— Это будет комната Шарлотты. Относитесь к ней как к комнате Шарлотты и не входите без спроса, — Черч останавливается, чтобы посмотреть на меня сверху-вниз, его голос становится таким мрачным, что я прижимаюсь к нему, а Спенсер ругается себе под нос. — Я прошу всего один день в неделю. Только один.
— Только один? — спрашиваю я, когда Черч снова приподнимает пальцами мой подбородок.
— Я имею в виду, что, по крайней мере, один из них причитается мне, — ухмылка окрашивает его губы, когда он наклоняется и смотрит прямо мне в лицо. Наши рты так чертовски близко. Еще чуть-чуть… — Другие дни необязательны, но я надеюсь, что ты будешь звать меня чаще.
— Причитается тебе? — спрашивает Спенсер, когда Мика подходит и встаёт справа от меня, а Тобиас оказывается очарован видом из переднего окна. — Какой придурок.
— А как насчёт других комнат? — Мика рискует, в голосе сквозит подозрение. Черч бросает на него взгляд, и Мика театрально кашляет, делая вид, что прочищает горло. — Я имею в виду, какая-нибудь из остальных занята? Или мы можем выбрать сами?
— Ты же знаешь, что тебе не разрешается жить за пределами кампуса на первом курсе, — отчитывает Черч, но это явно задумано как шутка.
— Оставьте комнаты на этой стороне для меня и Черча, — рявкает Рейнджер, когда Мика проскальзывает мимо него, Спенсер и Тобиас снова борются за то, чтобы выйти за дверь одновременно. В конце концов они вместе протискиваются наружу, и через несколько секунд в противоположном конце коридора начинается спор.
— Что? Ты босс, и он твоя правая рука, так что выбираете первыми? — фыркнув, спрашиваю я, наконец-то ухитрившись улизнуть от Черча, чтобы пару секунд ясно мыслить. Слишком много всего происходит вокруг, чтобы я могла мыслить логически; я ослеплена этим.
Полностью помешана на членах. Даже врать не буду.
— На самом деле дело не в первом выборе. Мы просто хотим облегчить доступ к нашей женщине, — Рейнджер уходит исследовать ванную, а мои щёки загораются, как бенгальские огни, потрескивая и мерцая, и, к счастью, перегорают слишком быстро, чтобы было по-настоящему смешно.
— Есть ещё кое-что, что я хочу тебе сказать, — начинает Черч, но тут возвращаются другие парни. Мика выглядит самодовольным; Спенсер слегка самодовольным. Тобиас раздражён.
— Почему мне досталась самая дерьмовая комната из всех? Она маленькая, и в ней две односпальные кровати.
— Моя мама подумала, что вы с Микой, возможно, захотите жить в одной комнате, — Черч поворачивается, чтобы посмотреть на Тобиаса, и тот в замешательстве моргает в ответ.
— Твоя мать? — спрашивает он, и Черч вздыхает, отходя в коридор. Он начинает подниматься по лестнице, не отвечая на вопрос, и остальные следуют за ним. Кто-то щиплет меня за задницу по пути наверх, но я не могу понять, был ли это близнец, или Спенсер, или, может быть, даже Рейнджер. Они все столпились на лестничной площадке с виноватым видом.
Раздражённо вздохнув, я продолжаю путь и оказываюсь на верхнем этаже. Это широкое открытое пространство с кухней на одном конце, гостиной в центре и, поднявшись на две ступеньки в дальнем конце, зоной отдыха. Со всех сторон есть балконы и патио.
Черч выходит через одну из дверей на каменное крыльцо с долбаным водопадом, спадающим с холма справа от него, гидромассажной ванной чуть поодаль и несколькими затенёнными зонами отдыха. Дом окружён соснами, а на заднем плане возвышаются горы. Такое чувство, что мы здесь совсем одни, но я знаю, что на самом деле мы всего в пяти минутах езды на велосипеде от района, известного как Бигхорн Виллидж, места с подъёмником.
— Твоя мама знает, что мы хотим переехать к тебе? — уточняет Тобиас, выходя на улицу с несколькими напитками в руках. Он передаёт один мне, другой Черчу. Это крепкие сельтерские напитки, что означает…
— Мы останемся здесь на ночь? — спрашиваю я, сверкая глазами. Черч в ответ приподнимает светлую бровь.
— Нет, — он забирает напиток у меня из рук, когда я корчу разочарованную гримасу, открывает крышку и затем возвращает его мне. — Но мы можем остаться и выпить немного. Мы не переедем сюда до первой брачной ночи, — он игриво щёлкает меня по носу, прежде чем отойти в сторону, чтобы найти стул, с которого можно было бы командовать остальными.
Я раздражённо хмурюсь в спину Черчу, когда Тобиас хихикает, и бью его кулаком в плечо.
Он хватает меня за руку, глядя мне в лицо со всей серьёзностью… а затем наклоняется вперёд, чтобы запечатлеть поцелуй на моих губах. Я пинаю его, но ему удаётся увернуться — чёртова чушь про тренировки по ММА, — и тогда я сдаюсь и присоединяюсь к ним обоим за столом.
Рейнджер, Мика и Спенсер — те, кто приносит закуски.
— Ты продолжаешь избегать моих вопросов, — давит Тобиас, свирепо глядя на Черча с симпатичной копной рыжих волос на лбу и сузившимися до щёлочек глазами цвета мха. — Итак, твоя мама знает, что мы переезжаем или как?
— Она знает, — Черч потягивает свой напиток, в обычной манере глядя куда-то вдаль.
— Хорошо, — Тобиас ставит свою банку на стол, а затем наклоняется, упираясь локтями в поверхность стола, выражение его лица более суровое, чем обычно. — Она знает о «нашем» участии в сделке?
— Именно об этом я и хотел поговорить с Шарлоттой, — Черч оглядывает стол, изучая каждого из нас по очереди, и я снова вспоминаю, как он горевал, когда думал, что Рейнджер мёртв. Я не уверена, что смерть его лучшего друга сломила бы его, но только потому, что Черч не из тех, кого можно сломить. Что, я думаю, могло бы произойти, так это то, что он отказался бы от своих чувств, стал бы сухим и безжизненным.
Он любит этих парней так же сильно, как и меня. Что ж, я надеюсь, что нравлюсь ему немного больше. Но это близкая гонка.
Боже, мне так чертовски повезло.
Я стараюсь не думать о Марни и её вечно ссорящемся выводке парней, но ничего не могу с собой поделать. У этой девушки дел по горло. Неудивительно, что ей так не терпелось спросить меня о чём-то. Я практически королева гаремов. Например, кто управляет гаремом лучше, чем я? Ни единой живой души.
Я могла бы вести занятия о том, как правильно управлять «обратным гаремом».
Я богиня обратных гаремов — и это канон.
— Что бы это ни было, из-за чего ты там самодовольничаешь, остынь. Ты ставишь себя в неловкое положение, — шепчет мне Мика, и я поворачиваюсь, чтобы свирепо посмотреть на него. Вместо этого он сажает меня к себе на колени и обнимает. — Тебе не суждено быть крутой, Чак-лет. И это нормально. Мы не можем все быть крутыми, иначе кто бы поклонялся таким людям, как я?
Я насмехаюсь над ним.
— Как ты? Ты думаешь, что ты крутой? — теперь я вою от смеха, а Черч постукивает ложкой по краю маленького белого блюда, стоящего перед ним. На нём лежит кекс, украшенный золотыми блёстками, и крошечная сахарная табличка с надписью: «Поздравляю». Рейнджер совсем не знает, как праздновать без выпечки.
— Я пытаюсь сказать вам всем кое-то важное, и это нелегко, — Черч колеблется ровно настолько, чтобы Спенсер успел вмешаться.
— Это из-за гаража на пять машин? Я говорю, что если у кого-то здесь и не должно быть машины, то это у Шарлотты. Мы можем по очереди возить её по окрестностям. Не то чтобы нам это было нужно. И город, и кампус, похоже, созданы для прогулок пешком или на велосипеде, — Спенсер откусывает от своего кекса, а я закатываю глаза.
— Мне не нужна машина. Я бы предпочла, чтобы мои пять горячих богатых парней возили меня по округе. Думаешь, это наказание?
— Моя мать знает о нашем соглашении о многомужестве и хочет включить его в церемонию, — Черч просто говорит то, что ему нужно сказать, протискиваясь мимо остальных и убеждаясь, что успел всё сказать, прежде чем мы сможем снова прервать его.
— Она… что? — спрашивает Спенсер, удивлённо моргая бирюзовыми глазами, когда Рейнджер смотрит на нашего лидера, месье Монтегю.
— Собственно после свадьбы, — начинает Черч, отодвигая свой кекс в сторону, чтобы наклониться вперёд и опереться локтями о стол. — Она хочет провести церемонию обручения здесь, в доме. Там будем только мы, мои родители и те, кого вы пятеро захотите пригласить.
— Церемония обручения? — спрашиваю я, и Рейнджер резко выдыхает, привлекая моё внимание к себе.
— По сути, это ещё один вид свадебной церемонии. Она основана на старых кельтских традициях. Она в буквальном смысле включает в себя связывание рук супругов.
— Нас всех свяжут вместе? — Тобиас уточняет.
— На глазах у твоих родителей? — скептически добавляет Мика, и Черч вздыхает. Он откладывает ложку в сторону и берёт кекс, кладёт надпись: «Поздравляю» на свою тарелку и сдирает бумагу с краёв. Он откусывает огромный кусок и кивает. — Как думаешь, что сделает Арчи, когда узнает об этом?
— Он не приглашён, — я непреклонна в этом. — Он может прийти на венчание в церкви, но это всё. Конец. После этого он должен вернуться домой.
Я наклоняюсь вперёд, заставляя свою задницу тереться о член Мики, пока изо всех сил пытаюсь взять кекс с центра стола. Он не облегчает задачу, постанывая, когда я протягиваю руку, а затем кусает меня за шею, когда я, наконец, устраиваюсь обратно на его коленях.
— Ты пытаешься убить меня? — выдавливает он, прижимаясь лицом к моему горлу, отчего у меня мурашки бегут по коже. — Почему ты такая?
— Ты тот, кто подбил нас потрахаться на аттракционе «Пираты Карибского моря». Я не могу смотреть Дисней, не думая об этом. Чёрт, я вообще больше не могу смотреть диснеевские фильмы.
— Я? — Мика задыхается, глядя мимо меня на своего близнеца в поисках помощи. — Это была её идея!
— Это была полностью её идея, — соглашается Тобиас, в то время как я протестую.
В глубине души я знаю, что приглашу Арчи. Так и будет. Потому что я не собираюсь лгать ему об этом. Нравится ему это или нет, понимает он это или нет, не имеет значения. В конце концов, я люблю его, и он мой папа, и он хорошо заботился обо мне, когда моя мама не смогла этого сделать (или не захотела).