже терпеть не можешь спорт.
– Так и есть! Но ты же знаешь, что я пытаюсь сбросить вес, и…
– Неужели нельзя наслаждаться тем, что имеешь? Почему обязательно нужно постоянно что-то выдумывать и пытаться все переделать?
– Эм-м. Так. Я что-то потеряла нить нашей беседы. Пожалуй, буду уже вставать.
– Я просто хотел, чтобы кто-нибудь посмотрел, как я проплыву.
– Ясно.
– Слушай, ну перестань ты. А что, если я утону?
– Ага.
Скай видит. Она видит гораздо больше, чем должна бы. Например, когда она включает компакт-диск, свой собственный компакт-диск, самый первый и лучший (тот, на котором она в платье телесного цвета), и занимается при этом медитацией “Третий глаз”, она вдруг начинает видеть всех людей, которые сейчас слушают этот же самый диск. Когда она была маленькой и слушала группу “АББА” или что-нибудь такое, она часто задумывалась: интересно, а сколько еще человек на свете слушают “Take A Chance On Me” ПРЯМО В ЭТУ СЕКУНДУ, и ей казалось, что речь идет о миллиардах или миллионах, ну уж о тысячах-то точно, ведь мир так велик, хотя, если вдуматься, даже сейчас существуют такие поисковые запросы, которых никто никогда не вводил в строку поиска “Гугла”. На самом деле мир совсем мал. Настолько мал, что прямо в эту секунду первый альбом Скай слушают всего сто двадцать пять человек, и это, честно говоря, просто насмешка, но все-таки лучше, чем ничего. Оказывается, она может пролистать их всех, пролистать этих людей, как фотографии у себя на планшете, и выбрать одного, да-да, выбрать одного, не того, который голый, и мысленно как бы ввести его координаты, чтобы…
Во всех инструкциях по бегу непременно говорится, что нельзя сразу набирать скорость. Но если она будет бежать в комфортном темпе – таком, при котором можно дышать через нос и поддерживать разговор (интересно, с кем?), то, судя по всему, Бриония прибежит в этом развлекательном забеге последней. И в чем тогда состоит развлечение? Она не может прийти последней! Ей нельзя проиграть. Холли уже оторвалась от нее и догоняет самых быстрых. Какая-то старушка лет семидесяти в розовом спортивном костюме, неловко ковыляя, тоже обгоняет Брионию. Так. Оказывается, до этого момента она не была последней, но теперь точно стала. Это просто смешно. Унизительно. Бриония собирается с силами и обходит старушку, но та немедленно снова ее обгоняет. Они оспаривают второе место с конца. ППЦ. Дождь так и не прекратился, и с моря дует суровый северо-восточный ветер. Бриония не уверена, что беговой этикет позволяет использовать на забеге айпод, но теперь вокруг нет никого, кто мог бы увидеть, что она надевает наушники. Начинается ее сборник для спортзала. И все вдруг резко меняется, становится намного красочнее. Она справится. Вот она пробегает мимо старушки. Бежит дальше. Замечает впереди трех толстых женщин в футболках с надписью “Мамы – за справедливость”. Обходит их. Ну так и есть, она справится!
До Фаулмеда еще как до Луны, когда прибор “Найк+” сообщает Брионии, что она уже пробежала пять километров. До чего же это возмутительно: заявлять, что протяженность забега составляет пять километров, когда на самом деле она гораздо больше. Что за издевательство?! Бриония буквально валится с ног. Она пробежала пять километров, а забег еще не закончился! Она вся мокрая. Ей холодно. Ей срочно нужно выпить. Если она сейчас остановится, то немедленно околеет от холода. И некому будет прийти ей на помощь. Придется бежать дальше. О’кей. Включаем сборник по второму кругу. Вот только… Дерьмо. Низкий заряд батареи. Споткнулась. Встала. Одна нога, за ней – вторая. НЕ РЕВЕТЬ. Остальные ведь не ревут.
О догоняющих ее взмокших мужчинах Бриония узнает по тяжелому дыханию и жару, которые бьют ей в спину. Так. Прекрасно. В довершение всех бед теперь ее обгонят еще и триатлеты. Первым бежит высокий худой парень, которого она иногда видит в спортзале. За ним – о боже – Чарли! От Чарли почти не отстает Олли. Чарли пробегает мимо, не заметив Брионии, с каменным, сосредоточенным лицом. А вот Олли замедляется, хлопает ее по плечу и говорит: “Давай, детка! Сразимся, кто первый до финиша? Проигравший угощает”. Собственно, только это и придает ей сил бежать дальше. Конечно, очень скоро она снова теряет Чарли и Олли из виду, и, когда она добегает до Фаулмеда, они уже оседлали велосипеды. Но она справилась! Пробежала пять километров, которые на самом деле оказались…
Когда у нее восстанавливается дыхание, Бриония набрасывается на одного из координаторов: