«Миледи, деньги помогут там, где обычная порядочность терпит неудачу». Он дал мне пятьсот долларов, чтобы подкупить её и заставить поговорить со мной.
Что за сука.
Зак берёт меня за руку, обхватывает её своей огромной ладонью, и мы уходим. В это время дня в кампусе оживлённо, студенты развалились на скамейках, отдыхают в тени деревьев, стоят в очереди к одной из тележек с едой вдоль главной тропинки.
Люди пялятся на нас, когда мы уходим, вероятно, гадая, как ещё подшутить над нами. Я готова к этому. По сравнению с Гарпиями и компанией — с самими парнями-идолами — для меня это ничто.
— Ты уверена, что не хочешь попробовать себя в команде поддержки? — рассеянно спрашивает меня Зак с лёгкой улыбкой на губах. — Через несколько недель у них откроются мастер-классы, — увидев мою приподнятую бровь, Зак ухмыляется и объясняет мне. — Это похоже на короткий тренировочный лагерь, где изучаются необходимые навыки и проводятся первоначальные тесты. Пробы проводятся только по приглашениям, так что тебе придётся прийти на мастер-классы, если ты хочешь получить шанс попасть в команду.
— Если это из-за того, что ты хочешь увидеть меня в форме… — я немного шаркаю ногами при ходьбе, а затем смотрю на него. — Я привезла один комплект из Бёрберри. Он в моей комнате в общежитии.
Зак воспринимает эту информацию с едва заметной дрожью, как будто, возможно, у него была сильная реакция на эту идею, но он не хочет подавать виду.
— Как ты думаешь, что Брэндон имел в виду, говоря о видео? — спрашиваю я, не намереваясь, чтобы вопрос вышел таким неопределённым, как он есть. Я понимаю, что они имели в виду под «всю ночь», и «мы это засняли». Очевидно, они сняли какую-то секс-запись. Зак, однако, либо не понимает, о чём я спрашиваю — кто ещё мог видеть это видео? — либо он специально дурачит меня.
— Почти уверен, что он имел в виду, что они с Авой трахались.
Я вся краснею и пытаюсь выдернуть руку из его, но он мне этого не позволяет. Парень удерживает меня рядом, притягивая чуть ближе, чтобы наклониться и прошептать мне на ухо.
— Что заставляет меня полностью пересмотреть сегодняшние планы. Почему бы нам не вернуться в твоё общежитие, не откопать ту форму и самим не снять небольшое видео? Только для нас.
Это заманчиво.
О… Боже, это так заманчиво.
Но я не могу позволить себе отвлекаться. Я хочу развеять эту тайну перед первым днём занятий, чтобы я могла сосредоточиться. Хочу начать свой первый год здесь как можно более бодрой. А с учётом дедовщины и смерти Чарли всё и так достаточно мрачно.
— Может быть, позже, — бормочу я, щёки всё ещё ярко-красные.
Мы входим в кофейню через открытую входную дверь. В ней сосновые полы, окрашенные в приятный тёмно-коричневый цвет, и несколько зон отдыха, окружённых растениями или перегородками для дополнительного уединения. Я влюбляюсь в неё с первого взгляда, и не только потому, что кофе вкусно пахнет, а чебуреки на витрине выглядят свежими и слоёными.
На каждой стене — картины, живописные горные пейзажи, нарисованные местными художниками. У них даже есть магазин товаров на углу, где продаются толстовки и кружки Рок Маунтин. Талисман университета Борнстед изображён в виде горца с топором на плече, меховой шапкой на голове и гончим псом рядом с ним. Он украшает половину футболок на вешалке.
Зак принимает мой заказ и встаёт в очередь, позволяя мне побродить в поисках свободного места.
Я с удивлением выхожу из-за угла деревянной перегородки и вижу Виндзора Йорка, сидящего с чашкой чая и листом бумаги, исписанным мелким аккуратным почерком. Он поднимает взгляд, как будто ожидал, что я найду его здесь, медленно, пристально, с улыбкой на губах.
— Ах, разве это не будущая герцогиня Вестминстерская, — он посмеивается, когда я сажусь напротив него. Когда он откидывается на спинку стула, то переплетает свои ноги с моими под столом.
— Что ты задумал? — спрашиваю я, потому что он упоминал что-то о встрече с методистом сегодня утром.
— Перестраиваю некоторые свои занятия. Решил специализироваться на психологии, — он скрещивает руки на груди, а я поднимаю брови и переворачиваю листок, чтобы посмотреть.
— Психология? Ты никогда раньше не упоминал о своём интересе к ней.
— О, разве нет? — Виндзор позволяет самодовольной улыбке появиться на его губах. — Манипулирование людьми, наказание плохих парней, отношения с моей семьёй, — он складывает пальцы домиком на животе и ждёт, пока я изучу листок, который он составил, с подробным описанием того, в каком году и семестре он будет посещать каждое занятие и когда, чтобы закончить университет вовремя. — Я бы с удовольствием побольше покопался в науке о головах людей.
— Ты знаешь, что это звучит жутко? — спрашиваю я, разглядывая его волнующе красивый почерк. Чтобы узнать, хороший это план или нет, мне нужно было бы посмотреть требования к диплому Борнстеда по психологии. Но, похоже, у него действительно есть необходимые гены в нужном месте. Я возвращаю ему лист. — Значит, вот что это такое? Ты коротаешь время в университете, в который с самого начала никогда не хотел поступать?
— Кто сказал, что я никогда не хотел? Марни, я следую за тобой. Где бы ты ни была, это то место, где и я хочу быть.
У меня нет времени обдумывать это заявление до того, как появится Зак с нашим кофе. Он также принёс мне бутерброд, о котором я не просила, но внезапно, почувствовала, что ужасно хочу есть. Я беру его, пробормотав благодарность, и принимаюсь за дело.
— Что всё это значит? — спрашивает Зак, указывая на лист Виндзора.
— Я изучаю психологию, — Виндзор улыбается Заку и преувеличенно по-плейбойски подмигивает ему. — Я хотел сделать что-то бесполезное и соответственно королевское. Искусство казалось хорошим вариантом, но моей матери это слишком бы понравилось. Кроме того, психология — это как раз по моей части. Мне нравится играть с другими людьми, как с куклами.
Я ничего из этого не комментирую. Честно говоря, я могла бы написать докторскую диссертацию о том, что только что сказал Виндзор. Прямо сейчас я сосредоточена на сообщении, которое только что пришло от подруги Тори.
«Не могу прийти, извини. Что бы вам ни понадобилось, не стесняйтесь писать».
Я вздыхаю.
Такого рода личные разговоры — то есть о чьём-то умершем лучшем друге — кажутся более подходящим для личной встречи. Но если девушка не собирается приходить, с таким же успехом я могу и спросить в сообщении.
В конце концов, если я смогу получить ответ на тот единственный вопрос, я почувствую себя намного лучше.
«У Тори случайно не было татуировки в виде символа бесконечности на запястье? Я знаю, это кажется странным вопросом, и мне жаль задавать его, но это может быть важно».
Я отправляю сообщение, а затем кладу телефон и вгрызаюсь в бутерброд с индейкой, как будто это пятизвёздочный деликатес.
Зак был прав: я умирала с голоду.
— А что насчёт тебя, наш прекрасный игрок в американский футбол? — Виндзор подаётся вперёд и берёт свой чай, разглядывая Зака. Среди них всех, я думаю, эти двое ладят лучше всего. Виндзор и Зейд идут за ними. Худшая пара? Вероятно, Виндзор и Тристан. Или, может быть, Зак и Тристан. Хм-м.
Я делаю глоток кофе. Это снова американо со льдом, с хорошим содержанием кофеина и приятным вкусом.
— Надеюсь, меня задрафтуют в НФЛ, и мне не нужно будет заканчивать учёбу, — слова Зака бьют меня как кирпичом по лицу, но я отмахиваюсь от них. Из прошлого опыта я усвоила, что беспокойство о возможных будущих неприятностях создаёт бурное настоящее. Прямо сейчас я здесь с Виндом и Заком, пью хороший кофе, ем вкусную еду. Это то, о чём я хочу думать. — Но на всякий случай… в чём бы Марни ни специализировалась в конечном итоге, это то, что я выберу.
Я бросаю на него взгляд, но он не отвечает мне тем же. Вместо этого парень уставился на дальнюю стену, как будто рассматривал огромную картину маслом с изображением водопада. Более чем вероятно, что он задумался, размышляя об этой возможности, о том, что он может потерять мечту и вместо неё выбрать другую карьеру.
— Как… интересно, — Виндзор отхлёбывает чай, и разговор прекращается. — Вы встречались с подозреваемыми, миледи?
— Пока только с двумя — девушкой-лидером и её парнем. Подруга погибшей только что сказала мне, что не сможет прийти, так что это провал. Что касается остальных, то сегодня днём я встречаюсь с Норой Манро, заместителем лидера. Завтра будут Кэндис и кое-кто из друзей Хью Бранта, — мой телефон жужжит, и я спешу поднять его, уставившись на фотографию, которую только что прислала мне подруга Тори.
Это фотография запястья Тори, блестящего и опухшего от свежей татуировки.
И да, это символ бесконечности.
— Что это? — спрашивает Зак, наклоняясь и протягивая руку, чтобы повернуть мою руку таким образом, чтобы ему было лучше видно. Его прикосновения достаточно, чтобы по моему телу пробежал огонь, но его так же быстро гасит прохладное цунами облегчения. — Вот дерьмо. У неё действительно татуировка в виде бесконечности.
Виндзор застывает напротив нас за столом, но только на то время, которое требуется мне, чтобы повернуть телефон в его сторону.
На фотографии татуировки Тори изображён символ бесконечности… превращающийся в стаю птиц. «Живи свободно», — написано под ней. Совершенно определённо, это не Клубная татуировка. Это просто стандартный дизайн, то, что вы можете зайти в любой тату-салон и найти в книге основных опций.
Я откидываюсь на спинку стула, когда Зак берёт телефон, прокручивая ещё один снимок, на котором Тори улыбается и подставляет запястье камере. Я даже наклоняюсь и прижимаюсь лбом к деревянному кругу с острыми краями, из которого сделана столешница.
Весьма сомнительно, что кто-либо из членов Клуба Бесконечность сделал бы вторую татуировку бесконечности, особенно такую, которая одновременно видна и… с цитатой типа «