— Архонт велел тебе ждать его внутри, монна Эдна, — а то я не знаю.
— Я помню. Но мне нужно поговорить с ним.
— Не раньше, чем он сам сочтет нужным увидится с тобой, — синеглазый отвечал сухо, но хоть без язвительности, и то хорошо.
— Ладно. Тогда я вернусь на место, а ты сходишь и сообщишь архонту, что я хотела бы его видеть.
— Нет. В присутствии деспота действуют только его приказы. А он велел тебе находиться в покоях, а мне следить за тем, чтобы так и было. Быть твоим посыльным он мне не приказывал.
В этот раз Хоуг все же ухмыльнулся, явно намекая на мой собственный ответ им с Сандалфом ранее. Но знаете что? Нифига это не равнозначно! Решительно обогнув фейри, я двинулась по коридору, но он опять встал у меня на пути. Я сделала шаг в сторону, и он его отзеркалил. И снова.
— Ну и долго будем танцевать? — усмехнулась я ему в лицо.
— Сколько понадобится, — невозмутимо пожал плечами Хоуг. — Трогать я тебя не стану, но и не пропущу.
— На самом деле ты очень пожалеешь, что не пошел мне навстречу, когда я наконец доберусь до деспота. И это не угроза, а просто констатация факта.
— Кто знает, монна Эдна. Но вот если я дам тебе сейчас пройти к деспоту, неприятностей мне не избежать совершенно точно.
При этом Хоуг бросил короткий и, я бы сказала, тревожный взгляд на двери покоев Грегордиана, и мне почему-то стало прямо-таки нехорошо от этого. Вот теперь мне было уже необходимо видеть деспота сию же секунду, хотя внутри и взвыла тревожная сирена.
— Пусти меня немедленно! — не знаю, почему, но я буквально оскалилась в лицо Хоугу.
— Не нужно, Эдна, — попросил он очень тихо, и у меня в голове словно щелкнуло и полыхнуло, требуя немедленного действия, вопля, выхода неожиданно накрывшей с головой ярости, хоть чего-то.
Закричав, я что было сил толкнула асраи в твердую грудь, и он, явно не ожидая этого, сильно пошатнулся, освобождая на долю секунды мне путь, чем я и воспользовалась. Правда, успела сделать лишь несколько шагов, и мужчина перехватил меня, сжав поперек тела. Я снова заорала, обрушила на асраи целый поток брани, вырываясь и пиная его. Но, естественно, силы были не равны и Хоуг, не обращая внимания на мое сопротивление, просто тащил меня обратно.
— Надеюсь, у тебя есть оправдания для присутствия твоих рук на теле моей фаворитки, — низкий рык Грегордиана, срезонировавший от стен, застал нас уже почти в дверях, и я мгновенно оказалась на свободе. Грегордиан стоял посреди коридора обнаженным по пояс, босой и убивал Хоуга взглядом. Такой его вид всегда заставлял мое сердце скакать как чокнутое, а мозги плавиться, отпуская на волю самые примитивные инстинкты. Но не сейчас. Тошнота стиснула желудок и горечь разлилась во рту.
— Прошу прощения за беспокойство, мой архонт, но я просто пытался в точности следовать твоему приказу, а монна Эдна желала видеть тебя немедленно, — заторопился оправдаться асраи, и тяжелый взгляд Грегордиана перекочевал на меня, и деспот подошел ближе. Лучше бы он этого не делал. Запах, словно аурой окружающий его, нахлынул на меня, заставляя оцепенеть в первый момент. Он был такой… насыщенный и утонченный, головокружительный и заставляющий свернуться мое нутро болезненным узлом. Однозначно, аромат соблазняющей женщины и секса.
— Эдна? — требовательно спросил Грегордиан, но в этот момент я даже не смотрела на деспота. Только на распахнутые двери его покоев, откуда донеслись приглушенные, но весьма узнаваемые звуки. Женский крик удовольствия и вторящий ему рык мужского.
— Кто там у тебя? — потребовала я, совершенно не соображая в этот момент, до какой степени перехожу границы.
— Эдна, я спросил, для чего ты хотела видеть меня? — проигнорировал мой вопрос деспот.
Очевидно, для того, чтобы убедиться, какой ты кобель и изменяющий козел, едва не закричала я, потому что прямо в эту секунду уже ни черта не помнила, для чего на самом деле. Нет, конечно, отвратительное и лишающее равновесия сочетание: Грегордиан плюс моя ревность — было мне уже хорошо знакомо, и даже стало казаться, что я учусь с ним свыкаться. Так вот — мне охренеть, как показалось. Потому что сейчас, слушая эти звуки, я была в миллионах километров от адекватности или терпимости.
— Вокруг творится полный пи… бардак, твой братец мечтает тебя со свету сжить, враги со всех сторон, а ты решил развлечь себя групповушкой? — возможно, я это прошипела змеей или проорала, понятия не имею, но на краткое мгновение лицо Грегордиана стало шокированным. — Стресс решил снять?
— Эдна! — хоть предупреждающе, но как-то раскатисто-мягко рыкнул деспот, да только плевать я хотела.
— Просто ради интереса: кто там у тебя? — несло уже меня безостановочно. — Брит? Одна из не сбежавших из Фир Болга шлюшек? Или старая незабытая любовь?
Мне нужно развернуться и уйти, а не унижать себя этими вопросами, которые именно в меня втыкались острыми клинками, никак не раня Грегордиана, судя по его невозмутимому и, я бы даже сказала, все более самодовольному лицу. Но вместо этого я подступила ближе, стискивая кулаки от невыносимого желания вцепиться ему в лицо. Грегордиан же повторил действия Хоуга и, обхватив меня за талию, практически внес в двери моих апартаментов и захлопнул их.
— Тебя совершенно не касается происходящее сейчас в моих покоях, женщина, — без тени гнева сказал он мне, ставя посреди гостиной.
— Да неужели? — я аж зубами лязгнула, жаждая искусать его и вывинчиваясь из захвата. — А может, я желаю присоединиться!
— Нет, — уже откровенно фыркнул Грегордиан, и от его льдисто-серых глаз разбежались смешливые лучики морщинок.
— И почему же? То, что в порядке вещей для архонта, непозволительно его игрушке?
— Первой фаворитке, Эдна, — поправил он меня с улыбкой. — И это в частности. Но в основном — потому что происходит совсем не то, о чем ты подумала.
— Конечно нет! Ты появляешься из своих покоев полуголый, от тебя за километр разит бабой и сексом. Естественно, я неверно толкую факты! Пошел ты, архонт Грегордиан!
И опять вместо того чтобы взбеситься, он расплылся в довольной ухмылке, добивая меня.
— Сейчас у меня нет времени, но чуть позже я вернусь и покажу тебе, насколько меня возбуждает твоя ревность, Эдна, — опустив руку, он демонстративно поправил свой торчащий сквозь тонкую ткань черных штанов член.
— Черта с два я дам тебе себя коснуться после другой женщины! — выпалила я все еще не в состоянии контролировать свой язык. — Хочешь меня, так выбери только меня! Трахнешь кого-то еще…
И тут я наконец поняла, что и кому несу. Второй раз за один день я умудрилась перейти все границы! Совсем рехнулась, очевидно. Подписываю себе, считай, приговор собственноручно. Конечно он спал и будет спать с другими. Хотя бы с той же Илвой. А я… если отказываюсь делить с ним постель, то зачем вообще нужна? С чего ему тогда хотеть защищать меня и сохранять мне жизнь? Грегордиан оказался передо мной мгновенно, и я испуганно шарахнулась, врезаясь лопатками в стену.
— Снова? Смеешь ставить мне условия, Эдна? Или это даже угроза? — казалось однако, он продолжает находить происходящее забавным.
— Я… Не то и не другое. Если у тебя будет кто-то еще, то… ничего не будет так, как сейчас. Я просто не смогу.
— Вот как? Значит, нужно сделать так чтобы ты не знала. Ты мне нужна такой, как сейчас.
Вот же скотина!
Я повернула голову, не желая смотреть на него и выдавать бушующие эмоции до конца, но Грегордиан неожиданно нежно, хоть и властно обхватил мое лицо, вынуждая вернуть контакт взглядов. Нарочито медленно он вжался своим стояком мне в живот и провел своими губами по моим.
— Ты единственная, с кем я делю постель, Эдна. Даже более того. Ты единственная, кто имеет такую власть над моим членом. Разве я был возбужден до того, как прикоснулся к тебе?
Вспомнив, как деспот выглядел, появившись в коридоре, я вынуждена была покачать головой. Он был прав. Уж когда этот мужчина возбужден, я могу определить безошибочно, даже без лицезрения столь неоспоримого доказательства, что вдавливалось сейчас в меня ниже пояса и заставляло нутро голодно трепетать, несмотря на злость.
— С тех пор, как я трахнул тебя впервые, все именно так. Какие еще подтверждения собственной исключительности тебе нужны, женщина?
Наверное, когда-то раньше, будучи той прежней Анной Коломиной, я бы просто рассмеялась над таким доводом, как тот, что встает у мужчины только на меня. Разве элементарная физиология может быть каким-то подтверждением значимости связи между людьми, сказала бы я. Как же чувства, общение, взаимопонимание и еще тысячи всевозможных вещей, о которых так любят рассуждать люди, зачастую даже не всегда понимая, что те подразумевают и хотят ли всего этого на самом деле. Грубое признание Грегордиана ощущалось бесконечно значимей, откровеннее и честнее, чем любые многословные и красивые заверения в любви, преданности от кого бы то ни было. Просто несколько фраз, произнесенных спокойно, без всякого, казалось бы, трепета рассказали мне о том, что между мной и деспотом, с его точки зрения. Осознание того, что это намного-намного больше того, на что я могла бы рассчитывать, было обескураживающим. Да, он признавал, что его сексуальная тяга ко мне чрезвычайно важна для него, но я отчетливо расслышала и другое. Есть между нами нечто громаднее и глубже, чем мощнейшее физическое притяжение. Есть! И да, скорее всего, никогда Грегордиан этого вслух не произнесет и даже, возможно, в мыслях. Но ведь и не взрывается гневом, отрицая, и если мне очень повезет, то дальше будет только лучше. Дура ли я, позволяя себе эту надежду? Время покажет. Я неожиданно полностью расслабилась, утыкаясь лицом в его теплую, твердую грудь и вдыхая терпкий, такой владеющий мною без остатка запах его кожи. Только его, никаких чертовых примесей, что почудились мне там в коридоре. И, конечно же, это не был бы деспот, если бы не добавил дегтя:
— Если ждешь от меня уверений, что так будет всегда, то напра