— Ну, коли наши кабаны — рылами к твоим куполам, кочуй с нами, ага! — отозвался паренек.
Караван шел гораздо медленнее, чем можно скакать на волке, но я не торопился.
Никаким провидческим даром я, конечно, не обладал, но давно убедился: если на душе неспокойно, не нужно спешить, лучше сначала разобраться, что тревожит. А на это нужно время. Да и ехать в компании безопаснее. Отмахаться-то я смогу от любого, да только Карод — не степь. Тут какие-никакие власти есть. Не хочется становиться преступником в розыске. А без знания местных порядков и накосячить недолго.
Когда мы остановились на ночлег в попутной деревушке, мало отличавшейся от Мостовищ, обнаружилось, что у одного из караванщиков — здоровенный фурункул под мышкой. На этого орка я обратил внимание еще в дороге — все шли, а он лежал на кабане и делал вид, что помирает. Я сначала подумал, что он — хозяин, но владельцем товаров оказался говорливый парнишка, шагавший первым. Страдалец был наемным носильщиком, занедужившим в дороге, его везли до дома, чтобы сдать лекарке в родной деревне.
Однако от моих услуг не отказались.
Я не стал сразу говорить о плате, вскрыл нарыв и напоил бедолагу наговоренной ромашкой. Вернулся в шамницу поесть — ко мне подсел хозяин каравана:
— Я еще не платил мужикам, так что зря ты лечил Сыпэга, он тебе ничего не даст. Дотерпел бы два дня, не развалился, а дома бабка Мальфаста все так сделает. Ей общество платит.
— Ну и что? — пожал я плечами. — Ты дашь, потом у него из платы вычтешь.
Орк подумал и кивнул. Посчитав что-то в уме, высыпал на стол с десяток «орлов»:
— Хватит?
— Хватит, — кивнул я, не пересчитывая.
Орк удивленно взглянул на меня:
— Ты что, шаман? Зарок у тебя какой — деньги не считать? Ты — хороший лекарь. У Сыпэга сразу горячка прошла. Ты мог бы больше взять. В городах и на тракте даже коновалы больше берут.
— Считай — шаман. Деньги — они такие: когда за ними не гоняешься, они сами приходят. А станешь только ради них жить — раздавят своей тяжестью.
Видимо, эта мысль была слишком сложной для молодого купца. Он лишь покачал головой и резко сменил тему:
— Завтра рано выходим. Я — спать. Пусть злые духи не потревожат твой сон, лекарь.
— И тебе того же, торговец. Доброй ночи!
Дальнейшее путешествие до Эльтурона мало отличалось от первого дня. Караван сменял караван — на торговом тракте они встречались часто. Постоянно находилась работа, так что на подходе к столице денег у меня было больше, чем тогда, когда я выходил из Мостовищ. В одиночку тоже пришлось ехать, хотя купцы и отговаривали. Дескать, слишком много разбойников да бродяг развелось, не знаешь, на кого наткнешься. Некоторые вроде говорят, что заняты поисками мудрости, а сами так и норовят кошелек утащить…
Я пропускал эти разговоры мимо ушей. Какие разбойники в густонаселенной местности, где от одной деревеньки до другой — хорошо, если километров пять, где вдоль дороги — то ухоженные поля, то фруктовые сады? Правда, чем ближе к Эльтурону, тем чаще попадались необработанные, заброшенные, заросшие всякой дурниной наделы. Да и в деревнях то там, то тут я замечал следы пожаров. Почерневшие от гари стены домов, провалившиеся крыши. И главное, ни разу не увидел, чтобы пострадавшие дома пытались восстанавливать. Это вызывало тревожные мысли.
Впрочем, крестьяне на полях тоже попадались. Да и торговля в небольших городках не утихала — придорожные ярмарки демонстрировали все, чем богата эта земля, и то, что везли сюда издалека. Сушеные фрукты и вино, зерно и вяленое мясо, круги сыра и кожа, кость и шерсть, лен и шелк, керамика и стекло, медь и железо, дерево и лоза, и все, что можно сделать из них…
Зачастую шатры торговцев стояли просто на обочине дороги, вдалеке от жилья. Несколько волокуш с товаром, сложенный на скорую руку очаг и рядом с ним — полотняный навес. В таких «придорожных кафешках» продавали еду и всякие мелочи, здесь же, под пологом, можно было поспать, если нет сил идти до ближайшей деревни или нет денег на каморку в «шамнице». Разрешали оставаться за пару ведер воды, принесенных из родника, или какую-нибудь другую работу.
Несколько раз я ночевал в таких «торговых точках». Нет, не из скупости — тут было интересно. Деревенские торговцы любят поговорить. Когда темнело, а движение на дороге затихало, мужчины собирались у огня и болтали обо всем подряд. Мне не приходилось даже расспрашивать — сплетни и новости сыпались, как из прохудившегося мешка. Так что, подходя к столице, я был полностью в курсе того, что творится в Кароде.
Новости не радовали. Конечно, разговоры о том, что наступили «последние времена», что раньше и небо было синее, и трава зеленее, — это нормально для любой эпохи. Но были и конкретные факты. Например, появление в последнее время доброго десятка сект и религий, уход фанатиков в «пустынь»…
Я знал, чем объясняется происходящее. Многие века жизнь в Кароде текла по законам, установленным еще Темным властелином. Но теперь под воздействием зерен Хаоса начала меняться самая тонкая составляющая жизни — вера. Вместо традиционного почитания полудюжины «старых» богов, поделивших между собой землю, небо и океан, возникли культы «новых» богов, которые не имели никакого отношения к природе.
Как говорят китайцы, жить в эпоху перемен — не самое приятное занятие.
Правда, одним из этих новых богов оказался я сам, но это не уменьшало тревогу. Купцы рассказывали о культе какой-то Прекраснейшей, в жертву которой приносили молоденьких девушек, о воинах-змеях, о колдунах с запада, летающих на черных зверях, похожих одновременно на нетопыря и крокодила…
Потихоньку у меня сложился план. В одном из храмов, возведенных в честь меня, я вызвал духа познания и приказал ему узнать о местоположении всех святилищ новых богов, а если получится — проникнуть в мысли жреца Прекраснейшей и узнать все, что только можно, об этой богине. Вторая задача — узнать, где находится зерно Хаоса. Определить это можно по плотности происходящих изменений. Дальше — проще. С помощью своих прихожан я наверняка смогу собрать столько воинов, сколько понадобится. Да и Матушка Земля не откажет, что ей стоит внушить сотне-другой знахарок и шаманок провидческие сны.
Но сначала надо увидеть Жужуку и отдать ей слезу Фрейи.
ГЛАВА 21
В одну из ночей я по привычке отправился спать на плоскую крышу придорожной шамницы.
Дома здесь, в Кароде, напоминают те, что я видел в старых кварталах Бухары: беленые стены из самана или камня, хорошо сохраняющие прохладу, крохотные окна без стекол, прорезанные так хитро, чтобы в комнатах всегда гулял легкий сквознячок, и плоские крыши, на которых в сезон сушат фрукты.
Сейчас время сбора плодов еще не наступило, поэтому у постояльцев был выбор: ночевать в маленьких клетушках с дощатыми кроватями или под открытым небом. Я вдруг обнаружил, что степная вольница уже успела проникнуть в мою кровь, поэтому, не раздумывая, предпочел крышу. Хозяин выдал кошму и пару подушек, и я со всеми удобством устроился под низкими лохматыми звездами, усыпавшими небо так же густо, как зеленые абрикосы — ветви деревьев в саду за домом.
Ночь была теплой, полной сладких, пряных и тревожных ароматов. Пахло дымом, вишневыми листьями, лимонами, розами и еще чем-то незнакомым, но приятным. В кроне старой шелковицы, растущей рядом с домом, шебуршались пичуги. Время о времени кто-то из них недовольно попискивал, потом слышалось хлопанье крыльев, и все опять затихало. Я закрыл глаза, погружаясь в сладкую дрему, и через миг открыл их, разбуженный львиным рыком.
— А ну, тихо! — прошипел я. — Асаль-тэ-Баукир, дружище, я, конечно, рад тебя видеть, но ты что, хочешь, чтобы все местные шаманы сбежались?
— Очухался? — фыркнул лев, не обращая внимания на мои слова.
— Зачем тебя принесло?
— А ты как будто ничего не знаешь? — ехидно спросил мертвый маг.
— Нет, — удивился я.
— В общем, прыгай мне на спину, в тумане такое завертелось! А виноват ты!
— Час от часу не легче!
Мы пулей вылетели на второе небо и помчались над полями. Несколько вышедших в астрал шаманов испуганно шарахнулись при нашем приближении, один, самый наглый, попытался «сесть» на хвост. Но куда ему — верхом на его ощипанной вороне!
Через миг мы оказались у Костра в тумане. На этот раз здесь было многолюдно. Точнее, многодушно. Или многодухово. И даже многобожно. Многобогово…
В общем, не знаю, как назвать пяток полупрозрачных орков и такого же неконкретного человека, уютно рассевшихся вокруг огня. Чуть поодаль расположились боги. Возглавлял компанию уже знакомый мне Наблюдатель — мужик с внешностью деревенского пьянчужки, одетый в ватник на голое тело и разношенные кирзачи. На первый взгляд — существо вполне безобидное, но если судить, по тому, как общался с ним Арагорн, то статус у Наблюдателя повыше, чем у иного Сотрясателя Земли. Третьим в компании высокоранговой нежити был незнакомый мужик. На попаданца не похож: от него веяло такой силой, что стразу становилось понятно: игрок, а не пешка. Хотя выглядел дяденька весьма забавно: голая грудь, человеческие руки и ноги, фигура — на зависть любому стриптизеру, и собачья голова, покрытая черной с проседью шерстью. Одет, правда, незнакомец бедновато, только в полосатую юбку до колен и сандалии. На голове, скрывая уши, — серая тряпка, завязанная на манер «арафатки», которую носят арабы.
Боги сидели молча, в недоумении уставившись на компанию орков. А духи как будто и не замечали их присутствия. Болтали, словно солдаты на привале:
— …слышу: кричит от боли. Хочу встать — и не могу. Ноги не идут. Стрела в хребет попала, ничего не чувствую, но и пошевелится не могу… — донесся до меня обрывок разговора.
Рассказывал один из орков, средних лет мужик с иссеченным шрамами лицом. Он, съежившись, сидел у огня и шевелил палочкой камешки около края пламени.
— А! Явился! — заметил нас с мертвым магом Наблюдатель.
Выражение лица у него было такое, что я испугался, что меня снова будут бить.